Анна Сокол - Маги, ведьмы, чернокнижники

— Теперь, считай, есть. Они его ограничили, поставили «заплату» и слили то, что было, — Вит снова пририсовал к крынке кривоватое дно. Теперь я ничем не отличаюсь от тебя и Риона.

Прозвучало как-то грустно. Так воин отзывается о дворовом мальчишке, схватившем вместо меча палку.

За дверью камеры что-то загрохотало, и мы замолчали, прислушавшись к тяжелым шагам. Но тюремщик прошел мимо, через несколько томительных минут издалека послышалась смачная ругань.

Вит склонился над рисунком и одним махом стер каракули.

— А что тогда…

— Дай передохнуть, — попросил мужчина. — Я, конечно, знал, что девки любопытны и трескучи, как сороки, но только сейчас понял, как это утомительно. Вопросов у тебя столько, что придется до утра языком молоть.

Он откинулся на стену и закрыл глаза. Да, урок был кратким. Но все же был.

Завтрак мы проспали, или на этом постоялом дворе забыли его подать. Я проснулась от скрипа двери и ощутила боль в горле. Рука затекла, голова гудела и, как бы эти желания ни противоречили друг другу, хотелось пить и в кустики или хотя бы до ведра.

— Айка Озерная!

После темноты камеры замерший на пороге визитер воспринимался нечетким, чуть дрожащим в пламени факела силуэтом. Судя по голосу, он был молод и немного напуган.

Я сонно заморгала, рядом шевельнулся Вит.

— Айка Озерная, — повторил стражник. — На выход, — мальчишеский голос сорвался, поднявшись на тон выше, или, как говаривали у нас, дал петуха. — Быстро!

Похоже, они меня боятся больше, чем я их. Интересно, что стражник будет делать, если я сейчас зевну и скажу: «нет»? Эта мысль несколько примирила меня с действительностью, ведь я уже знала, что не скажу, что встану и пойду, куда поведут, — заключенные не в том положении, чтобы норов показывать.

— Гляди в оба, — тихо напутствовал вириец, когда я перешагнула порог камеры.

Дверь захлопнулась, лязгнул замок. В длинном коридоре, освещаемом неровным светом факелов, выстроился десяток стражников с пиками наперевес.

Даже лестно, ей-богу. Кому я там понадобилась? Палачу? Нехорошее предчувствие холодом кольнуло живот. До ведра захотелось еще сильнее.

— А куда меня, дяденьки? — пискнула я, и по суровым взглядам тут же поняла, что взяла неправильный тон. Они небось здесь всяких юродивых навидались, и еще одна сочувствия не вызовет.

— Топай, — ткнул меня в спину один из стражников. Сильно ткнул, я едва не полетела на пол. Доходчиво.

В сопровождении почетного караула я поднялась по лестнице, свернула в очередной каменный коридор с узкими, как бойницы, окнами. Наступило серое раннее утро. Дай Эол, не последнее…

Стражники остановились перед высокими резными дверями. Тот самый молодой, что толкал в спину, торжественно постучал в них. И ему не менее торжественно ответили. Створки распахнулись, и мужик в черном рубище… или платье, здорово смахивающий на ворону, каркнул… э-э-э… вернее, изрек:

— Входите! Суд семерых ждет.

Эол, а я-то до последнего надеялась, что это уборная.

Не дожидаясь очередного тычка, вошла вслед за «черным платьем» в круглый зал. Большой, больше, чем торговый пятачок в Солодках, с широкими, в человеческий рост, окнами, полный света и тепла. Зал украшала «виновная яма» в центре. Сама я раньше таких не видела, но ездившая в Вышград Сима рассказывала, как вершили суд над Листонским душегубом. Помнится, его из этой ямы с почестями препроводили прямо на кол.

Я остановилась на краю, посмотрела вниз. Глубокая. Надо полагать, дабы каждый обвиняемый почувствовал собственную ничтожность. Я почувствовала. Честно. Особенно когда получила очередной толчок в спину. Глухо вскрикнув, свалилась вниз, больно приложилась о дно коленями и разодрала ладони о каменный пол.

Яма — каменный колодец примерно два на два шага, глубиной мне по макушку. Мелкие преступники вроде меня помещались в нем почти целиком, а у более высокого человека наверняка торчала бы голова. Чтобы удобнее было отрубать, не иначе.

Перед виновной ямой полукругом стояло семь кресел, и семеро сидящих в них мужчин все в тех же черных платьях сурово смотрели на меня сверху вниз. Легендарный суд семерых — самые сильные и именитые маги Тарии. Справа от кресел заметила еще двух магов, один из них открывал нам двери, а второй…

Второй был мне хорошо знаком. К сожалению.

С центрального кресла встал пожилой мужчина, чем-то похожий на дядьку Ирия, нашего кузнеца, и торжественно спросил:

— Кто обвиняет эту женщину?

— Я, — выступил вперед старый знакомый, — Тамит Шиирский, действительный маг Вышграда и Кохани, обвиняю эту женщину в преступлениях против короны и магии.

— Кто защищает обвиняемую?

— Я, — ответил тот маг, что открывал нам дверь, невысокий тучный мужчина лет пятидесяти, — Неман, действительный маг Велижа, хранитель Источника силы, беру на себя обязательства защищать Айку Озерную на суде семерых перед лицом Высокого Гуара.

«Пред лицом кого?» — чуть было не спросила я, хотя имелись вопросы и поважнее. Например, с какого перепуга толстый дядечка взялся меня защищать? И вообще, если преступление против магии я еще худо-бедно совершила, то против короны… Чур меня, чур!

Я уже открыла рот и… благополучно его закрыла. Что-то подсказывало, что, если я сейчас распущу язык, его вполне могут отрезать. А он мне дорог.

— Да будет так. Начинайте, — председательствующий на суде мужчина сел.

Высокий Гуар? А по росту ни за что не догадаешься.

— Я обвиняю эту женщину в государственной измене, шпионаже и убийстве мага. — Тамит встал слева от ямы.

— Неправда! — все-таки не выдержала я. Эол с языком, как бы голову сохранить!

— Айка Озерная, — не обратив никакого внимания на выкрики, продолжал Тамит, — из рода вордов, исконных врагов рода человеческого. Воспитана в Тарии. Владеет магией воды. Носит родовое имя своего народа, а значит, имеет связь с ними.

— Меня так с детства дразнят, вот и все!

Как же нелепо это прозвучало. Словно деревенская дурочка пыталась объяснить, как перепутала козу с козлом. Неужели можно осудить из-за слухов и домыслов? Если так, то мне с лихвой хватит на смертную казнь.

Один из судей, седой мужчина с голубыми глазами, спросил:

— Ее семья поддерживает обвинение?

Я скрипнула зубами, страх сменился беспомощным гневом. Они бабушку привезли? Привезли только для того, чтобы она выслушала весь этот бред и посмотрела на досуге, как казнят внучку?

— Нет.

— Слава Эолу, — некстати вырвалось у меня.

— Воспитавшая ее знахарка из Солодков крайне враждебно встретила посланцев и отказалась отвечать на вопросы. А когда они решили применить силу… — Тамит замялся и нехотя продолжил: — Применила магию.

— Магию? Знахарка?