Анна Сокол - Маги, ведьмы, чернокнижники

— Чертово отродье, — процедил сквозь зубы Тамит, явно имея в виду не Риона, и вдруг, развернувшись, ударил ученика мага в висок.

Даже я, ожидавшая любого подвоха, вскрикнула от неожиданности. Парень закатил глаза и упал.

Сказаны-то сказаны, — проговорил обвинитель, встряхивая рукой. — Но я туговат на ухо стал после последней Аталынской кампании…

— Что вы делаете? — закричала я, бросаясь к парню.

Тамит перехватил меня поперек талии. Я закричала снова, стала вырываться и брыкаться, как ослица мельника, когда на нее грузили мешки.

— Ты пройдешь ритуал, — с угрозой в голосе проговорил маг и, схватив меня за руки, потащил к выходу. Я упиралась, но, как выяснилось, голыми пятками много не поупираешься. Чертовы маги с их традициями!

— Пройдешь, — он распахнул дверь, — иначе убью тебя прямо сейчас… — Я извернулась и укусила его за руку. — Ах ты тварь! — прорычал он, распахнул дверь и вышвырнул меня на дорожку с другой стороны «склепа».

Толпа взревела. После прохлады здания парк показался душным и жарким, одуряюще пахло травой, цветами и людским потом. Прямо от двери начиналась широкая, выложенная речным камнем дорожка, ведущая к сколоченному из досок возвышению, так похожему на эшафот. Только виселицы не хватало. Стражники через каждые два шага и люди. Много людей, множество глаз и открывающихся и закрывающихся ртов. Где-то вдали, за их спинами, пел песню Источник, пока тихо и спокойно.

Маг вытолкнул меня с такой силой, что я споткнулась, упала, ударилась коленками, да так и замерла на дорожке, стараясь успокоить гулко бьющееся сердце.

Алая, раскисшая с одного бока помидорина вылетела из толпы и разлетелась на камнях у моих рук, забрызгав запястья.

Вторая помидорина ударила в плечо. А вот интересно, за что они меня так ненавидят? За внешность или за белое рубище?

— Айка. — На мои плечи легли чужие руки, Неман помог мне подняться. — Что случилось?

Тухлое яйцо шлепнулось прямо у его ног, не долетев до меня совсем немного. Толпа разочарованно загудела, маг поднял голову, и первые ряды попятились. Да, он был невысоким, полноватым, в нелепом черном платье, которое наверняка считалось церемониальным и очень хорошо контрастировало с моим рубищем. Но еще он был чаровником, хранителем Источника силы. Ропот стал стихать, запасенные овощи остались невостребованными. Пока.

— Нет, не в порядке, — ответила я и торопливо, скороговоркой, добавила: — Рион отказался от силы, а Тамит стукнул его по голове, грозился убить, если я не пройду ритуал…

Я видела по глазам мага, что прозвучало не очень, что он услышал не объяснение, а истеричный крик девчонки, которой до ужаса страшно. Видела, но поделать ничего не могла, ибо я и была девчонкой, которой до ужаса страшно.

Но Неман меня удивил. Он отпустил мое плечо, шагнул к склепу, распахнул дверь… И, осмотрев пустое помещение, повернулся ко мне.

Чертов Тамит! Чертов ритуал! Чертово все!

— Я не вру, — тихо проговорила я.

— Айка, — по-отечески попенял он, — приговор вынесен и будет исполнен, я же дал тебе слово, что…

— Не надо! — к несказанному восторгу толпы, я заревела.

Хранитель Источника расстроенно покачал головой, поднял руку, подавая знак кому-то за моей спиной. Два стражника тут же встали по бокам и взяли меня за руки. Очень невежливо взяли. Все правильно, если раскаивающийся не хочет раскаиваться добровольно, мы заставим его это сделать, исключительно во имя добра.

Солдаты подтащили меня к платформе, хотя я уже не особо сопротивлялась, только почему-то не могла перестать плакать. Еще один помидор ударил в живот, второй оставил влажный след на ноге солдата. На эшафот вели три ступеньки. О вторую я сбила ногу, но мужчины быстро втащили меня на возвышение.

Отсутствие виселицы с лихвой компенсировало наличие невысокого столба с колодками. Надо ли говорить, как он мне не понравился? И надо ли говорить, что все остальные на это чихать хотели? Вывод — они с самого начала предполагали, что я взбрыкну. Или колодки — важная составляющая деталь ритуала, без которой покаяние не покаяние?

Меня, словно куклу, поставили в центре возвышения и заставили вытянуть руки вперед. Я упиралась, но мужчина всегда сильнее женщины, а уж двое солдат — тем более. Широкий столб был высотой примерно мне по грудь, колодки крепились к этому чурбаку, словно перекладина к покосившейся ножке. Запястья легли на прохладное, отполированное множеством прикосновений дерево колодок. Еще один маг в черном платье опустил верхнюю половину, запирая мои руки, и щелкнул замком. Теперь я стояла, чуть наклонившись вперед, стояла и ждала, когда же наступит неизвестность.

— Нет, пожалуйста, — проговорила я, но никто не услышал.

Я разжала ладонь, в ней все еще лежал кристалл Риона. Его камень силы, который он предлагал мне сломать, чтобы отложить ритуал. Только будет ли толк? Неужели они и в самом деле отложат действо, объявив всем этим людям, что казнь переносится? В это мог поверить только Рион. Думаю, маги найдут, куда слить силу. В бок ударил еще один помидор, оставив красный отпечаток на беленой одежде. Может, для этого его и надели? Практично и для похорон переодевать не надо. Хотя о чем это я, какие похороны, меня просто разберут на талисманы!

Я опустила голову, волосы упали на лицо. Неровные, плохо подогнанные доски эшафота покрывал рисунок. Жирные меловые линии образовывали треугольник вокруг столба с колодками, на каждом из острых углов был нарисован круг. Обычные каракули, что изображают на щитах наши парни в Солодках, а потом упражняются в меткости метания камней.

Обычные, да не совсем… В каждом из кругов по символу, размашистому и непонятному. Руны? Как говорила бабушка, у нас любые непонятные закорючки — либо руны, либо адские письмена.

Эол, почему же так страшно? Так страшно не было, даже когда Сима заболела, а я дрожащими руками заваривала отвар, очень боясь напортачить.

Маг, что закрыл колодки, остановился у края помоста и поднял руки:

— Братья и сестры, маги и люди, мы пришли сюда, чтобы увидеть торжество правосудия, увидеть торжество добра над злом…

Ну, тут все ясно, маги — добро, я — зло и тому подобное… бла-бла-бла… традиции покаяния возрождаются… бла-бла-бла… справедливость, равенство, братство… что-то еще не менее загадочное и странное. Люди отвечали одобрительным гомоном и рукоплесканиями, вряд ли понимая хотя бы каждое третье слово. Я тоже не понимала, да и не хотела.

Я сжимала кристалл и дергала руками, уже зная, что освободиться не получится, и все равно не могла остановиться.

В толпе мелькнуло озабоченное лицо Вита, Михея я не увидела, как и Риона. Мой взгляд перебегал с одного зрителя на другого. Им было весело, они переглядывались, толкали друг друга локтями, прятали за спинами овощи и яйца.