Валентина Мальчевская - Должность царицы - в нагрузку [СИ]

— Сейчас будешь давать клятву своему народу. Повторяй все слова за Ресиусом, — предупредил меня Гордей.

— Может, ты просто добьешь меня, чтобы избавить от мучений? — спросила я у Гордея.

Он улыбнулся и обнадежил:

— Сейчас произнесешь клятву, затем скажешь речь и пойдем обедать. Потом будет бал и — конец твоим мучениям.

— Подожди, какая речь? Я никакую речь не готовила.

— Просто скажешь своему народу, что любишь его и сделаешь все, что в твоих силах для его процветания, — улыбнулся царь.

— Ну, Гордей, молись! Месть моя будет страшной и ужасной. — Царь меня разозлил.

Мое шипение прервал Ресиус. Он стал произносить слова клятвы и мне пришлось встать, положить правую руку на сердце и повторять все за Ресиусом. Спина отчаянно чесалась, но мне нельзя было отвлекаться и обращать внимание на зуд между лопатками. Клятва своему народу — это очень серьезно! К концу ее провозглашения мою спину будто обожгло огнем, чувствовалась непонятная тяжесть. Я скосила глаза и ахнула, а собравшийся народ в тронном зале взорвался ликующими криками. За моей спиной развернулись крылья! Прозрачные, отливающие золотом, в мой полный рост — крылья! Мне стало дурно. Гордей поддержал меня под руку.

— Фея!!! — закричал народ.

Гордей взмахнул рукой, и перед нами выстроилась дворцовая стража и военные.

— Фея!!! — кричали придворные.

Я повернулась к царю.

— Гордей, у меня опять галлюцинации? — с надеждой во взгляде спросила я. Крылья тянули меня назад. Но Гордей крепко держал меня за талию.

— Варвара, расслабься, не паникуй, — попросил меня Максимилиан. — Дыши глубоко и держи равновесие.

Я постаралась выполнить его рекомендации. И тут… крылья пропали! И опять стала чесаться спина.

— Поздравляю! — сказал Ресиус. — Ты прошла инициацию и стала феей. Начала действовать твоя магия. Поэтому будь осторожна, произнося слова.

Мне снова стало не по себе. Как же мне речь говорить? Я вопросительно посмотрела на Гордея. Он обнял меня за талию и прошептал на ухо:

— Говори, не бойся. Высшие силы тебе помогут.

В голове была полная каша. Меня начала бить мелкая дрожь. Какая речь? Я поняла, что перестала быть человеком и превратилась в какое-то мифическое существо. Во мне проявилась неизвестная никому в этом мире магия. Мне непонятно, что я могу говорить, а что нет? Лучше молчать. Пока я пребывала в столь тягостных раздумьях, с удивлением заметила, что уже произношу речь моим подданным без участия мозга. Я услышала, что говорю. Я фея. Не добрая и не злая. Не исполняю ничьих желаний. Я фея справедливости. Могу разрешить любой спор, провести любое расследование. Меня нельзя обмануть. Высшие силы наделили меня даром справедливости. Я всегда буду знать кто прав, а кто виноват. Кто приносит добро в наш мир, а кто совершает зло. И каждый совершающий зло, будет наказан Высшими силами благодаря моему дару.

— Мое первое желание: пусть из этого мира исчезнет магия подчинения и никто из живущих не вспомнит ни одного заклинания. И пусть все записи о них исчезнут. Да будет так! — Я взмахнула рукой и с потолка посыпалась золотая пыль. Эта пыль кружилась маленьким торнадо и засыпала все вокруг. За окном такая же пыль посыпалась с неба. Все завороженно застыли, а я, наоборот, очнулась и снова была хозяйкой своему телу и голосу. «Прости нас, — послышался голос у меня в голове. — Больше такое не повторится. Надо было спасать ситуацию». На потолке тронного зала показались три прозрачные фигуры. Они помахали мне руками и исчезли. «Белая горячка», — подумала я и упала в обморок.

Пришла в себя в объятиях Гордея. Хотелось многое рассказать этому наглому царю. Но вовремя вспомнила о своей магии. Поэтому закрыла глаза и беззвучно заплакала, стараясь не всхлипывать. Слезы лились градом по щекам. «За что мне такое наказание? — думала я. — За какие грехи?»

Проснулся Гордей. Видя мое состояние, он подхватил меня на руки и понес к Максимилиану. Царский лекарь налил в стакан какой-то гадости и влил в меня. Я молчала.

— Варвара, ты что, вообще теперь говорить не будешь? — спросил Максимилиан.

Я кивнула головой, подтверждая его догадку.

— Лиса! — позвал Гордей.

Передо мной появилась бабочка-лисичка.

— Ты можешь объяснить Варваре, что ей не нужно молчать? — обратился Гордей к фамильяру. Бабочка-лисичка рассмеялась.

— Что, решила молчать? — спросила она у меня.

Я энергично закивала. Лиса посмеялась и, с трудом успокоившись, поучительно произнесла:

— Варвара, ты можешь спокойно разговаривать. Слова, сказанные в повседневной речи, не сбываются. Для того, чтобы твои слова сбылись, нужно испытывать сильные эмоции. Это может быть счастье, любовь, радость, умиление.

— Только хорошие эмоции? — уточнила я.

— Не обязательно, — ответила Лиса. — Это может быть также и злость, и ненависть, и обида. Разнообразные эмоции, но достаточно сильные, чтобы слова сбылись. В течение нескольких минут ты сможешь подкорректировать пожелание, если произнесла необдуманно. Но постарайся теперь всегда думать, что говоришь. И учись контролировать свои эмоции.

— Легко сказать! — вздохнула я. — Я натура эмоциональная. Как мне себя контролировать? У меня эмоции и ум — две несовместимости.

— Придётся учиться совмещать, — отозвался Гордей и улыбнулся мне нежно и с любовью во взгляде.

— Для этого ты и поступаешь в академию, — сказал Максимилиан.

«Придётся совмещать, — думала я. — Как это сделать? Другого выхода нет, только учиться. Ведь получать магические навыки очень интересно».

— Утреннюю тренировку никто не отменял! — напомнил Гордей и поцеловал меня в макушку.

— Да и остальные занятия продолжим, — поддержал его Максимилиан. — Осталось два дня до поступлениянет в академию. Варвара, ты должна стать примером для всех студентов в нашем царстве.

— Насмешил, Максимилиан! Я — примером? — Мне стало смешно. — Я могу быть заводилой, забиякой, стервой, но только не примером. Этого у меня никогда не выйдет. Не получается быть тихой и послушной. Это скучно.

— Тогда будь веселой и любознательной. Для студенческой жизни этого будет достаточно, — высказал свое мнение Гордей.

— Веселой — запросто! Но не любознательной. Скорее, любопытной, — это тоже мое, — ответила я мужу.

Гордей вздохнул и закатил глаза.

— Думаю, Гринич с тобой намается.

— Или я намаюсь с ним, — хмыкнула я.

— Отставить разговоры! Переодеваться — и в тренировочный зал! — вдруг зарычал дракон поняв, что переговорить меня невозможно.

По пути в свою комнату я пыталась обдумать сложившуюся ситуацию. Разговаривать можно. Это уже хорошо. А то я, наверное, лопнула бы, если бы не могла говорить. Теперь бы еще разобраться, в каких случаях будут сбываться мои слова. Сейчас и поэкспериментирую над своим мужем. Как только получу по пятой точке мечом, так и пожелаю что-нибудь «хорошее» для своего горячо любимого царя. Надо только заранее придумать — что? А то скажу сгоряча нечто вроде «Что б ты провалился». И останется царство без царя. Или: «Что б тебя підняло та гепнуло». Мое любимое выражение. А ну как здорово гепнет? Зачем мне дракон-калека? Ничего толкового не приходит на ум, одни пакости. А ведь Гордей обязательно разозлит меня на тренировке. Вот не сдержусь и выдам что-нибудь в сердцах. Так, думай, голова садовая. О, похоже, придумала! Можно обойтись без членовредительства. «Чтоб у тебя штаны лопнули на самом интересном месте»! А под ними — трусы в красных сердечках на всеобщее обозрение. Правда «всеобщее обозрение» — это я, Зоряна и Добрыня, но все равно будет весело. Я улыбнулась, вздернула подбородок и побежала переодеваться к себе в спальню.