Евгений Осьминожкин - Проклятие магии

– Какой ужас, – высказалась Саманта.

Никто ей не ответил, у всех тяжело на душе, тут не до разговоров.

И тут появилась еще одна группа людей буквально на соседней с той дороге.

– Твою же мать, – не выдержал ЧЁ.

Он рывком поднялся.

– Ты что собрался делать? – обеспокоено спросила Саманта.

– Не знаю как, но помочь, это же люди, – возбужденно ответил ЧЁ.

– КАК? – спросил индеец Канги.

ЧЁ посмотрел по сторонам.

– Смотрите, – указал он на одну из тропинок, что шла от нашей дороги и уходила под углом к соседней. – Между ними можно перемещаться, мы можем попробовать их предупредить или еще что.

– Думаю, это слишком опасно, – высказался индеец. – Все же у каждого из нас свой путь.

ЧЁ посмотрел на него злобно, с ненавистью.

– Ты со мной? – спросил он у меня.

Я не ожидал вопроса, Саманта и индеец тоже на меня уставились и в их взглядах читается «не надо, там опасно». Но через какое-то мгновение то же выражение лиц я прочел как «ты нам здесь нужен». И я вдруг на секунду представил, что кто-то также как я сейчас смотрит сверху и решает помогать или нет, у него может быть больше возможностей чем у меня, но он решает нужно ли ему это. В то же время, увиденное совсем недавно мне не понравилось и я не могу сказать, что те люди для меня абсолютно чужие и что мне плевать на их смерти, мне однозначно не плевать.

– Да, – ответил я и поднялся.

– НЕТ, – заявила Саманта, – наш путь этот, мы команда.

– Пошла на х.., – резко ответил ей ЧЁ. – Каждый свободен сам решать куда идти, тут нет рабов и хозяев.

И после этих слов, развернулся и побежал к первой тропинке, не оборачиваясь и не думая, бегу ли я за ним. Странно, но этот момент перечеркнул все его нападки у меня в душе, именно в этот момент он для меня предстал другим человеком, тем, кому не плевать когда погибают люди и он пытается хоть что-то сделать.

Быстро мы осознали, что желание это одно, а возможность совершенно другое. Перебраться на другую дорогу не такое уж простое и безопасное дело, мало того, что тропинка в разы уже, чем дорога, так она еще идет под углом и как выяснилось порой еще под наклоном, не понятно как на ней порой крупные камни держатся, будто их кто-то намеренно приклеил.

– Постой, – попросил я, когда мы оказались на середине тропинке.

– Чего?

– Тебя как звать?

– ЧЁ.

– Иди лесом, тебя как звать?

Тот посмотрел на меня исподлобья, буркнул:

– Алексей.

– Леха, погоди, давай отдохнем, а то боюсь навернемся, и мне есть что сказать.

Тот остановился. Я присел рядом, пытаясь усидеть. Посмотрел назад, Саманта и индеец с интересом наблюдают за нами с того безопасного участка. Что ж, значит я решил.

– Слушай как возвращать магию.

– Так ты уже рассказал. Или ты соврал?

– Нет, не соврал, но есть небольшое дополнение, – сказал я. – Я догадываюсь почему вам не получается представить как магия восстанавливается.

– Ну давай, удиви.

– Вероятно, вы пытаетесь представить как магия восстанавливается, как скажем вода в стакане, а вы как резервуар, ею наполняетесь.

– Типа того, – не стал скрытничать Алексей.

– Если и представляли источник, то скорее всего окружение, мол, весь мир пронизан магией, а вы как губка ее впитываете, либо же магию выдает Владыка.

– Хм, угадал. И как же надо?

– Надо не абстрактно, а конкретно. Насколько я усвоил, в этом мире главное представить, поэтому надо представить источник магии, который скажем действует только на тебя одного. И уже только после этого представить как он тебя насыщает.

– Так ведь еще поверить надо, – уличил меня Алексей, – ты так сам говорил.

– Тяжело поверить в то, чего не может быть, – пояснил я. – А вот представить и поверить можно в то, что может быть, но ты никогда не видел.

– Например? – попросил Алексей.

– Ну например, – подумал я. – Согласен ли с тем, что Владыка не переносил сюда, в этот мир, наши реальные тела, а воссоздал наши тела по своему усмотрению? Ведь ему не интересные наши временные физические тела, ведь ему же нас воскрешать вроде как придется раз за разом, не будет же он привязывать к нашим бренным тушкам и отыскивать их по всему миру, тем более жрец сразу сказал, что мы созданы «с нуля».

– Хм, об этом не задумывался, но знаешь, я согласен, это и правда вряд ли мое реальное тело.

– Тогда попробуй представить, что Владыка встроил в тебя нечто вроде какому-нибудь кардиочипу в твою грудь и что он в тебе есть. Ты его не можешь никак почувствовать, ты не можешь на него посмотреть и убедиться правда это или нет, но просто как факт, как возможность ты это предложить можешь?

– М-м, как возможность, то да.

– Так попробуй теперь представь, что магия восстанавливается. Только обязательно сначала представь этот самый датчик. Если условно ты как бы номинально в него веришь, в возможность того, что он может быть в тебе, так что и магию он как бы может восстанавливать.

– Мудрено, но щаз попробую, – пообещал Алексей.

– Открой сначала кристалл, – предложил я. – Чтобы нагляднее было.

ЧЁ открыл кристалл, закрыл глаза и видно, что стал усердно о чем-то думать. Я увидел как у него приросло два процента магии, но не стал ему говорить, пусть сам обнаружит. Через пару минут он все же открыл глаза и увидел, как вернул двадцать семь процентов.

– Поздравляю, – поздравил я. – Но хоть и запоздало, но хочу об одном попросить.

– О чем же? – с подозрением спросил Алексей.

– Никому об этом не рассказывать, о способе восстановления магии.

– Почему? – удивился Алексей.

– Магия это сила, а если посмотришь наверх, то не все нам друзья, – пояснил я. – Проверенным людям можно, но тут еще не поймешь кто и когда пройдет проверку на вшивость.

– А чего мне тогда рассказал и так кропотливо объяснил нюансы?

– Не знаю как бы сказать, – ответил я и чуть подумал, – не могу точно объяснить, но такое ощущение, что с отсутствием памяти из меня вымыли не только нужные и полезные сведения, а удалили и все наносное. Мир воспринимается как белый и черный, кто хороший, а кто плохой. Не знаю как будет дальше, но сейчас так.

ЧЁ внимательно на меня посмотрел.

– Тебя послушаешь и не скажешь, что ты подросток, говоришь как мудрец.

– Вот об этом я и говорю, я не знаю как это быть подростком, не знаю что делают дети. Я лишь вижу что правильно, а что вызывает у меня в душе протест и злость. Вот смотрю на сидящих сверху и понимаю, что их спасать я не захочу.

– Хм, в одном я с тобой согласен. Отсутствие памяти и правда в чем-то помогает, нет прошлых обид, радостей, мы как чистые листки, сами решаем кем быть. Но вот в том, чтобы вот тех засранцев не спасать, то эти мысли выбрось, все же они свои.

– С чего вдруг? – удивился я. – Ты ведь с ними вроде бы не ладил.