Владислав Шубин - Путь меча [litres]

– Может, договоримся? Ты нас развязываешь, отдаёшь нам вещи и уходишь.

Дикарь повернулся с явным удивлением на лице.

– А мне что с этого?

– Ну, мы тебя не тронем, иди куда хочешь. – Барго бессильно заскрипел зубами, услышав обидный смех незнакомца.

– У меня есть к тебе другое предложение. Вы меня проводите до ближайшего города, и я вас отпущу. Просто и безо всяких дальнейших условий.

– Нам нельзя в город, старейшина запретил.

– В сам город я вас и не зову, покажите мне дорогу и проводите до начала поселений, там можете идти куда шли. Кстати, как далеко мы от города?

– Если пешком, то полдня на восход.

– Ясно. А что за город? Кто в нем живет?

– Кто еще может жить в городе? Людиш… Человеки. – Удивился Барго.

– Прекрасно.

И хотя Барго не понимал, почему прекрасно, он решил поверить чужаку на слово.

– Слушай, дикарь, развяжи меня, а? Руки затекли.

– Завтра, всё завтра. Путы поменьше дёргай и затекать не будет ничего, – отрезал дикарь. – И не советую меня будить, не люблю я этого.

Всю ночь Барго ворочался, пытаясь по-тихому перетереть веревки или растянуть узлы, всё напрасно. Узлы были умелые, а веревки прочные – сам выбирал. От этого факта было еще обиднее.

Чем ближе был рассвет, тем сильнее в орке разгоралось пламя стыда. Позор-то какой, попасть к людишкам в плен. И кто? Лучшие воины племени. Такие мысли радости в жизни не прибавили. Плохо также было то, что товарищи Барго так и не пришли в себя, сопя в четыре дырки. Толстый начал даже по-домашнему похрапывать, скотина.

На рассвете орк не выдержал и в крайне искренних выражениях рассказал незнакомцу о его родственных связях с эльфами и лесными свиньями. Перечислил все знакомые ему от старейшин красивые ругательства и замолчал только когда услышал обидный заливистый смех чужака. Дикарь встал и, вытащив нож, направился с непроницаемым выражением лица к Барго, который начал было уже молиться богам, чтобы те приняли не слишком умного орка к себе, как вдруг ощутил, что руки и ноги освободились от веревок.

Неловко вскочив, орк снова повалился на землю, уткнувшись лбом в траву, и подвернув онемевшие руки под себя – конечности не повиновались, но чувствительность постепенно возвращалась тысячей жалящих иголок.

Чужак все это время сидел на расстоянии трех шагов и внимательно смотрел на Барго, перебирая в длинных пальцах метательный нож, словно мысленно прицеливаясь, куда его метнуть. Стараясь не показывать боли, Барго искоса посматривал на кучку оружия и вещей, лежащих у костра, прикидывая, как половчее перехватить меч. Пора. Резким рывком перекатившись к костру, он попытался выдернуть из кучи вещей свой клинок, но неловко выронил его из непослушных пальцев; чужак снова рассмеялся.

– Не торопись умирать, здоровяк. – Подкинув в воздух метательный нож, он неуловимым движением выхватив откуда-то еще два, одновременно метнул их по сторонам правого сапога Барго.

– А теперь отойди от оружия.

– Освободи моих друзей!

– Какой нахал! – восхитился человек. – Слушай меня внимательно, орк, дважды повторять не буду. Берешь дружков и аккуратно, ну или как тебя приятнее, навьючиваешь на лошадей, после этого привязываешь их (лошадей) друг за другом в цепочку и правишь по направлению к городу. На всякий случай предупреждаю, не вздумай делать опрометчивые глупости, ножи я кидаю быстрее, чем ты скачешь. Хотя ты, конечно, можешь выбрать удачный момент и уйти, но вот твои товарищи точно не успеют.

– Я понял тебя, дикарь. Племя каменных волков имеет понятие о чести. – Барго покосился на мирно посапывающих товарищей, все так же сладко спят, рожи. – Я доведу тебя до города.

Ночь была преотвратной. Лишь под утро, после очередного принятия зелья, организм перестало бить мелкой дрожью. Нехотя пожевав сушеное мясо, Федор легонько пнул под бок спящего орка – ждать, пока его новый серый знакомый проснется самостоятельно, терпения не хватало. К тому же следовало получить немного полезной информации, перед тем как выйти к людям.

Принуждать орка к откровениям не хотелось, парень подозревал, что умолчит тот больше, чем скажет, но больше спрашивать было некого. Конечно, память позволяла припомнить с сотню быстрых способов разговорить собеседника, с небольшой помощью огня и стали, но Мальцеву стало плохо только при одной мысли о пытках.

Вообще этот орк его заинтересовал, это вторая по счету раса, с которой он сталкивается не совсем мирным способом, но, в отличие от эльфов, орки вовсе не выглядели хладнокровными убийцами. Грабителями с большой дороги – да, но с такой ленцой и неумением, что позволяло сделать вывод о том, что это не основной их способ заработка, если вообще характерный вид занятий.

Федор краем глаза наблюдал за орком, который вел свою лошадь под уздцы, бормоча себе что-то под нос. Похоже, злится за своё подвешенное состояние, однако бежать так и не пробовал.

– Эй, дикарь. – Орку наконец надоело идти молча. – Чем ты усыпил моих братьев?

– О, это очень редкая травка, – улыбнувшись, решил поддержать разговор Мальцев, скучно не только здоровяку. – Пара щепоток позволяет получить здоровый крепкий сон на продолжительное время. На востоке её даже кидают в курильницы, чтобы видеть сны наяву. – Мальцев не стал говорить, что шутнику он рецептуру несколько изменил – сюрприз будет, последнее время парень стал очень мстительным.

– Откуда ты, дикарь?

Мальцев поморщился.

– Зови меня Саргон. Это сложно?

– Да хоть жопа императорская, – отрезал орк, немало довольный своей храбростью.

– Ты же не хочешь, чтобы я называл тебя лысой башкой? Или заготовкой для чемодана. Или…

– Я понял. – Снова порадовал его сообразительностью орк. – Но Саргон – это не имя.

– Тебя зовут Барго? Это на орки значит «тянущийся к свету», так? – Настал черед орка морщиться. Имечком его одарил папаша, увидев свое дитя в первый раз. Демоны бы прибрали Шутника, говорил же ему, что в рейде называем друг друга только по прозвищам.

– Я не стыжусь своего имени, – гордо ответил Барго.

– Ну а я не стыжусь своего.

– Ты не ответил на мой вопрос, – упрямо сказал орк, прямо как ребенок, которому даже сквозь слезы хочется настоять на своем.

– Что в имени тебе моём? Оно умрет как шум печальный. Волны плеснувшей в берег дальний, как звук ночной в лесу глухом, – пафосно возопил Мальцев, ухмыляясь. Ему некоторое время доставляло странное удовольствие злить орка, но уже начало надоедать однообразие реакции – это как ребенка дразнить.

– Ты бард, что ли? – Округлил глаза орк, угрюмое упрямство его лица сменилось любопытством. – Прости нас, почтенный странник. Племя каменных волков уважает странствующих бардов. – А где твои музыкальные инструменты? – Орк с внезапным благоговением уставился на эльфийский тул, в закрытом положении тот наглухо завязывался, исключая попадание влаги и пыли, был обшит лохмашками и не создавал впечатления вместилища для лука.