Владислав Шубин - Путь меча [litres]

– Вам ведь ранее не приходилось часто пользоваться артефактами защиты, так?

Федор нехотя кивнул, про себя чертыхаясь, в этом мире отвратительно много догадливых личностей.

– Тогда вынуждена предупредить, чтобы вы не полагались на магическую защиту как на непроницаемую преграду против всевозможных опасностей.

– Лиз, спасибо за предупреждение, а как новичку во всех этих магических вещах не подскажете, что можно ожидать от такой защиты?

– Почему же не подсказать. – Женщина по-доброму улыбнулась. – Есть только один принцип при использовании личного щита не магом – активировав его, забудьте, что он у вас есть.

Афигенное начало. За что ж платить-то тогда? Но вслух парень только промычал что-то неопределенное, не сумев сформулировать эмоцию в логичный вопрос.

– Именно так. – Лиз на секунду отвернулась, убирая книжку под прилавок. – Объясню проще, разгадка ведь совсем на поверхности. Любой маг умеет ставить защиту без артефактов, ему в этом случае требуется только подпитка энергией для её поддержания. Основа защиты, то, на чем она держится, это жизненное поле, которое есть у всех разумных в определенной степени развития.

Аура, она говорит про ауру, – появилось в голове у Мальцева, который начал уже смутно улавливать, куда клонит артефактор.

– Так вот, маг может легко изменить расстояние, на которое поле отстоит от тела, и саму форму поля. Естественно, всё зависит от возможностей и развития мага. Артефакт же строит защиту на наиболее плотном слое поля – для простого человека это в пределах ладони от кожи. Не торопитесь задавать вопросы. – Снова улыбнулась она. Мальцев выпустил набранный для возражения воздух.

– Представьте, что вы в глухой броне. Тяжелая надежная броня, толстая, крепкая, внушающая уважение. И вдруг кто-то начинает подогревать ее в определенном месте, быстро доведя металл до белого свечения. Как вы думаете, что будет с телом, которое под этой броней находится? Вижу по глазам, вы уже поняли.

Или вот еще: всё та же броня, авторитетными тяжелыми шагами вы идете на своих врагов, внушая им страх и неизбежность поражения, и вдруг в вас попадает столь же весомый камень, пущенный из катапульты. Как вы думаете, что будет с телом в крепких нерушимых доспехах, в которые попадет камень весом более пятидесяти стоунов?

– Думаю, что ничего хорошего. – Помрачнел Федор. – Я так понимаю, что, отодвигая поле от собственного тела, маг получает возможность безопасно рассеивать энергию удара, направляя ее по касательной или в случае с температурой просто находясь дальше точки удара?

– В основном верно, вы очень тонко подметили суть. Только маги, как правило, ставят несколько слоев защиты, сколько хватает сил. Естественно, стараются делать это без ущерба для запаса атакующих заклинаний.

– А как же тогда маги используют эти самые атакующие заклинания? Я так понимаю, чтобы сделать свой ход, им необходимо снимать защиту?

– И снова верно, именно поэтому маги предпочитают действовать как минимум парами, так их эффективность как боевых единиц вырастает в разы. Пока один занят атакующими плетениями, второй держит щит и активирует полноценную защиту при малейшей угрозе. Естественно, чтобы сработаться, магам требуется время. – Владелица лавки, принялась теребить локон своих волос, что, как видится, делала всегда, размышляя о чем-то интересном.

– Тогда что же можно ожидать от моей защиты?

– Думаю, чудес ожидать не стоит. Такая защита хороша от метательных предметов и ударов простым оружием, рунные стрелы или мечи вроде ваших легко сквозь нее пройдут. – Лиз улыбнулась. – Воспринимайте ее как последний шанс, на тот случай, когда уже не сможете увернуться. Да, и не забывайте про импульс удара.

– Спасибо за урок, Лиз, вы мне все очень понятно объяснили. Приятно было пообщаться. – Улыбнулся в ответ Мальцев, хотя после разговора вопросов у него появилось едва ли не больше, чем понимания.

– С вами тоже приятно было поговорить. Возвращайтесь завтра утром, думаю, успею закончить артефакт.

– Отлично, а что за анекдот вы упомянули про гномов?

– О, вы, правда, не слышали? Анекдот про местного бродягу, повадившегося выпрашивать милостыню. На дороге он подбирал сухой навоз, стучал в дверь и просил кусочек черствого хлеба для «бутерброда». Хозяева в ужасе предлагали ему выбросить навоз и давали что-то поесть. Но вот однажды, постучав в дом, он нарвался на Наугладура. Тот, потрясенный, пробормотал: «Это есть никак нельзя. Знаешь, что? Брось-ка это и пойдем в хлев, там есть посвежее, еще тепленькое».

Попрощавшись с хозяйкой лавки, Мальцев с улыбкой до ушей вышел на улицу, где его чуть не сбил с ног какой-то мужичок, одетый в разноцветные тряпки и смешную шапку, похожую на ночной колпак из меха, с помпончиком на конце. Падая, мужичок зацепился за рукав Федора, вырвав с мясом костяную пуговицу.

– Извините, господин.

– Да ничего, – со вздохом произнес парень, оглядев повреждения камзола и помогая мужику подняться. На рубахе последнего зияла большая прореха, открывая давно не мытое тело.

– Эй ты! Сюда смотри! Тебе говорю, да!

К Мальцеву в окружении четырех клевретов подошел какой-то пышно одетый тип, с застывшим выражением высокомерия на угловатом лице. Важно подняв подбородок, тип оперся на украшенную великолепной резьбой костяную трость, его свита грамотно рассеялась вокруг двери в лавку, перекрывая пути отступления.

– Ты кто такой?

Федор ненадолго опешил от такого вопроса.

– Ты сам-то кто?

– Перед тобой наследный барон Кобберг, – прогнулся один из клевретов дворянчика, в кружевной рубашке с цветной вышивкой.

– Вас что, не учили в детстве поведению в обществе? Плебей! – вступил другой, в кожаном жакете, из-под которого выглядывала белоснежная рубаха из дорогого на вид материала.

– Меня зовут Саргон, и в вашем обществе мне находиться не хочется, поэтому и этикет тут не нужен. Пропустите-ка. – Парень несколько грубо отодвинул загораживающего выход модника, боком проскальзывая за окружение и вытягивая за собой Эрина.

– Наглец! – прошипел обиженный клеврет, хватаясь за шпагу. И тут же полетел на землю от смачной оплеухи. Да, пощечины тоже порой действенное средство вразумления, если вкладываться в процесс, а Мальцев, уже начиная заводиться, вложил в удар много эмоций.

Ошарашенно глядя на свою шестерку, сидящую на пятой точке, барончик завизжал что-то гневное и попытался ударить Федора своей тростью. События снова вошли в привычную колею.

Следующие несколько минут парень откровенно развлекался. С ленцой ускользая от богатырских ударов шпагами, он наносил в ответ резкие и точные удары тростью, отобранной у барона. Все действо сопровождалось свистом разрезаемого воздуха, смачными шлепками и азартными криками пацана, который с каждым удачным попаданием подпрыгивал на месте и искренне радовался. Мальцев не мог отказать ему в удовольствии и откровенно издевался над незадачливой пятеркой благородных, отвешивая удары по чувствительным местам, стараясь, впрочем, обходиться без членовредительства. В общем, можно сказать, что страдало преимущественно чувство достоинства благородных господ.