Максим Шейко - Плеть богини [СИ]

Перелом случился вскоре после начала войны с Лигой, когда неофициальный король ретроградов на волне первых серьёзных неудач имперского оружия выступил с предложением сформировать на средства провинций дополнительную армию, которая помогла бы выйти из создавшегося тупика. Такая инициатива ожидаемо не нашла понимания в столице, но на сей раз неугомонного маркграфа это не остановило. Пользуясь ослаблением авторитета центральной власти, он всё же начал формирование первых воинских отрядов. Очень скоро его примеру последовали и другие правители марок. Формальным предлогом для такой деятельности послужила задекларированная необходимость прикрыть границу с Великой Степью, откуда Рейнар снял практически все коронные части.

Почин пришёлся ко двору. Многие дворяне не горели желанием становиться под имперские знамёна, чтобы затем верноподданически совать головы под палаши безбашенных северян. И запись в нелегальную «армию графств» стала отличным предлогом, позволяющим уклониться от сомнительной чести погибнуть за императора. Так что вооружённые силы Делвина стали расти как на дрожжах.

Проблема была в том, что большинство бойцов будущей повстанческой армии не хотели сражаться не только за, но и против императора. Честно говоря, они вообще не хотели сражаться. Более того, набираемые графами отряды не имели ни общей организации, ни единой системы управления и снабжения. Так что с точки зрения формальной логики «армия графств» не являлась армией вовсе.

К чести лорда Делвина, он этот прискорбный для себя факт, хоть и не сразу, но осознал. А осознав, принялся искать союзников, способных компенсировать вскрывшиеся недостатки, благо недовольных политикой Рейнара к тому времени было уже выше крыши. Несомненная и едва ли не единственная заслуга буйного маркграфа заключалась в том, что он сумел объединить и возглавить все эти оппозиционные группировки.

В результате вместо жалкого провинциального бунта империя получила полноценный социальный взрыв. Обнародованные скандальные договорённости императора с орочьими вождями на весьма кстати созванном по инициативе жрецов Илагона конклаве Великой Пятёрки были немедленно объявлены актом гнуснейшего предательства всего человечества. Соответствующее постановление капитула освобождало всех истинно верующих от любых клятв и обетов отступнику и настойчиво призывало поскорее избавить мир от предателя рода людского любыми доступными способами.

На призыв откликнулся граф Реджинальд ле Бурк, двинувший кавалерийские полки регуляров на столицу. Трудно сказать, что тут сыграло б о льшую роль — корпоративная солидарность со своими земляками из восточных марок или личная обида главного героя империи, которого, несмотря на многочисленные обещания, так и не произвели в маршалы даже после триумфальной битвы под Эборсесом. Но что бы не было причиной, последствия оказались поистине катастрофическими.

Демарш первого конника империи поддержали 7 шеволежерских полков почти в полном составе. Столь редкостное для подобных мероприятий единодушие имело под собой вполне конкретные основания. Во-первых, граф Реджинальд пользовался непререкаемым авторитетом среди своих подчинённых. Во-вторых, в ходе недавно проведённой реорганизации он предусмотрительно расставил на ключевые командные посты своих друзей, единомышленников и прочих протеже. Ну и, наконец, в третьих, господам кавалеристам попросту надоело воевать за зарплату. С успешными завоевательными походами в последние два года была явная напряжёнка, а в оборонительных боях да патрульных рейдах много не награбишь. Зато при наведении порядка в столице, лупя плетью по жирным затылкам предателей рода людского, можно будет обеспечить себя на всю жизнь — для бедных провинциальных дворян, традиционно составлявших основу реестровых полков и столь же традиционно недолюбливавших зажиточных столичных бюргеров, этот аргумент звучал просто неотразимо.

Неудивительно, что известия о бунте коронных полков усугубили царящую в Иннгарде панику. Столица и без того бурлила как перегретый котёл. Жители Староместа и Новиграда отличались изрядным патриотизмом, густо замешанным на шовинизме, так что сообщение о предательской деятельности Рейнара вызвало настоящий взрыв народного негодования. Фактически император оказался осаждён в Вышеграде, на стенах которого заняла оборону гвардия, закрыв ворота и периодически отбивая спонтанные попытки городской черни проникнуть в правительственные кварталы.

Если бы в этот момент в столицу ворвалась конница ле Бурка, то переворот, скорее всего, удался бы. Но реестровым полкам нужно было пройти немалое расстояние от западных гарнизонов, где они расположились на зимовку после окончания осенней кампании. И хотя Реджи гнал своих шеволежеров форсированными маршами, у противников переворота всё же осталось достаточно времени, чтобы сориентироваться в ситуации и предпринять действенные контрмеры. Причём сам факт движения армии на столицу невольно помог преодолеть краткий период шока и растерянности, воцарившийся в правительственных кругах после сенсационных заявлений представителей Делвина и священного капитула жрецов.

Наиболее сообразительные в правительстве мигом смекнули, что если армия ворвётся в бунтующий Иннгард, то стены столицы можно будет красить кровью. Причём вне зависимости от декларируемых целей и чаяний инициаторов этого действа. После чего эту простую мысль донесли до самых заинтересованных (в данном случае) лиц — столичного бургомистра и членов магистрата. Бюргеры прикинули что почём и решили действовать. Ну а дальше образовалась хунта общественного спасения в составе великого прокуратора империи барона Мельварта, городских воротил и оперативно примкнувшего к этой компашке принца Бермонда — старшего сынка Рейнара Пятого.

Силовую поддержку путчистам обеспечили гвардейские полковники — Гермонт ле Трент и Ринсфельд ле Вайм. Благо первый принадлежал к весьма влиятельной семье, имевшей, помимо прочего, немалую долю в новиградских мануфактурах, а родной брат второго вообще был женат на дочке одного из столичных магистратов. Ну и, конечно же, в общем веселье поучаствовала столичная городская стража вкупе с призванным к оружию муниципальным ополчением.

На руку заговорщикам сыграло и то, что великого канцлера Эрствена ле Верка после оглашения воззваний капитула хватил очередной удар, от которого старику уже не суждено было оправился. Так что переворот в столице прошёл без сучка без задоринки. Рейнар, получив предложение, от которого невозможно отказаться, шустро отрёкся от престола в пользу старшего сына. Стража с гвардией быстро и кроваво подавили спонтанные народные выступления. А столичное жречество (за исключением поклонников Одноглазого) дружно призвало население сплотиться вокруг молодого императора.