Натали Р. - Черный круг. Бессмертные Тьмы

«За что?» — мучил Виту вопрос. К несчастью, лишенная голоса, она не могла его задать.

Миленион заметила клинок Виты, лежащий на полу, быстро подошла и подняла его.

— Ого! — Она повернула лезвие краем к свету, покачала его, любуясь бликами. В этом коротком слове прозвучало уважение и восхищение, маскируемое надменностью.

Она ловко рассекла воздух с резким свистом, затем подошла к Вите, поигрывая клинком, как бы шутя приложила холодную сталь к пульсирующей на шее жилке. Вита сглотнула, на лбу выступил пот.

— Что? — зло засмеялась Миленион. — Трясешься, смертная? Наверное, это унизительно — быть зарезанной собственным оружием. Так я с тобой и поступлю… если ты не умрешь раньше, а уж об этом я постараюсь позаботиться. По одному дню пыток за каждый день жизни, который ты у него отняла!

«У тебя осталось меньше одного дня», — хотела сказать Вита, но немота не давала ей шанса объясниться с Миленион.

— Госпожа… — почтительно вмешался Хафиз. Голосок его был хриплым от возбуждения.

— Ладно, Хафиз, — Миленион снисходительно улыбнулась ему. — Развлекись, ты заслужил награду. Я буду в библиотеке. Позовешь меня, когда закончишь.

Бессмертная прошествовала к дверям, заметая пыль развевающимися полами своей фиолетовой накидки. В дверях она обернулась и посмотрела на Виту:

— Желаю приятно провести время.

Ее издевательский хохот затих в глубине коридора.

Открытая колбочка продолжала наполнять комнату флюидами, подчинившими себе Хафиза. Едва Миленион переступила порог, старик вновь бросился к распятой на кровати Вите, присосался к ней, словно пиявка, алчно ощупывая все, что нашаривали его узловатые пальцы. Вита зажмурилась, чтобы не видеть его лица, может, и бывшего привлекательным век назад, но сейчас совершенно невыносимого. Ее раздирали противоречивые чувства: с одной стороны — гнев, стыд и гадливость, а с другой — не очень уместная в такой момент гордость химика-синтетика за отменное качество продукта. Хафиз представлял собой чудом ожившую мумию, от него и мужчиной не пахло, только плесенью какой-то… Но даже через его мантию и ворох своих юбок она ощущала, что аппарат колдуна находится в полной боевой готовности.

За окном захлопали кожистые крылья, и по камням заскребли острые когти. «Спасение!» — встрепенулась Вита. Но спустя минуту дверь распахнулась, и она поняла, что рано обрадовалась. В комнату вбежал Лисаан собственной персоной — белый маг.

— Хафиз, мои люди разметали Хешшираман по камешку, — начал он с ходу, — но Виталии там не оказалось. Она улизнула у нас из-под носа… Хафиз! Это же она!

— Знаю, — огрызнулся черный маг, не прекращая лапать Виту.

— Отойди с дороги и дай мне пустить ей кровь! — гаркнул Лисаан, доставая знакомый Вите меч, и устремился к ним.

— Подождешь, — невежливо ответил Хафиз.

— Ты с ума сошел, старик! — Лисаан схватил его за шиворот, оторвал от Виты и отшвырнул прочь. — Седина в бороду, бес в ребро?

Он занес меч над голой шеей Виты. Та заранее закрыла глаза, прощаясь с жизнью. За свои двадцать шесть лет ей не однажды приходилось смотреть смерти в лицо. Но всегда у нее была возможность защищаться. А теперь…

— Нет! — Лисаан опустил меч. — Это и впрямь подождет. — Он решительно скинул с себя тунику и начал расстегивать ремень. Зелье подействовало и на него.

— Молокосос! — завопил Хафиз.

— А из тебя давно песок сыплется, — презрительно заметил Лисаан, пытаясь задрать Вите все юбки сразу.

— Она — моя! — пронзительно взвизгнул Хафиз и угрожающе повел рукой.

Длинные волосы Лисаана вспыхнули лиловым пламенем. Он выкрикнул контрзаклинание — пламя погасло, — и скатился с Виты, делая какие-то пассы.

Хафиз прогнусавил что-то, и вокруг него образовалась прозрачная сфера, о которую разбились молнии Лисаана. Тот таким же образом отразил ответный огонь. Бой зашел в тупик.

— Так, да, старый хрыч? — Лисаан рассерженно потянул меч из ножен. — От этого защитный экран тебя не спасет!

Хафиз на удивление ловко отпрянул и, схватив клинок Виты, подставил его под удар. Зазвенела сталь. Лисаан, не ожидая от древнего старца подобной прыти, едва успел увернуться от ответного выпада.

Вита смотрела на них, не зная, кому желать победы. На ложе предпочтительнее иметь дело с молодым, но Хафиз, в отличие от Лисаана, не стремился отправить ее на тот свет во что бы то ни стало. Хотя, с другой стороны, Хафиз был зациклен на том, чтобы не дать ей вновь завладеть перстнем Тюремщика Флифа, а Лисаан вроде бы не собирался к Флифу в глотку. И если он убьет Хафиза, то тем самым избавит Виту от необходимости убивать старика, а значит, она сможет забрать драгоценности, не опасаясь за их магические свойства. Девушка склонялась к мысли, что, натешившись до изнеможения, Лисаан просто заснет, и ему придется отложить исполнение своей угрозы. А там многое может случиться…

Разъяренные мужчины кружили по комнате, словно бойцовые петухи. Лисаан превосходил противника в силе и натиске, но Хафиз был много опытнее и коварнее. Оба были ранены, но вид крови не охладил их, а, напротив, подстегнул. Маги с пеной у рта и выпученными глазами крушили мебель, промахиваясь. Вот Лисаан задел мечом полку, на которой стояла злополучная колбочка, она пошатнулась, опрокинулась…

…и все приворотное зелье в количестве десяти миллилитров, одна капля которого могла бы излечить от импотенции целый полк ветеранов, вылилось прямо на платье Виты.

Колдуны замерли, тяжело дыша и сверкая глазами. Вита съежилась. Ей подумалось, что сейчас они забудут не только как драться, но и как их зовут и набросятся на нее вдвоем.

Более молодой первым потерял голову. С хриплым стоном он ринулся к Вите, повернувшись спиной к Хафизу.

Но старик прожил так долго не потому, что щадил своих противников. Сверкнул клинок, и голова Лисаана отлетела в угол. Из шеи забил красный фонтан; обезглавленное туловище рухнуло на каменный пол, заливая его дымящейся кровью. Губы Лисаана прошептали что-то, но горло, лишенное голосовых связок, не могло издать ни звука. «Артен», — прочла по губам Вита. Глаза колдуна закатились и остекленели. Бог Лисаана не помог ему: может, не услышал призыва, а может, давно отвернулся от мага, извратившего идеи Белого Круга.

Хафиз отбросил меч, даже не потрудившись его вытереть, и быстро прошлепал по скользкому от теплой крови полу к своей цели. Старик задыхался — то ли от усталости, то ли от вожделения. Ему было уже не до поцелуев. Он рванул платье, не ища застежек, серебристая парча жалобно затрещала. Вита почувствовала, как холодные костлявые пальцы больно тискают ее грудь, живот, бедра…

— Убери от нее свои грязные лапы, ты, червяк! — прорычал кто-то, и Вита вздрогнула: голос показался ей неправдоподобно знакомым.