Александр Колбенев - Без башки

Я выглянул из гардеробной в коридор. Видимых угроз для жизни не было! На полу валялись раненные и пострадавшие школьники, которых ещё недавно замесили ногами. Они стонали от боли, но, кажется, им это даже нравилось! Завидев меня, они заулыбались и замахали своими руками. Я поднял одного из ребят, отряхнул его форму от пыли, помог сеть на лавочку. Моё поведение вызвало сильное подозрение у местных учителей, которые начали медленно отлипать от стен. Не враг ли прокрался к ним в вспомогательную школу? Поэтому мне срочно пришлось убираться с первого этажа школьного заведения в подвал, где располагался спортивный зал. А там начиналось футбольное соревнование. Открыв дверь в школьный спортзал, я сразу же получил мячом по лицу. Это было очень больно и неприятно! Я медленно пришёл в себя и с ужасом обнаружил, что игра в футбол не закончилась после данного инцидента. Мяч постоянно весел в воздухе, касаясь потолка и стен, отлетая от них, и снова об них ударяясь. Молодежь носилась за круглым спортивным снарядом толпой, как стадо гиббонов, нанося удары по ногам друг другу, промахиваясь по мячу, либо каким-то образом всё-таки по нему попадая. Я помахал ребятам рукой, но на меня снова никто не обратил никакого внимания! Через секунду зазвенели стёкла в оконной раме. Я посмотрел на физрука, он обречённо вздохнул, развёл своими руками, сожалея о том, что доверил идиотам кожаный мяч. Но спортивный инвентарь предательски отлетел от деревянной рамы и школьники, как ни в чем не бывало, продолжили свою увлекательную игру. На воротах стоял мой хороший знакомый по имени Иван. Трое мудаков с двух сторон крепко держали его за руки, не давая ему покинуть своё место на поле. Парень догадывался, что рано или поздно его начнут расстреливать мячом, поэтому уже откровенно рыдал! Я показал придуркам свой кулак, состроил суровое лицо и несчастного подростка сразу же отпустили. Ваня был спасён! Его всего трясло, при разговоре со мной Иван заикался. Чтобы немного успокоиться, мы покинули с ним учебное заведение, вышли на школьный двор выкурить по сигаретке. К тому моменту на улице всё постепенно приходило в порядок. «Журавля» с разбитой мордой забирала скорая помощь, в которую он залезать не хотел, но в которую его с усердием запихивали медицинские работники. Пареньку предстояло пережить ещё немало «радостей жизни» в городской клинической больнице, где царили свои законы и порядки. А сначала его должны были сложить, как детский конструктор «LEGO» в автомобиль с красным крестом, ибо он туда никак не помещался. Наконец санитары победили! Парня увезли, куда надо… Мой знакомый, которого я чудесным образом спас, вдруг передумал возвращаться в спортивный зал, он отправился домой. Мои уговоры на него никак не подействовали! Очевидно, он ценил свою жизнь больше, чем меня. Я же не мог не порадовать себя новыми незабываемыми впечатлениями, поэтому вернулся обратно в школу для умственно отсталых детей. Перемена в школе дураков давно уже закончилась, но на первом этаже всё ещё было очень шумно! Два школьника, которых я хорошо знал, рубили металл (играли на несуществующих электрогитарах), подключив свой магнитофон «Электроника» к розетке в кабинете «Труда». Вид товарищей был неузнаваем! Ребята накинули на свои голые торсы школьные пиджаки с оторванными рукавами. Учебная форма друзей была разрисована со всех сторон и украшена названиями известных иностранных рок-групп, проклёпана блестящими металлическими заклёпками. Рядом с парнями стояли: преподаватель «Труда», завуч и директор школы. Они из-за всех сил пытались что-то объяснить учащимся, но по виду моих друзей было понятно, что их мало волновали аннотации взрослых! Из колонок советского магнитофона гремела адская музыка, заглушающая крики учителей, она им очень нравилась, поэтому моим друзьям хотелось танцевать. Опустив головы вниз, школьники трясли своими длинными грязными волосами. Они в упор не замечали никого перед собой, даже меня! А ещё мои приятели кричали матом на взрослых людей, оскорбляли их, что тоже показалось мне ненормальным, и это вводило меня в непонятную эйфорию!

— Вот так день, — подумал я, — и тихо поднялся на второй этаж в столовую. Здесь тоже царил абсолютный хаос! Дети начальных классов растворяли в своих стаканах с чаем плавленые сырки, вылавливали их потом руками, намазывали на волосы себе и своим товарищам, любезно угощая их вкусным обедом. Неожиданно меня заметила молодая учительница. Она дико закричала на меня, затем вообще выгнала из учебного заведения! На прощание она сказала мне, что у меня слишком умный вид, и он не позволяет мне находиться в этой школе! Спорить с женщиной было бесполезно, к тому же учительница была абсолютно права! ШД — это закрытая территория, здесь адекватным людям — вход воспрещён! Но меня это нисколько не смутило! Стоя во дворе, я с интересом стал наблюдать доносящиеся крики из школьных аудиторий, очередные выбитые стёкла, истеричный смех, и отчаянные вопли о помощи! Мой праздник продолжался, и он был далёк до завершения! Ко мне подошла толпа старшеклассников. Я поздоровался с ребятами, прикурил сигарету. Они поделились со мной новостями сегодняшнего дня. Оказывается, я пропустил много интересного! В школу приезжала милиция и не один раз! Вместе с толпой подростков, я снова вернулся в школьное заведение. В коридоре открыто лапали девчонок, хотя это больше походило на избиение учениц, нежели на приставания. Из них словно выбивали пыль. Но никто не плакал. На лицах школьниц застыла странная ухмылка и больше ничего. Это был взгляд одиноких ослиц! Учителям школы было абсолютно всё равно! Никто ни во что не вмешивался. В крайнем случае, работники данного учреждения вызывали милицию, либо скорую помощь. Они привыкли ко всему ненормальному и ни на что другое уже не реагировали…

Спускаясь по лестнице, я заметил, что кому-то из учащихся стало вдруг плохо. Молодой человек затрясся в конвульсиях, упал на каменные ступеньки, покатился вниз, из его рта пошла белая пена. Я позвал на помощь школьников из разных классов. Мы отнесли эпилептика на первый этаж, положили на деревянную скамейку, вызвали врачей по телефону. На лестничных школьных ступеньках валялись учебники, пионерский галстук, разбитые очки, деньги, фломастеры, и так далее. Но никто не присваивал себе чужие вещи, ибо в них не нуждался. Я тоже не имел привычки воровать, поэтому поднялся на пятый этаж, где к тому времени начался шумный праздник! Все танцевали, и мне стало весело. Прижавшись по привычке к стене, я стал слегка пританцовывать в такт музыки. Парни крутили попами, девушки танцевали с девушками. Всё было вполне позволительно, в рамках данного учреждения. А потом я случайно обратил своё внимание на «очаровательную пару», медленно танцующих в обнимку друг с другом. Музыка явно не соответствовало заявленному танцу двух школьниц. Но это было и не главное! Настораживало другое: длинные женские платья до пят, мамины янтарные бусы на шеях учениц, размалёванная на лицах помада, очки в толстой чёрной оправе. Вот, что действительно бросалось в глаза! Одна из девиц с уродливым прыщавым лицом посмотрела на меня, видимо приглашая на следующий танец. Я в ужасе схватился за сердце, ибо на секунду представил себя в объятиях этой «красавицы». Это был перебор! Мне стало плохо. Я выбежал на улицу (на свежий воздух) и больше никогда не возвращался в школу дураков, из которой в очередной раз выносили на носилках какого-то школьника, задевая его головой входную железную дверь.