Михаил Ахманов - Последняя битва. Роман

- Чудо… - пробормотал мастер Гимп, с опасливым уважением взирая на штурвал, который двигался сам собой. - Чудо, будь я проклят! Колдовство! Рагнар, там, в конце трюма, есть небольшой бурдючок… Тащи-ка его сюда, парень! Когда я вижу оживший штурвал, мне надо выпить.

Зов настиг его ночью.

Едва заметный и неопасный, он тонкой струйкой просочился сквозь ментальный барьер, затрепетал в спящем сознании эхом далекой струны, которой едва коснулись пальцы неведомого музыканта. Столь неощутимый отзвук, что его можно было спутать с мелькнувшим на долю секунды сновидением.

Но Иеро проснулся.

Он лежал в темноте, вспоминая то смутное чувство, которое нес сигнал. Пожалуй, не только призыв, но что-то еще… что-то, кажется, изменилось… Нет, не изменилось, поправил он себя - добавилось! Хоть мысль, пришедшая к нему, была слабой, расплывчатой и туманной, он уловил с ней оттенок удовлетворения. Будто бы звавший пытался поощрить его и сообщить, что он доволен; все идет правильно, так, как задумано, так, как должно идти.

Но что?

Ответ казался ясен, и священник принял его без колебаний. Лишь одно изменилось за последние сутки: раньше он пребывал на твердой земле, а теперь находился в воздухе и летел на восток - точнее, на северо-восток, но так или иначе приближался к Старому Свету и древним материкам, прародине человечества. Этот полет каким-то образом был согласован с планом существа, окликнувшего его во сне; ему выражали признательность и удовлетворение.

Нечистый гладил его по головке!

При этой мысли Иеро резко поднялся, спустив ноги с узкого ложа, и стиснул челюсти. Пару минут он сидел, ворочая головой, подозрительно осматривая кабину, словно адепты Нечистого могли прятаться где-то за корзинами и ящиками, но, если не считать раскатистого храпа Гимпа, тут царили спокойствие и тишина. Брат Альдо лежал на спине с закрытыми глазами, и грудь его мерно вздымалась и опадала; Рагнар уткнулся лицом в одеяло и тоже спал; огоньки, мерцавшие в пилотской кабине, высвечивали темный силуэт Сигурда, стоявшего ночную вахту. Рядом с лежаком эливенера маячило что-то неопределенное, не очень большое, но и не малое, похожее на мягкий мешок, и оттуда, вторя руладам Гимпа, доносилось тихое сопение. Горм, подумал Иеро и выглянул в иллюминатор.

Тьма и звезды…

Он не представлял, на какой высоте компьютер ведет воздушное судно, но она, вероятно, была значительной - внизу священник не различил ни облаков, но поверхности океана. Зато вверху было на что поглядеть: в эту безлунную ночь созвездия горели так ярко, будто ангелы Господни смахнули с них пыль своими крылами. Некоторое время Иеро любовался ими и думал: может быть, с ним говорит не дьявол, а некое существо со звезд? Почему бы и нет? Если верить легенде, предки летали к другим мирам, не к звездам, а к ближним планетам; и еще они строили над Землей жилища, кружившие в небе - то ли затем, чтоб разглядеть ее получше, то с целью защититься от ракет противной стороны… Правда, это им не помогло, но другие разумные Божьи твари, обитающие на звездах, могли достигнуть большего! И одна из них пытается с ним связаться…

Бредни! Фантазии!

Священник яростно замотал головой, и тут же поймал холодную мысль Горма.

«Я не сплю, друг Иеро, уже не сплю. Что-то разбудило меня. - Медведь замолчал, потом пошевелился, приподняв голову. - Я слышал… да, я слышал… кто-то хочет говорить с нами… с тобой… Кто-то очень далекий, похожий сразу на птицу и человека».

«На птицу и человека? - Это странное определение удивило Иеро. - Отчего ты так решил?»

«Мысли разных существ отличаются. Как-то ты объяснял мне, что люди и лемуты, птицы, рыбы, и те, с теплой кровью, что питаются мясом или травой, и мелкие, что ползают и летают, - (образ мухи, сменившийся муравьем), - все они думают и говорят по-разному, потому что у всех разный мозг. Ты сказал, что их мысли имеют…»

Словесная передача прервалась, и перед священником возникла поверхность лесного озера, по которой катились волны; сначала крупные, затем все мельче и мельче. Это было вполне понятной демонстрацией; Горм хотел сказать, что различные существа используют разные частоты и длины волн ментального спектра.

«Да, ты меня понял правильно, и ты сам об этом знаешь: мысль, пришедшая к нам принадлежит человеку. Она пришла с восхода солнца и с высоты, поэтому я думаю, что этот человек летает, как птица».

«Люди не летают», - возразил Иеро, но тут же его настиг насмешливый ментальный возглас:

«Вот как? А что ты делаешь сейчас? Что м ы делаем? - Пауза. Потом снова, с заметной иронией: - Кажется, друг Иеро, пришли такие времена, когда летают даже медведи!»

Более всего священника поражала в Горме эта способность к юмору. Ни Народ Плотины, гигантские разумные бобры, ни, разумеется, лемуты не имели этого дара, присущего человеку. Иир'ова, произошедшие от кошачьих, понимали юмор и даже умели смеяться, но эта раса воинов, выведенная искусственно, была настолько приближена к людям, что черт несомненного сходства имелось больше, чем различий. Но племя Горма сохранило прежний облик, если не считать выпуклого черепа - и все же Бог даровал им склонность к юмору! Это было гораздо большим чудом, чем «стекляшки», удивлявшие мастера Гимпа.

«Кажется, тебе не очень хотелось полетать, - заметил Иеро, развеселившись. - Брат Альдо тянул тебя чуть ли не силой!»

«Старейший с белой шерстью на лице не тянул, а приглашал меня, - с достоинством ответил Горм. - Эта летающая берлога казалась мне не слишком надежной… Что ж, все мы можем ошибаться».

Сделав это философское заключение, медведь поднялся, шагнул к Иеро и положил ему на колени тяжелую голову.

«Будь осторожен, друг, - пришла его мысль. - Этот человек-птица очень хитер. И очень силен! К тебе еще не вернулось искусство сражаться мозгом?»

«Я не проверял, - отозвался Иеро. - Не было такой нужды».

«Проверь, и чем быстрее, тем лучше. Я чувствую, что это умение тебе пригодится».

Горм направился в дальний конец кабины и лег; вскоре оттуда донеслось тихое посапывание. Иеро сидел не двигаясь и размышляя о последних словах медведя. Прошло немало времени с тех пор, как слуги Нечистого, похитившие его в Д'Алви, выжгли наркотиком ментальный центр его мозга, сделав могучего бойца-телепата слепым. Солайтер, чудесное создание, обитавшее в озере, восстановил его дар, однако не полностью; способность к мысленному общению вернулась к Иеро и даже усилилась, но он не мог, как прежде, взять контроль над живым существом, подчинить его своей власти и воле, уничтожить или заставить двигаться подобно кукле-марионетке. Это боевое искусство, окрепшее в сражениях с адептами Нечистого, а затем - с чудовищным разумом Дома, все еще не вернулось к нему.