Елена Звездная - Бой со смертью. Часть 1

– Что-то у меня такое ощущение, что ты слушаешь, но не слышишь, – задумчиво произнесла Айшарин. Протянула руку, легонько похлопала меня по щеке, привлекая внимание и нагнувшись ближе, от чего заметно занервничал Норт, проговорила: – Девочка, пойми – у тебя слишком рано пробудилась кровь, а это значит ты можешь сделать неправильный выбор, понимаешь, очень неправильный. Ты можешь просто не увидеть своего мужчину и выбрать другого, о чем будешь жалеть всю жизнь, слышишь?

Я слышала, просто все это было совершенно неактуально для меня. По той простой причине, что жизнь – ее не будет.

Айшарин выпрямилась, странно глядя на меня вмиг побелевшими ставшими прозрачно-зеленоватыми глазами и грустно сказала:

– Не слышишь.

Вздохнула, прикусив губу клыками, а затем резко выговорила:

– Это очень паршиво, когда кровь Хаоса оказывается стиснута в рамках вашей человеческой морали и этики.

Она встала, направилась к огненному кольцу, обернулась, не дойдя до него, посмотрела на Норта и сказала:

– Может и убережешь. Но что-то мне подсказывает, что нет. Интуиция, наверное.

И она скрылась в огненном круге, то мгновенно закрылось, оставляя нас с наедине с Дастелом.

Несколько секунд Норт молчал, затем провел ладонью по моему животу, проверяя, убрав руку поднялся, закрыл окно, вновь вернулся ко мне и сев рядом, спросил:

– Откуда у тебя план отступников?

Не став врать, тихо ответив:

– Я вчера уходила из дома.

Он судорожно сглотнул, но ругаться не стал, просто уточнил:

– И как?

Я бы, наверное, могла ответить многое, но глядя в темные с таким родным фиолетовым отсветом глаза, прошептала то, что тревожило больше всего:

– Седьмым этапом плана руководит Ульгер Шеран. Отступник, за убийство которого отомстили моему отцу, и убили как его, так и всю деревню из которой он был родом. Отступник, который не позволил дяде Тадору переродившись вернуться ко мне… Вечный, убивший как минимум одного из тринадцати посвященных в тайну моей крови, который должен был передать мне письмо дяди Тадора, когда тот погиб и собственно эта инициация – ее не должно было быть. Дядя Тадор придумал как заблокировать этот побочный эффект крови.

Норт судорожно выдохнул, отвел взгляд на миг, затем посмотрел на меня, и спросил:

– Ты хотя бы осознаешь, насколько рисковала вчера?

Я смотрела на него, на его красивое лицо, каждую черточку которого я знала так отчетливо, на плотно сомкнутые губы, на волосы, отросшие за ночь и которые вот такой вот длины до плеч безумно ему шли, в его темные фиолетовые глаза и… и все же сказала:

– Я осознаю другое, Норт. То, что осознавать вовсе не хотелось бы, но твое утреннее требование ко мне остаться с лордом Гаэр-ашем сказало слишком о многом – ты готовишься к смерти.

– Скорее осознал ее реальность, – хрипло ответил он.

Хрипло, но совершенно спокойно. И я как-то вдруг поняла – они все это осознали. Все. И он, и Эдвин и Дан. Осознали еще вчера. Они все… еще до похорон. И совершенно дико, жутким диссонансом вспомнилась наша первая встреча, и они, три сильных, уверенных в себе лучших адептов Некроса, с легкостью отшвырнувших всю нежить Мертвого леса, с легкостью побеждавших всегда и во всем, летевших сюда с уверенностью в том, что победа будет за ними. Что они вернутся обратно в Некрос и все адепты Академии некромантии будут радостно скандировать их имена, а девушки кричать «Норт, мы тебя любим!» или что-то в этом духе. Они летели на Королевские Мертвые игры за триумфом, а прилетели – чтобы погибнуть.

Слезы, они соскользнули с ресниц совершенно не прошено, как, впрочем, и слова:

– Вы летели на эти игры побеждать…

Он молча потянул меня к себе, усадил на руки, обнял, прижав мою голову к своему плечу, и целуя мои волосы, прошептал:

– Все будет хорошо, слышишь?

Норт сам в это не верил. Уже не верил. Он, как и все они, Дан, Эдвин и Ташши, готовился сдохнуть, но спасти как можно большее количество людей… и меня.

В двери вежливо постучали.

Сразу стало ясно что стучит Эдвин, потому что только он умел «вежливо» стучать рукоятью меча, и действительно стоило Норту крикнуть «Входи», как появился Харн. Некромант был бледен, выглядел немного осунувшимся, но при этом излучал спокойствие несокрушимой скалы из Приграничного хребта, что делит территорию Темной империи и Миров Хаоса.

– Я смотрю тебя привели в форму за одну ночь, – со странной интонацией протянул Норт.

– Даже не спрашивай, – хрипло ответил Эдвин.

Подошел к кровати, на ходу развеяв призрачный магический меч, посмотрел на меня, пристально оглядел с нечесанной головы до скрытых под одеялом ног и хрипло констатировал:

– Кровь проснулась.

Я ничего не ответила на это, а Норт спросил:

– С какого расстояния ощутил?

– Метров за сто до ворот, – голос Харна стал сиплым.

Эдвин откашлялся, и добавил:

– Это чувствую не только я. Похоже распространяется на всех.

Норт как-то крепче обнял меня, затем спросил:

– Там уже начали собираться?

– Да, я за тобой, – кивнул Эдвин.

Глянул на меня, развернулся и вышел.

Дастел посидел еще несколько секунд, затем произнес:

– Кровь если и будет – совсем немного, Айшарин притормозила процесс. Если захочешь спускайся вниз, если нет, можешь остаться здесь.

Он уложил меня на постель, укрыл, поцеловал на прощание и вышел.

Не став разлеживаться, я вскоре поднялась, и отправилась в ванную. Кровь была. Там, где ей полагалось быть, и на каждом пальце под ногтем уже засохшая. Осмотрела ногти – внешне от обычных человеческих они ничем не отличались, разве что выглядели более ухоженными, словно их только что отполировали до блеска. Примерно так же выглядели и волосы – блестящими, яркими. И глаза. Я смотрела на себя в зеркало и не узнавала больше свои глаза. Никакого ухода в коричневый цвет – ярко зеленые, с черным зрачком и черной опоясывающей радужкой. Не мои глаза. Совсем не мои… Волосы – из невнятного руссо-шатенового оттенка стали цвета темного золота. Насыщенного золотого цвета, при том, что брови и ресницы оставались черными, яркими… не моими. Я смотрела на себя в зеркало и мое отражение нравилось мне все меньше с каждой секундой.

– Ыыы, – раздалось зовущее в комнате.

– Эй, ледя? – послышался следом густой бас Ыгырха.

– Я сейчас… – ответила, и поняла, что даже мой голос стал звучать иначе.

Как-то совершенно иначе. Он стал ниже, тише, мелодичнее… Он тоже был не моим! Уже в принципе мало что оставалось от меня прежней. Удивительно, что мастер Агут вообще смог узнать меня вчера.

Я снова посмотрела в свои глаза, посмотрела почти с ненавистью и вспомнила строки из письма:

«Но, если в седьмом и взгляд принца Танаэша уже остановился на тебе – беги, иначе погибнете вы оба!»