Э Смит - Черный страж

— Если собственная жизнь ему безразлична, скажи, кому он поклялся в верности? — спросил Риллион у колдуньи.

— Ему небезразличны дети герцога Эктора, особенно его дочь, хотя и сын его — старый, верный друг этого человека. — Она пристально взглянула в глаза Магнусу и продолжала: — Также его волнует судьба брата Ланри, Коричневого священника… но больше всего он тревожится о судьбе самого герцога. Он беспокоится о том, что его друг уже мертв, и эта мысль причиняет ему боль.

Золотой священник рассмеялся:

— Ха, выглядит он закаленным воином, однако оказывается мягче воска, когда речь заходит о его женщине или его друзьях. Никогда я не пойму, как этому отсталому народу удавалось столько времени сопротивляться нашим рыцарям.

Магнус молчал и осматривался, считая рыцарей. По меньшей мере сто человек, закованных в латы и вооруженных до зубов, стояли в огромном зале герцога Канарна, а Скельда Магнуса нигде не видно. В такое невыгодное положение ему еще никогда не приходилось попадать, и он попытался успокоиться, вспоминая о своих прошлых приключениях и о тех, кто пал под ударами его молота. У Магнуса имелись друзья, которые засмеялись бы, увидев его сейчас, друзья, которые показали бы этим людям ро, что несколько человек могут в час нужды одолеть даже сотню воинов.

Лорд Риллион поднял руку:

— Довольно, я принял решение.

В зале воцарилась тишина, и Риллион медленно вернулся в свое кресло. Рашабальд и Золотой священник внимательно следили за командующим, и на их лицах явственно читалось желание увидеть смерть раненского воина. Магнус оглядел других Красных рыцарей и остался доволен увиденным; они не испытывали ненависти к нему. Сэр Певайн, рыцарь-наемник, пристально наблюдал за пленным, взгляд его был кровожаден. Магнус считал его одним из самых опасных людей в зале; он сомневался, что наемник сохранит нейтралитет, поскольку Красная церковь оплатила его услуги.

Затем Риллион заговорил, громко и четко:

— Этот человек — чужестранец, и только его неведение останавливает меня от того, чтобы отрубить ему голову. — Окружающие командующего люди явно остались недовольны этим приговором, но молчали и ждали, что он скажет дальше. — Тем не менее его друг, герцог, недостоин подобного милосердия. Я думаю, что зрелище правосудия, вершимого от имени Одного Бога, будет достаточным наказанием для этого человека за его глупость. — Он махнул рукой куда-то в сторону. — Сэр Певайн, сходите за герцогом и приведите его к нам.

Магнус проследил взглядом за могучим рыцарем-наемником, который прошел мимо возвышения и скрылся за боковой дверью.

Затем Риллион поднялся и обратился к Магнусу:

— Дети его, Бронвин и Бромви, будут подвергнуты бесчестью и будут называться Черными Стражами до конца своей жизни.

Бронвин взглянула из-за спин Красных рыцарей на Магнуса, и могучий северянин увидел в ее глазах страх. Они с Бромом, наследником герцога Эктора, были близнецами, и Магнус за короткое время, проведенное в Ро Канарне, сильно привязался к ней. Было невыносимо представить себе, что на ее лице появится клеймо бесчестья, и в душе его зародился гнев.

Женщинам ро редко позволяли носить доспехи или учиться владеть мечом, но Бронвин в своем возрасте уже была искусным воином; герцог настоял на том, чтобы его дети научились воинскому искусству и сумели сражаться за свою землю в час нужды.

Сэр Певайн вернулся; в руке он сжимал тяжелую стальную цепь, к которой был прикован несчастный, сломленный, окровавленный пленник. С герцога Эктора сорвали почти всю одежду, кровь струилась из нескольких ран на груди и лице, и Магнусу показалось, что его избивали кнутом.

Певайн с силой потянул за цепь, герцог упал, и наемник буквально подтащил его к возвышению. Следом шел перепуганный насмерть брат Ланри, капеллан Ро Канарна. Коричневый священник был человеком плотного сложения, он представлял сторону сущности Одного Бога, связанную с бедностью и милосердием, и Магнус считал его честным и достойным человеком. Капеллан сражался своей палицей с железным наконечником против Красных рыцарей, и ему оставили жизнь только потому, что он принадлежал к служителям церкви.

Магнус невольно шагнул вперед, и его охватило непреодолимое желание расшвырять Красных рыцарей и помочь другу. Заметив это движение, палач схватил свой огромный топор.

— Милорд Риллион, если этот деревенский жрец снова пошевелится, могу я отрубить ему руку? Пусть истечет кровью.

Охваченный гневом Магнус наконец нарушил молчание и, почти не думая о том, что говорит, крикнул на весь зал:

— Ты трус!..

Наступила полная тишина.

— Снимите с меня оковы, дайте мне мой молот, и ни один из вас не выстоит против меня. — Он снова сделал шаг вперед, и теперь от цепочки рыцарей его отделяло всего несколько дюймов.

Брат Ланри смотрел на Магнуса из-за спин рыцарей, они обменялись едва заметными кивками в знак приветствия. Священник выглядел крайне утомленным, однако, судя по всему, вреда ему не причинили. Риллион сидел все так же спокойно, Рашабальд и Золотой священник, казалось, кипели от ярости, а на губах сэра Певайна появилась отвратительная ухмылка. Краем глаза Магнус заметил, что люди, охранявшие Бронвин, придвинулись к ней ближе; они теперь практически держали ее за руки, и она была в явном смятении оттого, что не могла видеть отца из-за толпившихся вокруг него рыцарей.

— Мне говорили, что у рыцарей Красного ордена есть честь… но я этого не вижу! — Магнус проревел последние слова на весь зал, напряг свои огромные ручищи, и тяжелые стальные цепи впились ему в тело.

— Рыцари, мечи из ножен, приготовьтесь! — приказал Риллион, и Красные рыцари, стоявшие на коленях перед троном, поднялись и четкими, отработанными в бою движениями вытащили клинки. — Еще одно угрожающее движение со стороны этого человека, и вам придется его усмирить. Ранить, но не убивать.

Бронвин, окруженная врагами, крикнула:

— Отец!.. — Она зарыдала, и один из рыцарей с силой ударил ее по лицу.

— Рыцарь, — прошипел Магнус, обращаясь к человеку, ударившему ее, — если ты еще раз прикоснешься к этой женщине, я перегрызу цепи зубами, чтобы убить тебя.

Магнус не сводил со стража горящего ненавистью взгляда, чувствуя, как кандалы врезаются в тело. Он взмолился про себя своему богу: «Рованоко, не допусти, чтобы эти бесчестные люди отняли жизнь у моих друзей; а если это не в твоей власти, даруй мне силу для того, чтобы отомстить за их гибель или встретить почетную смерть. Прошу тебя, не позволяй им снова отправить меня в холодную каменную темницу».

Рыцари, только что склонявшиеся перед троном, окружили Магнуса, отрезав всякую возможность борьбы. Риллион и Рашабальд спустились с возвышения и остановились над поверженным герцогом Канарна.