Э Смит - Черный страж

— Нет, но я знаю одного… э-э… человека… хотя его нельзя в полном смысле слова назвать человеком, — ответил Кирин. — Его зовут Нанон, он живет в Глухом лесу Канарна.

— Странное имя. — На лице Брома внезапно появилось подозрительное выражение, он сел и посмотрел на Рам Джаса сверху вниз. — Кто он такой?

Кирин вздохнул:

— Он из народа доккальфаров… на их языке его зовут Тир, что примерно означает «воин».

Поскольку Бром находился под действием наркотика, он не слишком удивился и лишь посмотрел на друга с сомнением:

— И он живет в лесах у меня на родине?

— И не он один. Он рассказывал мне, что там существует большое поселение — может быть, несколько сотен жителей — в самых непроходимых чащобах.

— Уж наверняка мы бы знали, если бы деревня восставших из мертвых находилась так близко от Ро Канарна, — скептически произнес Бром, и Рам Джас понял, что молодой лорд не собирается ему верить.

— Они хорошо умеют скрываться. Ваш бог просто помешан на том, чтобы перебить их всех.

На лице Брома внезапно появилось оскорбленное выражение:

— По-твоему, я похож на священника?

— Нет, но ты все равно принадлежишь к народу ро. От тебя так и несет необоснованной гордыней.

Бром невольно расхохотался.

— Ну хорошо, так чем нам может помочь восставший из мертвых? — спросил он, прекратив смеяться.

— Допустим, если я сумею его уговорить, он может привести с собой нескольких друзей. — Рам Джас закрыл глаза, потому что солнце, выглянувшее из-за туч, светило очень ярко. День предстоял жаркий. — Это самый лучший план… если можно назвать это планом… больше ничего не приходит в голову.

— А зачем ему помогать мне возвращать мое герцогство?

— Этот народ не питает большой любви к церкви ро, поэтому их может привлечь возможность прикончить парочку-другую Красных рыцарей. — Рам Джас усмехнулся. — И будет очень хорошо, если ты пообещаешь, что, когда станешь герцогом, оставишь их лесную деревню в покое.

Бром покачал головой и потер глаза:

— Думаю, в ближайшее время мне не судьба стать герцогом. Канарн либо станет независимым государством, либо попадет под власть раненов.

— Значит, будешь верховным вождем.

— Мне кажется, я знаю, с кем нам следует поговорить, когда мы попадем в Канарн. Эта мысль засела у меня в голове с того дня, как мы покинули Вейр, и я совершенно уверен, что он еще жив, — произнес молодой лорд. — Рыцари обычно не убивают служителей других церквей, поэтому брата Ланри можно еще будет найти где-нибудь в городе.

— Коричневый священник? — переспросил Рам Джас, смутно припоминая этого человека; он встречал его, когда они в последний раз приезжали в Ро Канарн с Аль-Хасимом и Магнусом.

— Он был придворным капелланом моего отца и наверняка ненавидит Красных рыцарей не меньше тебя.

Бром по-прежнему улыбался, и Рам Джас решил, что благодаря действию радужного дыма он не впадет сейчас в гнев.

— Ну хорошо, если они его не убили, не сделали из него бабу или не посадили в клетку… — Рам Джас смотрел в небо. — Возможно, у него имеется… что, сведения о тайном проходе в крепость?

Бром бросил на друга мрачный взгляд и на несколько мгновений сбросил с себя наркотическую одурь.

— Рам Джас, в Ро Канарне жили пять тысяч мужчин, женщин и детей. Если ты не против, мне хотелось бы думать, что некоторые из них, в том числе и брат Ланри, все еще живы. — Он повысил голос, в глазах сверкнул гнев.

Рам Джас решил не развивать тему жителей Канарна. Они сражались с Красными рыцарями, и Рам Джас сомневался, что побежденных пощадили. Прежде это был оживленный город, с тавернами, лавками, и жители его отличались добротой и честностью — в отличие от остальных граждан Тор Фунвейра, которые думали только о деньгах и своем социальном положении, — и Рам Джас надеялся, что в ком-то из них еще сохранился боевой дух. Бром, как будущий правитель города, смотрел на дело с другой стороны — он считал, что население нуждается в спасении от захватчиков. Рам Джас подумал, что он уже во многом напоминает скорее раненского вождя, чем герцога ро.

— Ладно, прошу прощения за свое… идиотское бормотание, это все из-за… ты знаешь, наркотика и все такое. — Рам Джас поморщился, сознавая, как глупо звучит это извинение, но решил не останавливаться. — Когда доберемся до Канарна, поищем этого Коричневого священника. По крайней мере, он сможет сказать нам, скольких красных ублюдков нам предстоит прикончить и не разрубили ли еще на куски Магнуса.

Бром фыркнул, и Рам Джас обрадовался тому, что наркотический туман снова воцарился у него в голове.

— Если Магнус еще жив, мы освободим его из тюрьмы, а он стоит десятка Красных рыцарей.

— Если он еще жив… и если мы получим помощь… и если нас не убьют по дороге в Канарн. — Рам Джас был склонен к пессимизму во всех трех вопросах, но в эту минуту он уже не мог оставить Брома и вернуться в Ро Вейр. Он не мог не довести начатое дело до конца.

Бром довольно долго размышлял над последними словами кирина, глядя вниз с холма на редкий лес, тянувшийся на север.

— А ты не подумал о том, что, пока мы здесь валялись, наших лошадей наверняка давно сожрали Горланские пауки? — спросил он, видимо, пытаясь отвлечься от проблемы Канарна и сосредоточиться на чем-то более насущном.

— Вряд ли. Лошади ржут как сумасшедшие при виде этих маленьких мерзостных тварей… мы бы услышали, — не слишком убежденно ответил Рам Джас.

Бром приподнял брови, и они обменялись неуверенными взглядами, затем кирин сказал:

— Ну ладно, тогда пойдем лучше, посмотрим. Не хотелось бы топать до Ро Тириса пешком.

Он поднял с земли длинный лук и колчан.

Друзья с трудом встали на ноги и медленно зашагали вниз, к роще. Холм был невысоким, но даже на таком пологом склоне оба непрерывно спотыкались. Когда они спустились с холма, Рам Джас внимательно осмотрелся и только затем направился к тому месту, где они оставили лошадей.

Лошади были привязаны к стволу невысокого дерева, рядом с большим кустом ежевики, и, когда приятели приблизились к поляне, Бром опередил Рам Джаса и неловко вытащил из ножен меч.

— Вот дерьмо троллиное, — произнес молодой лорд; оба увидели дергавшееся в агонии тело лошади Брома, опутанное густой паутиной.

Второе животное было целым и невредимым; оно негромко пофыркивало и топало ногами; три крупных Горланских паука ползали по телу издыхавшей лошади. Каждый был размером с крупную собаку, а на раздутых черных животах виднелись ярко-красные пятна. Они были безволосыми и недостаточно крупными для того, чтобы напасть на человека; однако огромные клыки, которыми они терзали плоть лошади, могли нанести опасные раны. Для того чтобы излечиться от отравления их парализующим ядом, требовалось несколько дней пролежать в постели.