Александр Бушков - Чудовища в янтаре. Дыхание мороза

В завершение Сварог сказал: есть у него предчувствие, что в университетах когда-нибудь будут учиться и девушки. Вот тут уж хохот грянул такой, что стая вездесущих городских ворон ошалело сорвалась с окрестных крыш и деревьев и помчалась прочь от греха подальше. Все присутствующие оценили это как особенно удачную шутку: к девушкам в студенческих мантиях отнеслись бы примерно так же, как военные моряки к присутствию женщины на борту корабля. Правда, в отличие от военно-морского дела, здесь все же имелись редкие исключения, касавшиеся принцесс короны и крови и дворянок из особо старинных, титулованных родов — но исключения, согласно старой пословице, лишь подтверждали правило…

Под бурные, переходящие в овацию аплодисменты — ну в точности как на очередном историческом съезде КПСС, только искренне — он спустился с трибуны под звуки университетского гимна, вежливо отклонил приглашение Магистра занять почетное место на предстоящем вскоре пиру для факультета (уже в английском значении этого слова [5] В английском языке слово «факультет» употребляется в значении «преподавательский состав» (прим, автора). ), сослался на неотложные государственные дела и прошел к своему коню в сопровождении бдительных ратагайцев, во все время его речи стоявших у подножия трибуны с руками на рукоятях сабель — ну, такой уж был народ, с подозрением взиравший на всех и каждого и делавших исключение лишь для Яны. Дай им волю, они и в туалет бы за Сварогом ходили до двери — очень уж серьезно относились к своим обязанностям.

Надев «маску», он непререкаемым тоном отправил сопровождающих во дворец, сказав, что ему вновь предстоит одна из тех встреч, на которые и король отправляется в полном одиночестве, причем на сей раз речь идет не об амурных, а государственных делах. Ратагайцы повиновались молча, но с нескрываемым неудовольствием на лицах. Оставшись в одиночестве, Сварог поехал шагом, ухмыляясь про себя, — прекрасно знал, что начнется в Латеране ближе к вечеру.

Сегодняшнее торжественное событие будут отмечать в точности так же, как День Бригиты — здешний аналог российского Татьянина дня, ежегодного студенческого праздника. Кабатчики и рестораторы заранее потирают руки в ожидании нешуточной прибыли, а наиболее беззастенчивые уже наклеили этикетки дорогих вин, келимасов и ликеров на всякую бормотуху, которую станут подавать гостям, когда те придут в столь веселое состояние души, что уже не будут толком соображать, что именно пьют. Правда, последуют и неизбежные убытки в виде поломанной мебели, разбитых окон и зеркал, битой посуды, а то и заушения корчмарей — в том случае, если все же сыщется достаточно трезвый знаток и определит, что вместо заказанного благородного напитка ему подсунули паленку. Однако прибыль обычно превышает все убытки настолько, что придется смиренно снести и легкие побои (серьезно увечить трактирщиков в таких случаях не положено, студенческая братия ограничивается подзатыльниками, пинками пониже спины и фонарями под глаз).

Полиции остается только посочувствовать — вечерок и ночка им предстоят еще те… Как и в День Бригиты, ей велено закрыть глаза на всевозможные мелкие нарушения порядка вроде разбитых окон, сорванных вывесок, битых фонарей (а то и вывернутых с корнем фонарных столбов), бесчинств в кабаках и драк с речными моряками. Почему-то историческим врагом латеранских студентов служат именно речные моряки, как в Ремиденуме — пожарные, а снолдерских университетах — армейские пехотинцы из легионов и «безымянных полков». Отчего так повелось, никто сказать не может — традиция уходит в столь седую древность, что концов не отыскать. Поднятых на улицах упившихся до бесчувствия людей в студенческих мантиях на сей раз свозят до вытрезвления не в полицейские участки, а в особые бараки, где утром подают ковшик пива. Полиция вмешивается лишь в случае чего-то тяжкого — вроде драк с членовредительством, попыток отпустить на волю впряженных в любые экипажи (кроме принадлежащих королевскому двору) лошадей, а сами экипажи перевернуть (разумеется, если в них не сидит красивая девушка, в этих случаях традиция предписывает отступать с поклонами), а также поджогов (и такое случается). Вот только с первыми лучами солнца полиция начинает работать в обычном режиме, о чем прекрасно осведомлены и записные буяны. Полиция в такие праздники выходит на улицы в полном составе (исключение делается разве что для больных, отпускников ставят в ряды) и получает особые наградные — право же, заслуженные…

Вскоре он подъехал к ресторану под названием «Королевский пальмань» (над входом висело позолоченное украшение — королевская корона в венке из миртового листа, означавшая, что хозяин носит высокое звание обладателя Королевской Привилегии, в данном случае, согласно именно миртовому веночку — по кулинарной части). Именно эта его маска предназначалась исключительно для посещения этого заведения — а потому моментально узнавший его лакей проворно нырнул в заднюю дверь, оттуда тут же потащили к свободному местечку у лучшего окна персональный Сварогов стол, и, не успели еще его поставить, как объявился и хозяин, жамый Фавероль, являвший собой образец классического повара — могучая фигура, солидное брюхо, красная физиономия, усищи вразлет, безукоризненной чистоты желтые передник и колпак (поскольку белый здесь был цветом смерти, повара носили спецодежду желтого цвета), набор кухонных ножей на поясе, числом дюжины в две — от крохотного, с дамский мизинчик, до тесака не менее скрамасакса.

Сварога он приветствовал со всем почтением — вполне искренним. Выслушав заказ, серебряный поднос с двумя горшочками, запечатанными подрумяненным тестом, разнообразными приправами в судках и фарфоровых сосудиках наподобие солонок-перечниц, полубутылкой отличной ронерской анисовой водки и прочим, торжественно принес самолично и удалился на цыпочках, чтобы не стоять над душой у обедающего. Налив себе пузатую рюмку водки — что за пельмени без водки? — Сварог аккуратненько взрезал острейшим ножиком тесто на одном из горшочков и пока что отложил его на блюдце. Из горшочка поднялся пар вкупе с аппетитнейшим запахом — там были классические пельмени (говядина, свинина и баранина в должных пропорциях), а во втором — пельмени с гусятиной. Осушил рюмку, выловил серебряной ложкой солидных размеров пельмень со щедро приправленным специями бульоном, прожевал — и на душе стало вовсе уж благостно.

Он мог сказать с полным на то правом, что это заведение — дело его рук. Конечно, техническим, так сказать, исполнением занимался жамый Фалероль, но идея-то принадлежала Сварогу!