Франциска Вудворт - Особые обстоятельства

— Меня, как капитана экспедиции, интересует еще один вопрос. Капрал Маррингл, можете осмотреть одного из нападавших?

Да без проблем!

Я молча спрыгнула с лошади, уже догадавшись, что именно хочет увидеть капитан.

Ближе всех лежало тело бородатого мужчины, который сейчас напоминал сломанную куклу. Присев на корточки, я в первую очередь осмотрела его руки, но кроме нескольких старых шрамов не нашла ничего. Тогда рванула ткань одежды, обнажая плечи.

Знак синдиката «Саламандра» оказался на правом плече. О чем я и сообщила, вставая и отряхивая руки. Судя по взглядам начальства, примерно это они и подозревали. Но хотели убедиться в своих подозрениях.

— Думаю, — сделал вывод Гамаль, — сами высшие силы направили нас сегодня на охоту. Следуйте за нами в Игенборг.

Стоявший рядом с ним игенборгец с янтарными глазами — а по другим признакам я пока отличить их не могла — крикнул что-то на своем наречии. Раз, и все воины дружно разошлись. Часть поехала впереди, а часть растянулась так, что экспедиция оказалась окружена ими.

Под защитой или с сопровождением? Я передернула плечами и с трудом удержала поводья в пальцах. Рука так и тянулась к мечу. Но что-то мне подсказывало, что подобный жест сейчас будет излишним.

— Арджана, — шепот дипломата раздался совсем рядом.

Иррилий ехал и при этом смотрел куда-то вперед. Его губы почти не шевелились, пока он говорил:

— В этой стране не привыкли видеть женщин-воинов. Не удивляйтесь, если на вас станут обращать пристальное внимание. Здесь женщины сидят дома и хранят очаг для своего мужчины. В Игенборге предпочитают не вмешиваться в чужие традиции, но при этом очень не любят, если начинают осуждать их законы. Потому… сдерживайтесь.

И тут же отъехал в сторону, не давая Риграссу повода заподозрить нас в чем-то. Капитан как раз повернулся ко мне. Но дипломат уже беседовал о чем-то с Адарантом. А я сидела, едва ли не дымясь от возмущения. То есть мне сейчас намекнули не бить никому морду, если обзовут слабой женщиной и скажут, что мое место у очага?

Нарры вас за ногу!

К Игенборгу мы подъехали уже в сумерках. Перед въездом в город вышла небольшая заминка. К Адаранту подъехал командир игенборгцев и что-то начал ему втолковывать. Смотрели почему-то в сторону Аррши и меня. После недолгого совещания игенборгец дал указания своим людям, и ко мне подъехал воин с янтарными глазами. Протянул кусок ткани.

— Покройте корфой голову и скройте лицо. В Игенборге не принято женщинам ходить с непокрытой головой.

Голос был приятный, но вот мне совсем не понравились властные нотки.

— Я не женщина, я — воин императорских войск, — возразила в ответ, косясь на ткань, в протянутой руке и обратив внимание на аристократические длинные пальцы. Смуглая кожа с приятным оливковым оттенком, на указательном пальце след от кольца, как будто он недавно его снял.

— В городе с открытым лицом ходят лишь женщины, открытые для свободных отношений. Гетеры любви, — пояснил он, видя мой взгляд. — Мне кажется, вам бы не хотелось, чтобы вас приняли за одну из них.

— А почему вы скрываете лица? — не сдержала я любопытства. А заодно тянула время, не зная, как поступить. Кутаться в ткань считала ниже своего достоинства, но и нарываться на неприятности в чужом городе не хотелось. Ведь нельзя будет уже сказать, что не знала или не предупреждали.

— В бою мы все равны перед богом. И неприятелю трудно разобраться, кто главный, если внешне нет никаких отличий, — лукаво ответил игенборгец, а я задумалась, кем на самом деле он является. Слишком свободно и вольно ведет себя для обычного воина. И свои называли его «гадир». Иррилий мне потом сказал, что в переводе это глава, ведущий. Но воины подчиняются другому, и для себя я сделала вывод, что он, наверное, как Риграсс по званию — капитан.

Бросила быстрый взгляд на Арршу, но та с высокомерным видом отказалась от корфы. Конечно, ей-то что, она не против поразвлечься.

— Что у вас? — полюбопытствовал подъехавший к нам эльф.

— Предлагают скрыть лицо.

— И вашим подопечным не стоит показывать лица. Наши мужчины не любят, чтобы другие видели то, что предназначается лишь одному, — сухо произнес воин. Мне почему-то показалось, что он недоволен вмешательством.

— Арджана, предупредите, — с серьезным лицом кивнул Иррилий, принимая к сведению. — И будьте добры, покажите личным примером, как им следует это носить.

Я на миг задержала взгляд на эльфе, испытывая к нему благодарность. Он помог мне достойно выйти из щекотливого положения. Если бы не его просьба, мне бы, скорее всего, тоже пришлось отказаться от корфы. Понимаю, что иная страна и порядки, но свои же насмешками замучают, а мне еще с ними если не дальше служить, то обратно возвращаться точно. Натяни я себе это на голову — и авторитет бы свой потеряла, проявив слабость и признавая себя просто женщиной.

Больше не медля, забрала у игенборгца ткань.

— У вас есть еще корфы или для этого любая ткань подойдет? — деловито спросила у него. Просто понятия не имела, где мне еще две для Дианты с Тильдой искать.

— Для достойной женщины достаточно иметь покрытой голову и не соблазнять красотой своего лица мужчин. Чем покрыть — на ее усмотрение, — обозначил воин местные критерии, скользя изучающим взглядом по моему лицу. — Но насчет корф я распоряжусь. Вам сейчас доставят.

— Мне не нравится, как он на вас смотрит, — произнес эльф, сверля напряженным взглядом широкую спину отъехавшего воина. — Плохо то, что нам они толком не представились, и непонятно, кто какое положение занимает.

— Вам он тоже кажется не таким уж простым воином? — спросила я, разглядывая темную ткань и думая, как в нее правильно завернуться.

Иррилий ничего не ответил и посмотрел на меня.

— Давайте помогу. Я был в пустыне, и мы подобным от песка лицо защищали. Удобно.

Я отдала ему корфу и позволила действовать. Эльф довольно умело и быстро обмотал мою голову тканью и, прежде чем закрыть лицо, вздохнул:

— Вы очень красивая. В городе не снимайте. Не хотелось бы вас потом из чьего-то гарема вызволять.

Пораженная комплиментом и тем, что он собирается меня откуда-то вызволять, я уставилась на эльфа, а он сосредоточенно крепил ткань, оставляя открытыми лишь глаза. Посмотрел на меня и остался недовольным, произнеся озабоченно:

— Все равно красивая.

Я порадовалась, что горящие смущенным румянцем щеки не видны под тканью. Вроде бы и не совсем комплимент, а пробрало до глубины души. Никогда не считала себя красоткой. Обычная, миловидная, правильные черты лица, ничего отталкивающего — и ладно. Но то, что этот утонченный эльф считает меня красивой, стало неожиданным и приятным открытием.