Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть четвертая [litres]

– Не уверен, – мотнул головой только этим и занимавшийся Фельсенбург и заворотил Морока.

Вокруг перекрикивались, собираясь под знамена, кавалеристы обеих союзных армий, а отброшенные китовники маячили вдалеке и возвращаться вроде не собирались. Возникал закономерный вопрос – а теперь-то что? И куда? Назад, на одну из батарей? К Бруно? Или Алва, то есть герцог Фельсенбург, выкинет очередной фортель? Сейчас они тут, считая Штурриша, всего лишь впятером; нет, народу вокруг, конечно, толчется полно, но если не орать командным голосом и с расстановкой, лишнего не разберут.

– Погиб кто-то? – подъехавший Арно глядел вслед уводившему Краба Штурришу.

– Приятель, – другом Макс не был, слишком уж у него просто все выходило: если не белое, то черное, если не лошадь, то корова. – Помог мне Олафа вытащить…

– У нас тоже приятель. С Валентином из Олларии вырвался, так с ним и оставался, а сегодня у меня на глазах… Рокэ… Твой отец возвращает людей к орудиям. Сам он уже наверху, и ты ему нужен.

– Сейчас буду. – Итак, представление продолжается. Любопытно, тот же Рейфер знает, кто здесь чудит под именем герцога Фельсенбурга? – А где Валентин?

– Как союзник кесарии, осматривает батарею. Мне тоже хочется.

– Ну так пошли!

– Сейчас. – Арно описал рукой в воздухе широкий круг, и пара крутящихся на подступах к холму «фульгатов» понятливо кивнула – мол, осмотримся, и если что…

Лишних предосторожностей, как это ни противно, не бывает, но пока вокруг тихо, даже батарея больше не стреляет. Не в кого? Не столько разволновавшийся, сколько заинтригованный Руппи прибавил ходу и почти взлетел к «своим» пушкам, черным и каким-то осиротевшим, несмотря на полдюжины человек во главе с вконец закопченным Бони.

За спиной топот и голоса: первые вернегеродцы уже расстались с лошадьми и сейчас сноровисто разбегаются по батарее, но людей у орудий для стрельбы пока мало. Зато откуда-то взялось бесчувственное тело, валяется возле колеса с залитой кровью башкой. Ага, это Густава чем-то приложило, и чуть дальше – еще парочка, будто на брошенном корабле… Но стрелять всё равно нужно, понять бы – куда! Дым больше не мешает, и видно, что на дальнем конце равнины все по-прежнему. Как сошлись строй на строй две массы пехоты, так и бодаются. Кто там сейчас наступает и насколько успешно, не понять, кошки б разодрали одинаковые мундиры – но Зальмер еще живой, и его орудия исправно бьют.

– Слушай, я верно понял, – Арно поддел ногой брошенный банник, – Ро… Фельдмаршал пристроил рейтар к захваченным пушкам и даже научил стрелять?

– Ну да, – Руппи посмотрел вдоль толстого, с затейливым литьем ствола. А ведь в этих закопченных, пахнущих горячим металлом и сгоревшим порохом чудищах в самом деле есть что-то от лошадей. – Он еще и не то устроил. Я-то думал, как так выходит, что рейтар забрали, а пушки стреляют. А они, оказывается, стреляли через одну, и их для скорости не банили.

– Я видел такое, – кивнул Арно. – Старый фок Варзов, когда его зажали, так же стрелял.

– Господин полковник, – немного запыхавшись, доложил капрал-вернегеродец, прежде шуровавший у второго орудия. – Мы… вернулись!

– Вернулись, заряжайте!

– Так вы сейчас продолжите? – не выдерживает с любопытством озирающийся Арно. – Не объяснишь пока, что тут вообще творится?

– Смотри, – Руппи ткнул трубой, – вон батарея фок Зальмера. Она расстреливает белоглазых на фланге и мешает им наступать в центре. Разумеется, китовники пытались ее захватить, а мы отсюда, вот эти самые восемь пушек, им мешали. Сейчас там вроде стихло, но если на Зальмера снова попрут, то и мы продолжим.

– А если не попрут?

– Тогда мы все свое внимание уделим господам столичным гвардейцам, – объяснил подкравшийся на пару с Приддом Алва и поманил закопченного Бони. – Молодец! Отлично справился. Всего два подрыва – ерунда.

– Так, господин фельдмаршал, да ведь… – с виноватым видом попытался что-то объяснить артиллерист, но Алва отмахнулся и отцепил от пояса тот самый загадочный кинжал.

– Вернешь Руперту. В обмен на офицерский патент.

– Господин фельдмаршал…

– Заряжайте! – прервал счастливое блеянье Ворон и вдруг растрепал Руппи волосы. – Запомни на будущее! Обменять карты, что сдал нам Леворукий, мы не можем, но мы можем изменить правила игры.

– Я уже…

Да, это видят Бони и вернегеродцы! Да, это очередной раз подтверждает подлинность герцога фок Фельсенбурга, и еще это… вселяет уже не надежду, уверенность.

– Не обращай внимания, – шепотом на талиг советует Арно, – он вечно так… То есть не вечно, а когда вокруг свои.

– Да, я вечно, – подтверждает на дриксен Ворон, вглядываясь в сражение. – Четыре мориска против зильбера, что Бруно отдал приказ о контрнаступлении как раз тогда, когда вы, бригадир Придд, прорвались к батарее.

– Контрнаступление? – Руппи, подняв трубу, торопливо зашарил взглядом по полю боя, на первый взгляд ничуть не изменившемуся.

– Дитя мое, нельзя так не доверять старому фельдмаршалу, понимание происходящего у него есть. Выдвижение пехоты из второй линии, причем в колоннах, и как раз тогда, когда китовников остановили, ничего другого означать не может. Ну а нам остается побыстрей расстрелять все припасы и убраться до подхода отступающих. Сдерживать такие толпы нечем и по большому счету незачем, пусть убираются в зиму и ночь; нас ждут другие, более приличествующие нашей фамилии дела.

– Господин фельдмаршал, – лихо рапортует сияющий Бони, – господин полковник! Батарея готова!

– Не жалейте пороха, – напоминает Алва и исчезает. Арно задумчиво трогает орудие и вдруг, нарочито четко развернувшись, замирает перед Валентином.

– Господин бригадир, – чеканит он, не хуже Бони пожирая начальство глазами, – дозвольте приобрести ценный опыт, коий может пригодиться в дальнейшем! Если получается у рейтар, то и я справлюсь.

– Мундир не забудьте снять, – улыбается Придд, расстегивая перевязь. – Я тоже хочу приобрести ценный опыт. Руперт, что нужно делать?

Ариго таки угадал: горники взялись за Ойгена всерьез. Перешагивая, а то и топча тела своих подстреленных товарищей, они преодолели последние бье до подножья обледенелых склонов и теперь упорно лезли наверх, навстречу бергерским пулям, пикам, алебардам и тесакам.

С трудом оторвав взгляд от разгорающегося побоища, Жермон глянул на небо, а потом с неуместной нежностью вытащил часы. Подарок Ирэны подтвердил, что чувство времени не обманывает; темнеть начнет часа через полтора, а сумерки здесь неторопливые. Время на один решительный удар у Гетца имеется, но если не выйдет – «уларам» придется отойти. Бесноватым, может, и без разницы, под солнцем резаться или под луной, но управлять сражающейся армией ночью рискнет разве что Ворон.