Юлия Солнечная - Академия М Ч С. Попасть и не пропасть [СИ]

Несмотря на совет — лежать и не рыпаться, я попыталась встать. В груди неприятно заныло, но было вполне терпимо, поэтому я уже с большей уверенностью встала и подошла к окну.

На улице сновали люди, ехали куда-то повозки, ржали лошади — жизнь вовсю кипела. Солнце уже высоко поднялось над линией восхода, и его яркие лучи падали мне на лицо, заставляя жмуриться. Я глубоко вдохнула прохладный сухой воздух и снова поморщилась, треснутые ребра не давали о себе забыть.

— Я же просил тебя не вставать, — укоризненно произнесли за спиной. Обернувшись, я увидела Макса с подносом на руках. Почуяв съедобные запахи, сразу захотелось есть.

— А где мы? — спросила, намазывая масло на еще горячую булочку. Ммм, вкуснотища.

— У меня дома.

— У тебя что, в каждом городе есть жилье? — от удивления я даже жевать перестала.

— Нет, конечно. Арендовал на пару недель.

Понятливо кивнув, я продолжила есть. Могла и сама догадаться. Через десять минут тарелки опустели, а Макс чему-то воодушевился. Причину я узнала, едва отставила чашку.

— А теперь, раздевайся! — томно произнес мужчина и протянул руки к моей сорочке.

— Чего? — взвизгнула, отскочив на шаг назад и для надежности сложила руки на груди. А еще говорил, что мне физические нагрузки противопоказаны, а сам...

Я зыркнула на него, нахмурив брови и ясно демонстрируя свое мнение на его счет. Нет, ну каков нахал. На Макса я впечатления не произвела, он достал из кармана маленькую баночку и снова потянулся ко мне.

— Ну не хочешь раздеваться сама, я могу тебе помочь, — прошептал он, глядя на меня та-а-аким взглядом, что я вспыхнула и тяжело задышала. Так, дверь рядом с ним, если отвлечь внимание, то возможно успею проскочить мимо.

Медленно, я бочком двинулась в сторону спасительного выхода, стараясь сделать максимально невинное лицо. Видимо я очень плохая актриса. Губы Макса дрогнули, и через мгновение он уже громко хохотал, глядя на меня, а я обиделась. Это он так надо мной подшутил что ли?

— Не смешно! — фурией прошипела я, неосознанно делая шаг к нему и сжимая руки в кулаки. И не успела я осознать, что происходит, как этот шутник подлетел ко мне и, подхватив на руки, сгрузил на кровать. Я попыталась вырваться и мне даже удалось пару раз его лягнуть. Макс тихо охнул, но из рук не выпустил.

— Да успокойся ты, — он уже не смеялся. — Тебе в больное место для скорейшей регенерации нужно втирать мазь. Сейчас как раз время пришло.

Я замерла, пытаясь осознать услышанное, а потом стушевалась и устыдилась, но только на миг, потому что в следующий момент вспомнила, что эту маленькую деталь при требовании раздеваться он мне не озвучивал.

В воспитательных целях я еще раз пнула шутника, а потом успокоилась. Надо, так надо. И когда мозолистые пальцы медленно скользнули вверх, задирая сорочку, я не сопротивлялась и изо всех сил старалась не покраснеть, хотя была очень смущена. Вот только анатомию Макс знал отвратительно. Иначе с чего бы это ему искать ребра в районе груди?

Под легкими поглаживающими прикосновениями кожа начала гореть, а голова закружилась. Когда ладони легли на мои полушария, а большие пальцы дотронулись до напряженных вершинок из груди вырвался тихий стон. Он-то меня и отрезвил.

Я попыталась оттолкнуть мужчину, но он перехватил мои запястья и завел их мне над головой, а срывающееся с губ возмущение заглушил страстным поцелуем. Это было безмолвное требование покориться, признать своего мужчину. И через некоторое время я прекратила вырываться, поддаваясь его напору и отвечая на поцелуй. Постепенно из страстного поцелуй стал нежным, губы как крылья бабочки коснулись уголков губ и заскользили выше к виску, втянули мочку уха, от чего сердце застучало еще быстрее, а потом медленно стали спускаться вниз. Теплое дыхание коснулось шеи, вызывая стаю мурашек и легкую щекотку, после чего кожу лизнули и поцеловали. Вырвавшийся из меня стон был протяжным и громким, но мне было все равно. Поглощенная сладкой пыткой, я хотела чтобы она никогда не заканчивалось, и мягкие губы продолжали касаться чувствительных точек на моей шее.

Я даже не заметила, когда мои руки отпустили, а мужские ладони легли на грудь, сжали ее, но через мгновение спустились ниже на ребра, прошлись по ним массирующими движениями, а в воздухе запахло чем-то травяным.

— Ну вот и все, — хрипло произнес Макс, горящим взглядом смотря мне в глаза и нехотя отстраняясь.

Медленно приходя в себя, я стала осознавать произошедшее, от чего мое раскрасневшееся от страсти лицо стало еще ярче, но возмущаться почему-то не хотелось. Напротив, я хотела, чтобы он прижал меня к кровати и повторил все заново. Чтобы нежно, но в то же время страстно ласкал мою кожу.

В противовес моим желаниям, он поправил на мне сорочку, натягивая ее до колен, и прикрыл глаза. А до моего затуманенного сознания стали доходить его слова.

— Что все?

— Ребра я смазал, — пояснил Макс и неуверенно посмотрел мне в глаза, но не найдя в них желания убить, расслабился и соблазнительно улыбнулся.

— Очень печально, что процедуру нужно проводить ежедневно в течение недели, но думаю, что мы сможем сделать процесс более... приятным, — промурлыкал этот соблазнитель. Опечаленным, вопреки своим словам, он нисколько не выглядел. Впрочем, я тоже.

Так и прошел остаток моих двухнедельных каникул: днем мы с подругой гуляли по городу и даже еще раз пешком выбрались в лес и в соседний город, где я накупила себе шмоток. И везде нас сопровождал Макс. На все намеки, что у него должны быть и более интересные занятия, чем слушание девичьей трескотни, он отвечал, что если он меня оставит, то я опять куда-нибудь вляпаюсь. Крыть было нечем.

А вечером... Ох, вечером он меня «лечил». Сомневаюсь, что мазь мне все еще требовалась, так как у меня давно ничего не болело, но он настаивал, что предписания лекаря нужно неукоснительно соблюдать. Пару раз я пыталась забрать баночку, чтобы втирать в ребра самой, но мне опять отказали. Видите ли, он чувствует за меня ответственность и должен точно знать, что все сделано правильно и, вообще, он лекарю обещал. Ага, ага, так я и поверила. Поэтому заканчивалось все тем, что меня зацеловывали до потери памяти, а потом распаленную оставляли одну в спальне. Его пожелание: «Спокойной ночи» слышалась при этом явным издевательством.

А потом, так же внезапно как и начались, каникулы подошли к концу. Несмотря на мои сомнения, Макс и слова против моей учебы не сказал, а только сообщил, что будет навещать меня в городе. При этом он так посмотрел на меня, что в животе сладко заныло. Умеет же он одним взглядом донести то, о чем не желает говорить вслух. Хотя может это у меня фантазия разыгралась. Приучил меня к своим прикосновениям за неделю, и теперь мне во всем намек слышится.