Мерри Хаскелл - Проклятие принцессы

— Но принц Василий не мог посадить в темницу Иосифа. Он исчез!

— Разведчик не верит в проклятие, потому что Корвинус не верит в проклятие. Они думают, что все пропавшие или спящие здесь из-за политического врага Василия.

— Даже Дидина? — спросила я, повысив голос от гнева.

Па пожал плечами.

— Как мы можем знать, во что они действительно верят? Возможно, удобнее отрицать проклятие и думать, что Василий злодей. Верить, что это все политическая хитрость, чтобы избежать союза с Венгрией.

Па скрестил руки Сфетника на груди и перешел к следующему спящему.

— Разведчик использует старый как мир способ, я думаю, он хочет, назвать Василия обманщиком, чтобы принц признался, что проклятия нет. Он хочет, чтобы принцессы были обуты в железную обувь. И сегодня принц Василий согласился на это, — сказал Па.

— Что? — воскликнули вместе Адина и я.

— Ему пришлось. Разведчик загнал в ловушку принца Василия. Если бы принц Василий не согласился, все бы посчитали, что он признал несуществование проклятия. Если корень проблемы в том, что в туфлях дыры каждое утро, надо сделать такие, чтоб они не протирались. Я думаю, в этом вся его логика.

Я в ужасе пристально посмотрела на отца.

— Я уверена, что это всего лишь угроза.

— Это не так. Армас и дюжина своих людей пришли уже в комнату в этот момент, а за ними следом пришли кузнецы. Мужчины Армаса измерили принцесс, а кузнецы выковали обувь прям там, в зале, и заковали их, как узников в кандалы.

Я подумала о разговоре повара и Марджит в кухне и не могла поверить в это. Армас любил Отилию, мне так показалось!

— Затем принц Василий сказал разведчику:

— Возвращайтесь к вашему королю и расскажите ему, что железная обувь не может разрушить проклятие.

Пальцы Па так сильно сжали кружку с бульоном, что я удивилась, как еще дерево не треснуло.

— На что разведчик ответил: «Может быть, железная обувь разрушила бы проклятие, если бы вы подогрели, их так же сильно, как кандалы, прежде чем одеть их на них.» И одна принцесса потеряла сознание.

— Которая из них? — спросила я, зачарованная и в то же время напуганная.

— Я не узнал ее. Не Лакримора, не те двое узаконенных. Даже не Отилия.

Адина взорвалась:

— Как он мог поступить так со своими девочками?

Па затряс головой.

— Это или война, — сказал он, хотя это прозвучало не убедительно.

— Армас и его мужчины, один раз они скрылись от глаз разведчика, взяли принцесс и отнесли их в башню.

— Это не хорошо, — пробормотала я. — Это совсем не хорошо.

Я точно не знала, есть ли в условиях поведения Армаса или в условиях принцесс наказание за это.

Возможно, для обеих сторон.

По пути из западной башни Па остановил меня, положив руку мне на плечо.

— Я знаю, — сказал он.

— Знаешь что?

— Что принцесса консорт послала тебя расследовать методы превращения людей в невидимых, чтобы шпионить за принцессами.

Я моргнула, пристально глядя на него. Он не выглядел злым.

Затем я поняла, что он сказал мне. Методы превращения людей в невидимых.

Не меня. Других людей.

— Она рассказала тебе о списке, и как я провожу эксперименты? — спросила я осторожно, чтобы не разоблачить мою тайну, что я делаю все, чтобы стать невидимым шпионом.

Он кивнул.

— Она сказала мне помочь тебе, если я могу.

— Хорошо, — сказала я, подумав. — У меня есть странный напиток забвения из семян, который будет готов сегодня ночью, и я не знаю на ком его проверить.

— Проверь его на мне, — сказал он. Я нахмурилась. Дидина была права насчет сомнения в эффективности этого зелья. Я не хотела пробовать его на отце больше, чем хотела сама его принять. Но из-за его массы тела менее вероятно, что я могла переборщить с дозой.

— Каков риск? — он спросил, увидев, что я сомневаюсь.

— Галлюцинации, каталепсия, смерть…

— Брат Космин позволяет тебе использовать травы, которые могут убивать людей? Ты его помощница только два месяца!

Я пристально посмотрела на Па.

— Ты можешь убивать кого-либо в большом количестве, если ты хорошо постараешься. Или еще лучше, если не будешь стараться совсем.

— Ты не переубедишь меня, Ревека.

— Па, я изучала травы в монастыре. Я изучала их годами. И травы, у которых нет радикального эффекта на тело, больше сейчас не используются. Контролирование дозы — это настоящее искусство гербалиста.

— Ты можешь быть уверена, что не убьешь меня?

— Определенно, — сорвала я. Это была крошечная ложь. Я была достаточно убедительна, а Па никогда не любил нерешительность.

— Когда?

— Почему бы не сегодня ночью? Ты сказала, что зелье уже готово.

Это так! Но у меня были планы с Марджит.

— Ты не должен есть, чтобы зелье подействовало хорошо, — сказала я уклончиво.

— Я ничего не ел до обеда.

— Хорошо.

Я прикинула, сколько времени прошло после того, как я ушла от Марджит.

Па начал хмуриться, это значило, что он думает, что я лгу. Так что я улыбнулась и сказала:

— Конечно. Сегодня ночью.

Глава 16

Па недоверчиво посмотрел, когда я процеживала сквозь марлю жидкость, чтобы убрать сырой осадок семян папоротника, и все же выпил чашку вина до дна.

У вина забвения не было незамедлительного действия, и мы сели вместе молча, пока я просматривала Физику, а Па стриг ногти. Звук внезапно прекратился. Я даже не взглянула, подумав, что он просто закончил подстригать ногти до нужной ему длины, но когда я наконец-то посмотрела на Па, я была удивлена, увидев, как он смотрит в пространство с ножницами в воздухе, на полпути к ногтю.

— Па? — позвала я, и он испуганно посмотрел на меня. Его зрачки стали крошечными.

— Ревека, — сказал он очень громко. Он поднес руку ко рту, опустил ее и назвал мое имя спокойным голосом.

— Ревека.

Он широко улыбнулся мне, его улыбка была такой расслабленной и дружелюбной, как не у Па. Я бы не узнала в нем отца, если бы я встретила его на улице.

— Ты в порядке?

Он захихикал. Мой Па, серьезный солдат, захихикал.

— Все хооооорошо, — ответил он мне.

— Ты видишь меня? Я уже невидимый?

— Нет, пока еще, — сказала я.

Па встал и начал ходить туда-сюда, потом сел рядом со мной на стул брата Космина. Он долго, пристально смотрел на меня.

— Ты знаешь, — сказал он. — Я не думаю, что сказал бы, что ты пошла в мать, если бы мы были незнакомы. К счастью, я узнаю мою дочь по этому подбородку, — и он дотронулся до моего подбородка — и по этому завитку волос вот здесь…

Он тронул мой лоб.

— Такой же, как у моей матери и братьев. Но ничего от твоей матери. Я едва могу вспомнить, как она выглядела, но ты точно не выглядишь, как она.

Она была красивее, чем я. Это я знала. Многие из монахинь говорили мне об этом. И гораздо выше. Я думаю, вы уже предположили, что я должна быть красивее и выше, чем моя мать, но это выдумка, которую они говорят девушкам, так чтобы мы старались повзрослеть.