Мерри Хаскелл - Проклятие принцессы

Великолепные купальни в подземелье замка были наследием Римской империи. Языческие боги на отломанных плитках следили за купающимися один, а то и два раза в день жителями замка. Все, кто здесь жил, был чище, чем монашки, а они были очень чистыми. У Марджит всегда была работа.

— Дело в том, что я совсем не понимаю проклятия, — произнесла я, сортируя бергамот, розовую герань и руту и деля их на кучки. Все они имели резкий и свежий запах и теоретически должны были помочь со снятием проклятия, но за несколько недель, что я их добавляла в ванны, они так и не сработали.

— А что тут понимать? — пожала плечами Марджит.

— Ну, например, кто его наложил? — спросила я. — Какая ведьма или цыганка захотела им навредить?

— В Сильвании по закону нет цыган. А ведьмы в Сильвании не стали бы накладывать подобное заклятие, — ответила Марджит. — Не захотели бы. Ведьмы в этой стране интересуются только магией во благо.

Я не думала, что это может быть правда, но не стала спорить с Марджит. Если бы ответила «Ты не можешь знать всех ведьм в Сильвании», то она бы стала спорить, что знает. А если бы я сказала, что она не может быть в курсе всех тайных намерений всех ведьм в стране, то она бы ответила, что знает и о них. Марджит знала всё.

— Ведьмы оставили бы свидетельства своего вмешательства. Невозможно создать такое проклятие, — указала она рукой в сторону башни принцесс, — без осложнений. Подумай сама, когда ведьма накладывает даже небольшое заклятие…

— Я не знаю ни одной ведьмы, — прервала я её.

— Тогда слушай и не перебивай. Даже излечение человека от пристрастия к сливовице требует слишком большого количества ингредиентов. Вода из трёх или более святых источников. Банка мёда. Одежда женщины, одежда мужчины. Прядь волос его матери… И ещё куча всяких твоих травок. Все названия я не вспомню, но точно знаю о базилике и благовониях. А, и ещё Клинок Девяти Невест!

— Что ещё за Клинок Девяти Невест?

— Это клинок, который девять невест донесли до алтаря и тайно спрятали в кармане своего жениха во время церемонии. Ты представляешь, насколько сложно найти девятерых невест, достаточно искусных, чтобы спрятать нож в одеянии новоиспечённых мужей? Очень непросто.

— Не сомневаюсь.

— Именно, малышка Рева. Проклятие замка Сильвиан — это дело рук не ведьмы, а, скорее, кэпкэуна, — сказала Марджит, вспоминая людоеда с головой пса, который похищал молодых женщин. — Или змеу. Или даже балаура. Но не ведьмы.

Я поёжилась от упоминания этих существ. И змеу, и балаур были разновидностями драконов, которые желали жениться на юных девах. Балаур был страшным, потому что у него было несколько голов. Но змеу был даже страшнее, потому что выглядел как человек и умел менять обличие, чтобы одурачить девушку и заставить влюбиться в себя и выйти за него замуж.

Я работала молча, растирая розовую герань, пока не решилась вновь заговорить:

— Флорин сказал, что я не должна об этом думать, потому что принц и так сделал уже всё, что можно, чтобы разрушить проклятие… Но что именно он делал?

Марджит выпрямилась и вытерла мокрое от пота лицо.

— Они разделяли принцесс, — начала она, счастливая, что кто-то считает её мнение авторитетным. Похоже, Марджит нравилось, когда спрашивали её совета — её это успокаивало. — Они увозили их из замка. Даже пытались выдать замуж. И почти получилось. Принцесса Марикара практически добралась до Штирии, чтобы обвенчаться с местным герцогом, но за день до свадьбы тот уснул глубоким сном и больше не проснулся.

— Как и спящие в западной башне, — прошептала я.

Марджит бросила на меня пронзительный взгляд.

— Да. Фактически, он единственный спящий, кто не лежит в той башне, и каждый день за ним ухаживает его мать.

Я нахмурилась, заворачивая измельчённые травы в марлю и завязывая узелки бечёвкой.

— И никто не пробовал ничего… необычного?

— Необычного? О да, клянусь своей покойной матушкой! Ураган, сотрясавший всю башню до основания, вполне необычен. А однажды в башню даже ударила молния!

Я бросила узелки с травами в воду и наблюдала, как отбрасываемые ими тени пляшут на лице Нептуна и его дельфинов. Несколько плиток с правого глаза Нептуна отвалились, и теперь у него был вид жулика, а не бога.

— Больше никаких проделок, надеюсь? — Марджит нахмурила густые брови, не спуская глаз с моих трав.

— Сегодня — никаких, Марджит.

Она положила в воду нагретые камни, и комнату наполнил запах трав. Марджит сделала глубокий вдох.

— Отлично пахнет. Ничего похожего на голубцы. И как раз вовремя. Они пришли.

Перво вошла принцесса Марикара. Она всегда входила первой, чтобы напомнить всем, что является самой старшей из законнорождённых дочерей принца. Точнее, так говорила Марджит. Второй вошла Отилия под руку с Надьей. Отилия улыбнулась мне, и Надья, поколебавшись, сделала то же. Остальные меня проигнорировали, и я постаралась выскользнуть из хаоса, в который превратили купальню моющиеся принцессы.

Лакримора, которая назвала меня прошлой ночью Капустной девчонкой, столкнулась со мной на пороге. Я отступила в сторону, но она придвинулась ко мне и вытянула шею, как разъярённая гусыня.

— Лучше бы тебе держаться подальше от башни, подмастерье, — последнее слово она произнесла со стиснутыми зубами, и получилось что-то вроде «подмассссстерье».

Я отвернулась, словно не услышала сказанного, хотя по правилам этикета была обязана сделать реверанс.

Дидины за рабочим столом в гербарии не было, хотя на столешнице её ждали цветки асфоделя. Брат Космин тоже пока не пришёл. Он предпочитал встречать день в кровати, потягиваясь и почёсываясь — а монахи это очень любили; по крайней мере, так мне всегда говорили монахини.

Я любила одна оставаться в гербарии. Я выравнивала на полках ряды мисок, кувшинов, банок, колб и керамических горшков, расставляла высушенные травы, затем садилась на стул и представляла, что этот гербарий принадлежит мне. Я мысленно меняла местами полки и представляла, что расставляю травы в определённой последовательности, а не так, вразброс, как они находятся у брата Космина. Полки справа от двери будут для горячих настоев, полки слева — для холодных. У дальней стены стояли бы отвары, настойки, масла, мази; у ближней — бальзамы, эссенции, экстракты, сиропы, пастилки и электуарии.

Но сегодня, вместо мечтаний, я вытащила принадлежащую брату Космину «Книгу о простой медицине» святой Хильдегарды, намереваясь составить список трав для разрушения проклятия.

Мне нравилось читать «Книгу». Я считала Хильдегарду Бингенскую своей личной святой. Она основала и руководила двумя монастырями; и не просто отлично руководила, но и писала песни и книги, в том числе и медицинские трактаты, которые изучали травники во всём мире.