Евгений Юллем - Серж ван Лигус. Дилогия

И тут грохнуло прямо над головой Белина. И опять чудо – не задело, хотя над головой появилась нехилая дыра и корабль стал хуже слушаться руля, похоже, задето либо перо, либо погнуло баллер, все одно плохо. Но уходим же, уходим.

Грумх, – звук падения чего-то тяжелого вызвал очередное сотрясение корабля. Еще что ли одна мачта упала? Совсем плохо. Но сейчас не об этом думать надо, главное рыская увести корабль как можно дальше в открытое море, подальше от этого неожиданно зубастого города.

Белин вращал тяжелый румпель, чувствуя, когда корабль пытался повернуть в неуправляемый занос. Ну сколько уже там можно одному тягать это железное бревно, в глазах уже темнеет. Жаль, никаких часов нет, корабельная клепсидра стоит наверху, в рубке. При такой работе чувство времени совершенно теряется, кажется, что прошел час, а на самом деле минут десять – адреналиновое замедление времени, однако.

В коридоре рулевого отделения послышались тяжелые шаги по фальшполу, перемежаемые отборным матом, и в дверь вошел старший комендор.

– Все, стоп машина! – весь в пороховой копоти, с окровавленной головой и разодранной форменке комендор замахал руками. – Ты так нас всех убъешь!

Белин отпустил румпель, поставив его в специальное гнездо в нейтраль, корабль сразу же начал уходить в циркуляцию. Отталкиваясь от стен и цепляясь за переборки, он влетел в машинное и переключил редуктор на «стоп». Маховик колеса лениво сделал треть оборота и остановился.

– Мы смогли отойти? – Белин пытался отдышаться.

– Да, в открытом море. Минут двадцать ты шел. Спасибо, что не растерялся.

– А что было про «всех убъешь»?

– На артиллерийской палубе все пушки посрывало со своих мест, покалечило обслугу. В основном кому-то ноги переломало, да и тяжелые есть. Но если бы не ты, мы бы все там и легли.

– А что капитан?

– А нет больше капитана. И никого из офицеров, кроме нас.

– Как это???

– А ты выйди на верхнюю палубу, посмотри.

Белин, пошатываясь, дошел до крюйт-камеры, поднялся по маленькому трапу до батарейной палубы, думая, прибьют ли его по дороге или нет. Батарейная палуба была завалена пушками, в основном лежащими на боку, человек десять валялись на полу в разных позах, со стонами и матом-перематом, все в крови, над одним склонился корабельный лекарь, по совместительству маг жизни. Пара тел, накрытых пушечными чехлами – этим явно лекарь уже без надобности.

Теперь наверх, по изломанному трапу, с зияющими кое-где пролетами вместо ступеней. Ну вот теперь полюбопытствуем и заодно исполним профессиональный долг, оценим повреждения.

По палубе плескались, перекатываясь, лужи крови. Стараясь не смотреть на трупы, Белин сел на палубу и прислонился спиной к уцелевшему обломку фальшборта напротив пенька, оставшегося от грот-мачты, улетевшей за борт вместе с такелажем, лишь сиротливые обрывки канатов, пропитанные кровью, валялись на палубе. Бизань обломана наполовину, обломанные стеньги торчали по бокам, видимо сметая во время поворотов все за борт. Фок-мачта уцелела, но толку с нее было мало – лохмотья рваных измочаленных убранных парусов висели, болтаемые легким ветерком.

С надстройками было все ясно – от их осталось одно название и изрешеченные стены, особенно досталось капитанской рубке, находившейся на шкафуте, перед гребными колесами. Неизвестные снаряды людей рвали тонкую металлическую обшивку деревянных надстроек как бумага протыкает карандаш. Точнее, это точно не карандаш – в луже крови перекатывался от легкой качки небольшой, с вишню размером, металлический шарик. Вот он, маленький убийственный аргумент. Взгляд Белина упал на разорванного пополам моряка, и он еле успел повернуть голову, чтобы не заблевать и без того перепачканную форменку. Его долго полоскало до тех пор, пока уже рвать стало нечем, даже желчью. Последние позывы застали его, когда он уже высунул голову за борт, на остатки того, что раньше было гребным колесом.

– Лучше? – старший комендор склонился над ним.

– Лучше, – Белин вытер рот рукавом.

– Ну тогда пошли искать то, что нам пригодится.

Белин побрел за комендором на мостик, переставляя чугунные ноги.

– Вот же невезуха, – комендор держал в руках половинки связного артефакта.

– Да, – вяло согласился Белин, которого все равно все еще мутило. От всего окружающего – вида и запахов крови, желчи и фекалий. В рубке живых не было, и только по фрагментам мундиров можно было опознать тех, кто еще с утра сидел с ним в кают-компании, которой тоже уже не было.

Невезуха заключалась еще и в том, что в рубке не осталось ни одного целого навигационного прибора, все было искорежено от секстанта до компаса, не говоря уже о вдребезги разнесенной клепсидре. А это значит, что даже положение судна в океане не измеришь, только примерное направление на стороны света по солнцу.

А также что корабль теперь предоставлен сам себе. С разбитым гребным движителем и без парусов. Хотя в трюме и есть запасные паруса, на фок-мачту хватит, некому с ними управляться. Десант погиб весь на тех шлюпках, а это две сотни гномов. Да еще из экипажа погибло больше полусотни, сколько еще умрет от ран… Капитанская каюта на полуюте, в которой можно было попробовать найти второй комплект навигационных инструментов, превращена в щепки, рулевое управление повреждено последним снарядом людей, который дополнительно разнес и эту самую пресловутую каюту. Жилые каюты тоже представляли собой еще то решето. И как теперь прикажете с оставшимися в строю сорока членами экипажа, основную часть из которых представляли артиллеристы – слава богу, стальное покрытие верхней палубы мало пострадало от снарядов людей, выдержала славная гномская сталь – управлять кораблем? Для хотя бы латочного ремонта нужно пристать к какому-нибудь острову, но вот беда – у этой оконечности Гравии острова можно пересчитать по пальцам, а от берега материка их относит океанским течением, Трамстормом. Без полноценного движителя преодолеть его невозможно, остается только дрейфовать и надеяться на то, что не налетит шторм и не затопит корабль через пробоины у ватерлинии… Стоп! Белин хлопнул себя по лбу. Совсем отвык от работы! Пора брать уцелевших моряков и идти заделывать пробоины, иначе дрейф будет недолгим.

Тира прохаживался взад-вперед перед залом, в котором собрали членов купеческой гильдии — по существу, представляющую до сегодняшнего момента власть Орсода.

Собирали их егеря, выдергивая из домов и насильно провожая в гильдию под конвоем, вон, у некоторых то бланш на пол-морды, то шишки на голове – ну не хотели господа хорошие добровольно идти на собрание, привыкли чувствовать себя вольготно и считая, раз они здесь власть – остальные им не указ. Поддерживал их в этом начальник местной Стражи, теперь раскачивающийся на веревке на площади, где в последнее время казнили многих несогласных с политикой гильдии, как выяснилось при расспросах местных жителей. Компанию главному местному полицейскому составляли его подручные и господин мэр-купец, по чьему приказу и творился этот беспредел. Ну что могут простые рыбаки и ремесленники противопоставить власти барыг, сращенной с организованным криминалом оборотней в погонах?