Георгий Герцовский - Белое и черное

Второй день пути Шодера, не то что первый, был ясным – небо насыщало все вокруг своей пронзительной голубизной, яркое, но нежаркое солнце немного слепило глаза. Даже грустные мысли и воспоминания Фроста почему-то исчезли, будто бы остались во вчерашнем, пасмурном дне.

«Сейчас я примчусь, поселюсь у каких-нибудь добрых людей и буду ждать. Потом, как только мерзкий тролль осмелится выползти из своего логова и будет угрожать сельчанам, я вызову его на поединок и убью, – думал Фрост, и эти мысли, вместе с хорошей погодой, вселяли в него уверенность в своих силах и покой, – а потом я вернусь к Анес. Мы поженимся… Может быть, – нехотя сознался себе молодой человек, – в следующий раз я не буду браться за слишком опасные дела. Все-таки у меня будет жена, сын… – почему-то Шодер был уверен, что у него будет именно сын. – Если меня убьют, кто о них позаботится? Может быть, и вовсе откажусь от работы по найму. Попрошусь в гвардию, вряд ли они мне откажут. Там спокойнее и к семье ближе… Нет! – сам себя мысленно одернул Фрост. – Если надо, поскачу впереди всех! Одолею любого врага! Но нарочно искать приключений, пожалуй, уже не буду. Может, и права Ани – ну его, этот героизм. – От этой „неправильной“ мысли даже мурашки по спине побежали. – Ведь жизнь так прекрасна. – Он снова окинул взглядом золотисто-синий пейзаж. – Но сейчас об этом надо забыть. Я должен остановить Зло».

Правда, была еще одна мысль, которая не давала покоя герою.

«Что будет, если он откажется отвечать на заклинание? Если не захочет честной драки? Ведь я тогда не смогу защитить деревенских… Он будет, – Фрост вспоминал рассказ Нертус о тролле, – обращаться во тьму, или в зверей, или в камни… А потом, когда я потеряю его из виду, нападать на слабых…»

Но и на этот случай Фрост придумал, что будет делать.

«Он же не может вечно быть дымом или камнем. Однажды я выслежу его. И зарублю спящего, не дожидаясь, пока он проснется и трусливо спрячется за своим колдовством… Никто мне не посмеет сказать, даже язва Мирго, – воспоминание о приятеле тронуло губы Фроста легкой улыбкой, – что это не был благородный бой. Разъяренного кабана или медведя убивают как могут: хоть сбоку, хоть сзади. Главное – уничтожить угрозу».

Так незаметно, под равномерный стук копыт по сырой траве и неспешные размышления, завершался второй день путешествия Шодера.

До этого на пути юноше попадались ручьи и речушки, которые можно было перепрыгнуть либо перейти вброд, но на исходе второго дня Фрост доскакал до широкой реки. Это была Серебрянка – так ее звали жители девяти деревень, вдоль которых она и несла воды. Фрост повернул коня вправо и поскакал вдоль реки – выбрать такой путь ему посоветовала Нертус, когда описывала, как проще и прямее добраться до места. Еще не совсем стемнело, а вдали заблестели огни деревенских окон.

Однако когда Фрост доскакал до ближайшей из деревень, огни уже погасли – жители спали.

«Не буду никого будить. Переночую где-нибудь на сеновале, а завтра увидим», – решил он.

Фрост спешился и повел Магнадура под уздцы немного стороной от деревни, чтобы не разбудить собак. И заметил вдалеке столб дыма. Юноша вскочил на коня и, не боясь потревожить чей-нибудь сон, помчался в сторону пожара. В том, что это именно пожар, у юноши сомнений не было – ни одна печная труба так не дымит.

Местность, где проходил магический турнир, носила название Оселизо и располагалась на территории нынешней Великой Индийской пустыни. Пять тысяч лет назад она, кстати, тоже была пустыней. Среди песков, между барханами располагалась просторная арена, вокруг нее амфитеатром расходились ступенеобразные сиденья для зрителей. Сам царь Ракаммака был настолько помешан на магии, что даже его трон не стоял на ступенях амфитеатра, а летал в воздухе. Причем время от времени Ракаммака то приближался на троне к месту поединка, чтобы разглядеть что-то, то удалялся. Это отвлекало, как зрителей, так и бойцов, но что поделаешь с прихотью хозяина турнира? В жюри, которое располагалось в первом ряду стадиона, были представители всех двадцати рас, участвовавших в поединках. Место проведения боя, включая амфитеатр, отделено от остального мира прозрачным звуко– и воздухонепроницаемым куполом – ни песок, ни ветер, ни даже дождь не могли бы прервать поединок. Еще один купол – поменьше – окружал саму арену. Он особенный – на него невозможно воздействовать магически. Его главное предназначение состояло в том, чтобы случайная молния или другая какая волшебность, порожденная внутри него, не поразила нечаянно кого-нибудь из зрителей.

Участников было около сотни, а посему соревнование растянулось на несколько дней. Вокруг стадиона установили шатры, в том числе и торговые: с напитками, снедью и сувенирами, и утомленные зрелищем посетители могли сделать небольшой, как бы сейчас сказали, антракт.

К финальным боям зрителей набралось несколько тысяч. Регламент таков: проигрываешь один бой – вылетаешь. Редкая битва длилась более получаса. Хотя случались и исключения: бой зеленого многочеловека с марсианским магическим роботом растянулся на несколько часов. Зеленый никак не мог прорасти сквозь металл робота, поэтому безуспешно пытался опутать его лианами, с которыми тот без труда расправлялся. Робот же, в свою очередь, истратил немало лазерных и плазменных зарядов, чтобы изничтожить многочеловека, но тому, как известно, все это пшик – он только делился и разрастался. Зеленому, в конце концов, и присудили техническую победу – марсианину просто не осталось места для маневра, пространство под куполом густо позеленело.

– Что в нем магического, не пойму? Кусок железяки – он и есть кусок железяки!

Наама была поклонницей магических противоборств, хотя сама в них никогда не участвовала. Вот и в эти дни она находила время залететь к нам на магический огонек и поболеть за дуэлянтов.

– Только то, что он, как и големы, движется не за счет моторчиков и механизмов, а оживлен марсианскими магами. Он живой.

– Нашли чем удивить… Правильно, что проиграл.

Представители Марса не были согласны с судейским решением и в свойственной им агрессивной манере пытались его опротестовать, но безуспешно.

Мне пришлось поучаствовать в пяти поединках до того, как я вышел в финал.

Откровенно говоря, по-настоящему сильное сопротивление я встретил только в одном из боев – остальные были, скорее, тренировочными. И не потому, что я непобедим, – отнюдь, а потому, что в этот раз на бои прибыли, в основном, новички, желающие опробовать силы в противостоянии с представителями других рас. Однако пять или шесть магов относились к категории легендарных бойцов, и с одним из них мне и пришлось скрестить магические шпаги. Его имя Ооол – он с планеты с труднопроизносимым названием из созвездия Лебедь. Ооол – обычный мастер иллюзий, но высоченного класса. Плюс к тому, иллюзии он создает внутри прозрачных шаров, похожих на мыльные пузыри, только гораздо большего размера. И в этих пузырях может быть изображение кого или чего угодно – твоей матери или, скажем, любимой девушки. А может оказаться чудовище из твоих самых потаенных страхов. Или образ из загнанных глубоко внутрь воспоминаний. И пузырь, внутри которого ты видишь своего родителя, желающего тебе доброй ночи, вдруг может резко сжаться, изменить форму и превратиться, например, в нож, который устремится к твоему горлу. Причем в горло вонзится уже не иллюзия ножа. А может и не превратиться. Казалось бы, лопай пузыри, и вся недолга! А вот тут-то и есть главная сложность – это не так просто сделать. Некоторые прозрачные шары и вправду мгновенно лопнут от легчайшего прикосновения твоей магической мысли, а некоторые будут упорно сопротивляться давлению и сохранять свою целостность до полного твоего магического истощения. Еще одна сложность – сам Ооол тоже становится пузырем, таким же, как и порождения его магии. А это значит, что противник, желающий уничтожить первопричину – самого создателя магических шаров, – столкнется с трудностями, ведь понять, под видом какого именно из пузырей скрывается инопланетный Оле Лукойе, невозможно.