Крис Метцен - Варкрафт: Хроники. Том II [Энциклопедия]

Саргерас наделил огромной силой свою физическую аватару, а затем открыл временный портал, через который этот сосуд смог достичь Азерота. На холодных землях Нордскола падший титан столкнулся с Эгвин. Как и надеялся Саргерас, Хранительница использовала почти всю свою силу, чтобы победить аватару, оставив себя уязвимой. Повелитель Легиона воспользовался этой возможностью и переместил часть своего духа в душу мага.

Эгвин не знала, что Саргерас исподволь окутывает тьмой ее мысли. Он не смог полностью осквернить решительную и волевую чародейку, но Владыке Легиона удалось настроить ее против Совета Тирисфаля. Члены ордены всегда считали себя хозяевами Хранителей и ожидали, что те будут подчиняться им и следовать их советам.

Но Эгвин поступила иначе. Со временем она окончательно разочаровалась в Совете и его мотивах. С недавних пор орден начал вмешиваться в политику человеческих королевств, что казалось Хранительнице весьма подозрительным, и она отказалась передавать силы другому магу, способному занять ее место, когда пришло время.

Сначала Совет хотел создать нового Хранителя, но быстро отклонил эту идею, испугавшись того, что появление двух чрезвычайно могущественных магов могло привлечь нежелательное внимание к ордену. Совет решил избрать другой подход и создал орден охотников на магов, получивший название Стражи Тирисфаля. Они были призваны поймать Эгвин. Одним из Стражей был человек по имени Нилас Аран. Он также испытывал отвращение к политике Совета и, вместо того чтобы сражаться с Эгвин, стал ее ближайшим союзником.

После победы над аватарой Саргераса Хранительница Эгвин нашла место, где могла бы похоронить тело так, чтобы темная магия демона не повлияла на мир. Она поселилась в затонувших руинах древнего храма ночных эльфов. Некоторые легенды гласили, что тот был построен на месте еще более старого здания неизвестного происхождения. Оно было защищено сильнейшими печатями, которые блокировали демоническую энергию. Эгвин добавила свою собственную магию, напитав гробницу силой, и создала защитный барьер, способный удерживать незваных гостей. Со временем это место станет известно как Гробница Саргераса.

Эгвин решила родить ребенка от Ниласа. Она собиралась передать силы Хранителя своему отпрыску, свободному от контроля Совета. Так впервые в истории Азерота Хранитель не был бы кому-то обязан своими способностями. Когда Эгвин родила Медива, она не догадывалась о том, что мрак, живший в ней, перешел к ее сыну. Медив был одержим Саргерасом еще в утробе матери. На протяжении долгих лет предводитель Легиона будет прятаться в темных уголках его души.

Сын Хранительницы вырос в многообещающего мага. Его детство прошло в столице Штормграда, он дружил с принцем Ллейном Ринном и молодым рыцарем Андуином Лотаром. Нилас занял должность официального придворного мага и обучал своего сына путям тайной магии. Эгвин не принимала участия в их жизни. Она слишком долго была Хранительницей и теперь, когда ее сила перешла к Медиву, почувствовала глубочайшую усталость. Она ушла на край света, желая покоя, но продолжала издалека наблюдать за своим сыном.

Накануне четырнадцатого дня рождения Медива дремлющие силы Хранителя пробудились в мальчике, и он случайно убил своего отца. От полученной травмы юноша впал в кому на долгие годы.

Пока Медив лежал в коме, на Азероте царило относительное спокойствие. Конечно, это не означало, что мир был в безопасности. Конфликты случались постоянно. Племена нападали на племена, деревни вздорили с деревнями, а королевства шпионили за королевствами.

Но в общем обитатели Азерота процветали. В Восточных королевствах люди занимались прибыльной торговлей с дворфами, гномами и высшими эльфами. Некоторые государства, такие как Лордерон, выступали местными лидерами и законодателями. Они улаживали разногласия между маленькими королевствами и с помощью своей сильной армии поддерживали мир. Другие, подобно Даларану, добивались выдающихся успехов в изучении тайных искусств и других научных областях. Третьи сосредоточили свое внимание на защите от старых соперников. Например, эльфы Кель’Таласа постоянно отбивали нападения троллей Амани.

На Калимдоре ночные эльфы продолжали следовать своим древним традициям. Друиды исследовали Изумрудный Сон, царство чудес и силы, которое руководило жизнью природы в материальном мире. Большую же часть своего внимания ночные эльфы уделяли внешнему миру и космосу, бдительно следя за любыми знаками, способными возвестить о приближении Пылающего Легиона.

Ночные эльфы все еще помнили Войну Древних, темную страницу в их истории, когда демоны вторглись в мир и почти разрушили его. Многие ночные эльфы верили, что Легион в конечном итоге вернется. Они думали, что возвращение демонов будет эффектным и катастрофическим, с пылающими небесами и витающей в воздухе серой. Никто из них не ожидал, что смертная раса из другого, умирающего мира захочет завоевать Азерот.

И никто не подозревал, что Медив, человек, рожденный защищать Азерот, сделает это возможным. Спустя почти десять лет пребывания в коме он наконец очнулся.

В следующие дни Медив воссоединился со старыми друзьями. Ллейн Ринн готовился стать королем Штормграда. Андуин Лотар продвинулся по службе и стал весьма уважаемым рыцарем и военным командиром. Оба были рады видеть, что Медив оправился от своей странной болезни, но все их время занимала новая угроза, зарождающаяся на юге.

На протяжении долгих лет фермеры и поселенцы Штормграда продвигались дальше на юг, занимая все больше земель рядом с джунглями Тернистой долины. Это привело к конфликту с племенами Гурубаши. Пролилась кровь, и вскоре небольшие стычки сменились постоянными набегами тролльских отрядов.

Отец Ллейна, Баратен, мудрый король Штормграда, направил для защиты людей солдат, приказав им отражать нападения троллей, но запретив атаковать земли самих Гурубаши. Он не хотел полномасштабной войны с троллями. Его сын придерживался другого мнения: Ллейн желал преподать им урок, даже если это означало вторжение на территорию противников. Споры между королем и принцем становились все ожесточеннее.

В течение нескольких месяцев Медив не принимал участия в политике Штормграда. После пробуждения он боролся с чувством вины из-за смерти отца, хотя, что конкретно тогда произошло, до сих пор не понимал. Его постоянно беспокоили тревожные сны. Иногда в них он видел женщину, которая убеждала его отправиться в некое место под названием Каражан, но чаще его преследовали видения о темной сущности, обитающей в его разуме и искажающей мысли.