Анна Алмазная - Власть безумия [СИ]

— Ты слышал… — улыбка вдруг исчезла с губ Мираниса. — Убей Ферина и не заставляй меня повторять!

Рэми выдохнул, чувствуя, как вновь напрягаются нити власти.

Не в силах сопротивляться, подобно послушной марионетке, он шагнул к стоявшему рядом Ферину и поднял руку с кинжалом. Этот идиот и не думает сопротивляться? Почему стоит и смотрит… будто ждет… смерти? С нетерпением?

Рэми решительно не понимал, что сейчас происходит и чего именно добиваются от него эти двое. По позвоночнику пробежала змейка холода, сжала горло холодным кольцом и вдруг отпустила, одарив волной слабости. Колени подкосились, Рэми чуть было не рухнул на пол, но даже этого ему не позволили. Нити власти напряглись, удержали, и как сквозь туман Рэми услышал тихий шепот Рэна: «Ты не можешь убивать, богиня не простит!»

— Своему единственному наследнику? — засмеялся Миранис, уловив шепот хранителя смерти. — У нее нет выбора… еще как простит… убей, Рэми. Не тяни время. У нас его нет…

Как бы подтверждая слова Мираниса, отвалился от потолка кусок лепнины и рухнул вниз, разбиваясь о каменные плиты острыми осколками. Рэми почувствовал, как завибрировал под ногами пол, как начал плакать где-то в глубине замка его дух, и как один за другим убегали, охваченные ужасом, из рушащегося здания.

Рэми не мог убежать, хотя в этот миг он очень этого хотел.

Сопротивляясь изо всех сил, но не в силах противостоять нитям власти, наследник Виссавии послушно размахнулся и…

— Мой принц, ты испачкался.

Миранис так сильно удивился, что удерживающие Рэми нити на миг ослабели, и телохранитель смог остановить роковое движение.

Ферину, уже давно готовому к смерти, это явно не понравилось. В остром, недобром взгляде его вспыхнул гнев, смешанный с нетерпением.

— Уйди! — приказал Мир своему харибу. — Не мешай мне, если хочешь жить.

— Я тебе не мешаю, я тебе помогаю, мой принц, — хариб невозмутимо забрал у Рэми кинжал. — Знаешь, что не выносят такие как ты, дух? Боли!

Хариб вонзил кинжал в правую ладонь Мира, соединил ее с подлокотником кресла. Принц закричал. Одна за другой разорвались нити связи, вспыхивая в воздухе болью, но Рэми почувствовал, что в душе принца пошла трещинами и осыпалась стена, обнажая его истинную натуру.

— О боги! — дрожа, Миранис откинулся на спинку трона, — боги, что я творю…

— Мой архан, — опустился перед ним на колени хариб. Тон голоса его, еще миг назад холодный, вдруг согрел теплом и любовью.

— Идиот, вернись! — закричал Ферин. — Прикажи мальчишке, пока его не спрятали! Вернись! Пока не проснулся в Рэми целитель судеб!

— Целитель мне не поможет, — выдохнул Мир… — он возвращается… Ты ведь сделаешь… все… правда?

— Мой архан… — мягко улыбнулся хариб. — Я все сделаю…

— Мир! — вскочил на ноги Рэми.

— Стой! — крикнул принц. — Не вмешивайся! Приказываю.

Вновь окутали Рэми силы власти и заставили в бессилии опуститься у ног Мираниса. Рэми уже раз сто за этот вечер пожалел, что дал тогда принцу ту клятву. Что же ты делаешь, Мир?

— Прости, — через силу улыбнулся принц.

Лицо его покрывали капельки пота, между бровей залегла морщинка, а глаза затуманились. Принц явно то уплывал из реальности, то вновь в нее выныривал из волн боли, стараясь все же оставаться в сознании, но нити власти и не пускающий к трону других телохранителей щит Мир держал на славу. Рэми видел, как другу плохо… но помочь, увы, ничем не мог.

— Освободи меня, Мир, — простонал он. — Я исцелю тебя, освободи… проклятие, Мир! Я не понимаю, зачем?

— Потерпи еще немного, у меня нет сил объяснять, — ответил Миранис и добавил своему харибу:

— Поторопись…

Хариб кивнул и направился к застывшему в двух шагах от них Ферину. Придворный будто очнулся от ступора и начал медленно пятиться от трона принца, не спуская подернутого ужасом взгляда с хариба Мираниса. Наткнувшись на золотого льва, он упал на ступеньки, скатился вниз и вновь попробовал подняться. Но дрожащие руки не держали. Без сил свалившись на ярко-красный ковер, Ферин начал умолять:

— Не надо… не так.

— Боишься? — протянул хариб. — Правильно. И куда ж ты собрался, скотина этакая? От меня бежать вздумал?

— Поторопись… — умолял Мир. — Еще немного, и я не смогу удержать телохранителей… они не должны меня спасти… поторопись…

— Да, мой принц! — хариб резким движением выхватил из-за пояса метальный нож и швырнул его в Ферина.

Рэми даже понятия не имел, насколько слуга принца был меток.

Нож легко полоснул по шее Ферина и полетел куда-то дальше, в темноту. Придворный схлипнул сначала облегченно, потом отчаянно, и, давясь кровью упал.

Все как-то легко и сразу о нем забыли. И Рэми, которого теперь интересовал только Миранис, и хариб принца, холодно, будто и не произошло ничего, направившийся к принцу, и телохранители, с новыми силами тиранившие идущий трещинами щит, и даже Алкадий, исчезнувший в тумане перехода.

Миранис, явно из последних сил державшийся за собственный рассудок, протянул здоровую руку опустившемуся перед ним на колени харибу.

— Ты ведь знаешь, что это не все.

— Знаю, — ответил слуга, целуя руку своего архана.

И добавил:

— Прости…

— Поспеши… — вновь попросил Миранис.

Хариб еще раз поцеловал ладонь принца, поднялся с колен, и, медленно обхватил рукоять кинжала, все так же пронзающего ладонь Мираниса. Взгляд его, ясный, успокаивающий, не отпускал взгляд принца, на губах играла тихая, грустная улыбка, а из уголка глаза сбежала по щеке скупая, почему-то неуместная здесь слеза.

— О боги, мой архан, прости! — прошептал он и одним движением выхватив из подлокотника кинжал, по самую рукоятку всадил его в сердце Мираниса.

— Прости.

Плечи его вздрогнули. Хариб вновь упал на колени, ладонь его нашла на поясе еще один метательный нож, и поцеловав дрожащую руку Мираниса, он резким движением перерезал себе горло.

Нити власти оборвались, полоснув по натянутым нервам красной вспышкой. Рэми ничего не замечал. Застыв в ногах у принца, он тихо смотрел, как мерно стекали со свисающей с подлокотника руки и разбивались о пол ярко-красные капли.

Упал над ними щит. Подбежали к принцу телохранители, но трогать Мираниса и его хариба никто не решился. Лерин поднял с пола тело повелителя Кассии, усадил его на трон, предназначавшийся Элизару и до шеи укрыл его своим плащом, скрывая под аккуратными складками испачканную кровью грудь. Все молча ждали смерти.

— Поднимайся! — кричал кто-то в ухо Рэми, заставляя его встать на ноги. — Поднимайся, сволочь! Слышишь! Немедленно!

— Пусти! — закричал Рэми, чувствуя, как его тело охватывает пламя.

— Никуда я тебя больше не пущу, — Рэми поднял удивленный взгляд и увидел залитое слезами лицо хранителя смерти. Он почему-то удивился… Он и не знал, что Рэн умел рыдать вот так… не замечая своих слез. Что умел смотреть отчаянно, разрывая душу своей болью. На собственную боль сил уже не осталось.