Анна Алмазная - Власть безумия [СИ]

— Нам всегда надо быть столь одинаковыми? — спросил Рэми с неудовольствием окинув взглядом такой же, как и у него, наряд коренастого телохранителя.

— Блистать предоставим принцу, — ответил Кадм. — Наше дело — находиться в тени и охранять… хотя быть незаметным с такими глазами, как у тебя, это вряд ли. Ты слишком красив, дружок…

— А ты слишком разговорчив сегодня, — парировал Рэми.

— Ну как же. Пришел посмотреть, как ты себя чувствуешь… как никак, а первая встреча с влиятельным дядюшкой… не волнуешься, а, Эрремиэль?

Кадм впервые назвал Рэми полным именем, которое мать сократила до Рэми, а брат до Эрра.

Полузабытое звучание собственного имени в устах телохранителя было натягивающему перчатки Рэми приятно и неприятно одновременно. Приятно, потому как говорило о его статусе, неприятно, потому как Кадма Рэми считал другом, а из уст друга слышать столь официальное и даже чужое имя казалось каким-то… непривычным.

Рэми взял со стола кольцо с крупным сапфиром — когда-то он на такое мог работать год — и, повернувшись к телохранителю, ответил:

— Нет, не волнуюсь. Ты же знаешь, что Виссавия позаботилась о моем внешнем виде. Элизар меня не узнает. Тебе нечего опасаться. Как и принцу.

— А с чего это ты взял, что я опасаюсь?

— А разве не так? — усмехнулся Рэми.

— Странный ты сегодня, — встревожено ответил Кадм. — Будто опять собрался сделать какую-нибудь глупость… например, объясниться с дядюшкой.

— Я не желаю становиться наследником Виссавии, если ты это имеешь ввиду, — «наследником безумца», добавил про себя Рэми. — Так что можешь расслабиться.

Что имел ввиду Кадм, Рэми узнавать не хотел. Потому и лишил друга шанса ответить — вышел из своих покоев, войдя в соседние — принца. Ожидавшая в приемной свита синхронно склонилась в низком поклоне, Рэми быстрым жестом накинул на голову капюшон, в свою очередь поклонившись выходившей из кабинета Мира Калинке.

Девушка, удивив свиту принца, ответила на поклон поклоном, подав стоявшему рядом Миранису затянутую темно-красной перчаткой ладонь.

А ведь на этот раз даже не волнуется, подумалось Рэми, когда тот отошел в сторону, присоединяя свою силу к силе идущего за принцем Лерина. Закрыть Мираниса и его кузинку щитами, не позволить виссавийцам через них проникнуть.

Обычно принц заслонялся сам. Когда был спокоен. А телохранители лишь всегда находились рядом, следя, чтобы никто не проник через щиты наследника. Но во время важных встреч Миранис не тратил силы на защиту. За него это делали телохранители. И сегодня была первая важная встреча, на которую Мир забрал Рэми.

В зале было тихо, хоть и многолюдно. Придворные склонились перед принцем и Калинкой, Миранис медленно спустился по ступенькам и, не сбавляя темпа, вошел в приготовленный виссавийцами переход.

За ним — Лерин. За Лерином, после толчка Кадма — Рэми. Вновь мелькнула под ногами пустота, отдалились стены, приблизились изящные, витые колонны, и, когда из перехода вышел последний телохранитель, Тисмен, Миранис двинулся вперед. К вождю…

Одна за другой выныривали из тумана перехода девушки из свиты Калинки. И каждый раз, когда новая архана появлялась в зале, когда изящно приседала в реверансе перед вождем, а потом отходила в сторону, к разноцветной толпе виссавийцев, Рэми чувствовал на своей спине ее удивленный взгляд.

Они замечали сходство, холодел он. Каждый из них замечал. И каждый такой взгляд мог выдать…

Еще шаг вперед, вслед за принцем. Рэми запинается, но рука идущего рядом Кадма выныривает из-под плаща, незаметным жестом касаясь ладони друга.

«Спокойнее, — слышит в голове Рэми голос Лерина. — Мы и тебя прикрываем. Никто из виссавийцев ничего не заметил… они же не отрывают взглядов от обожаемого вождя. Сам посмотри».

Рэми посмотрел. И в самом деле, все виссавийцы смотрели на вождя, и смотрели как на божество, как некоторые девушки смотрят на своих возлюбленных… как наркоманы смотрят на эрс.

Все одинаковые, одинаково холодные: и хранители мудрости в желтых одеяниях; и хранители смерти в строгих, черных туниках; и целители в зеленом… И женщины-виссавийки, мало различимые по одежде от мужчин, и аккуратные, слишком тихие дети.

Слишком натянуто, слишком правильно, слишком ненастояще.

Даже идущие следом арханы, что не сильно-то отошли после многодневной попойки, и те казались Рэми ближе.

А они все продолжали идти.

Была здесь и улыбающаяся гостям сестра вождя в слепящем белом плаще, но Рэми видел ее лишь как расплывчатое пятно: все его внимание приковал стоявший на темно-красном ковре вождь.

Величественный в парадных, белоснежных одеяниях. Гордо выпрямившийся, с чуть подернутым сиянием взглядом, он вовсе не напоминал Рэми того безумца, встреченного вчера в лесу.

Возлюбленный сын богини, ее баловень, и ее беда… Наркоман, встречающий их такой улыбкой, что Рэми захотелось броситься вперед, встать между принцем и дядей.

Но дядя предельно вежлив. И с губ его слетают правильные слова, и движения его правильные, выверенные породой, и взгляд, мягкий, ласкающий, заставляет Калинку вспыхнуть, как маковый цвет.

Обмен приветствиями быстро заканчивается. Вождь, подав руку Калинке, плавным жестом показывает принцу на приготовленный для него стол. Кашляет кто-то за спиной, безнадежно пытаясь сдержаться… и вновь становится тихо.

— Не отобедаете ли со мной, мой дорогой друг? — улыбается вождь. Он видит только принца и невесту, а на так и стоявших за спиной Мира телохранителей, казалось, не обращает внимания.

Казалось, так как взгляд его то и дело безошибочно выхватывает из четверки телохранителей Рэми, и тут же убегает, останавливаясь на Калинке…

Принц, вождь и Калинка всходят по мраморным ступеням под богато украшенный балдахин, все так же сыплются с обеих сторон учтивые слова. «Дорогую невесту» вождь усаживает слева от себя, «уважаемого гостя» — справа, и так любезен с обоими, как и упорно не замечает застывших по обе стороны от стола телохранителей: Рэми и Лерина со стороны принца, Кадма и Тисмена — Калинки.

Рэми почувствовал себя неловко. Принц полностью сосредоточился на вожде, оставив контроль за щитами телохранителям. То и дело мягко касалось невидимой преграды чужое сознание, пробуя ее на прочность: иногда неосознанно… иногда…

Разместилась за раскиданными по зале столами и свита, чьи богатые одежды были разбавлены неброскими одеяниями виссавийцев.

Последние держались с достоинством, говорили мало, ели еще меньше, зато внимательно выслушивали кассийцев и сдержанно отвечали на нечастые вопросы.

— Простите за невнимание к столь высоким гостям, — вежливо сказал вождь, обводя скучающим взглядом зал.