Анна Алмазная - Власть безумия [СИ]

— Ненавижу, как же я тебя ненавижу, Мир!

Ответила Виссавия. Хлынул на землю дождь, стегая землю тугими, холодными струями, смывая боль и обиду, и последние остатки сил ураганным ветром пролетели над лесом, сгибая до самой земли гордые березы.

— Ненавижу!

— Кто вы?

Вопрос был тихим, но усиленный магией прорвался таки через шум ветра и донесся до Рэми. Телохранитель замер, быстро приходя в себя. Он вызвал эту бурю, он заставил Виссавию отозваться… и он теперь не может показаться Араму в обличие телохранителя принца, не может воспользоваться маской… Ветер заметно ослаб, дождь перестал бить тяжелыми каплями, пробились сквозь тучи еще окрашенные красным лучи восходящего над лесом солнца.

— Кто вы? — повторил стоявший за спиной Арам. Рами обернулся. Арам вздрогнул, как он удара, и вдруг упал на колени, склонив голову:

— Вождь!

— Дурак, — ответил Рэми, поднимаясь и приводя себя в порядок. Гнев прошел, оставив за собой опустошение и безразличие. Рэми хотел сейчас одного — уйти и остаться одному.

Или, действительно, поддаться порыву, открыться этому недоумку Араму, стать наследником и горячо любимым племянником вождя Виссавии и забыть о Мире? О его предательстве? Оторвать от него Лию и навсегда уйти из Кассии, в которой для него, Рэми, никогда не было места?

«Уходи немедленно, — продрался через душивший Рэми гнев голос хранительницы. — Я сняла с тебя маску, Пока Арам не понял, что ошибся, уходи! Если не хочешь быть узнанным.»

— Поздно, — усмехнулся Рэми, видя, как встрепенулся вдруг Арам, понимая, как поднял на него ошеломленный, воплощающий взгляд.

— Вы не вождь, — прошептал виссавиец, вставая с травы и присматриваясь к Рэми. — Тогда почему она вас слушает? Почему вы так похожи?

— Потому что она щедра на дары, — язвительно ответил Рэми. — На смерть — тоже щедра. Берегите своего вождя… если не хотите, чтобы я его убил.

— Вы не в силах…

— Вы меня не знаете.

— Она выбрала вас наследником… И вы Кассиец… — Арам смотрел на горящие татуировки на запястьях Рэми. — Мой архан, я отведу вас к вождю…

— А то вряд ли.

— Я прошу вас.

— Я сказал нет! — закричал Рэми. — Арам, вы оглохли? Смерти хотите? Так я устрою.

— Моя жизнь в ваших руках, наследник, — покорно прошептал Арам, склоняя перед Рэми голову. — Вы можете сделать со мной все, что угодно, это правда. Но я вижу в вас непонимание и боль.

Позвольте мне…

— Не позволю. Со своей болью справлюсь сам…

— Элизар тоже так говорил…

Рэми не выдержал. Когда он очнулся, он сидел на Араме, сжимал пальцами тонкую шею юноши-виссавийца и смотрел, как из почти черных глаз уходит жизнь.

— О боги… — спохватился Рэми, отпуская виссавийца. — Вы живы?

— Не беспокойтесь, наследник, жив, — в глазах Арама было столько… поклонения, восхищения, радости, что Рэми вздрогнул.

Этого придурка только что чуть не убили! Чему он радуется, о боги?

— Вы совсем дурак, Арам, если лезете под руку разгневанному магу. Да еще и сравниваете меня с сошедшим с ума Элизаром.

Неужели вам жить расхотелось?

— Простите, наследник, я действительно был неосторожен, — сразу же начал оправдываться Арам.

У Рэми незамедлительно начала болеть голова. Он не понимал этого нового, преобразившегося Арама. Не понимал, куда делась торжественная, так импонирующая Рэми гордость виссавийца, и откуда появилась эта услужливая, раздражающая покорность?

— Никогда не стану вождем Виссавии, — устало сказал Рэми, поднимаясь. — Не понимаю вас…

— Если Виссавия вас слушает… — также смиренно ответил Арам, — то это уже неминуемо.

— Уходи, — прошептал Рэми. — Приказываю тебе, Арам, уходи!

Убирайся! Пока я не навредил тебе! Уходи… прошу! Если я убью тебя, то буду об этом жалеть…

— Мы продолжим разговор, наследник, когда вы придете в себя, — покорился Арам.

Они столь послушны, усмехнулся Рэми. Они столь милы… ластятся как змеи, чтобы укусить в самый неожиданный момент. Все они…

Небо расчистилось, откуда-то вновь появился спрятавшийся на время Рык, ласкаясь к ладоням хозяина. Рэми не мог сидеть на месте: остатки гнева гнали его вперед. Он долго брел по лесу, не зная, куда идет и зачем, пока густая чаща не расступилась и не появилась позолоченная солнечным светом полоска реки. Стало жарко. Барс шумно дышал, открыв пасть и высунув язык, порхали над растущей у самой кромки воды купальницей бабочки капустницы, тихо шептал неподалеку камыш.

Рэми устало опустился на сочную, напоенную близостью влаги, прибрежную траву, так и не решив, что ему делать дальше.

Вернуться к Миранису? Он не мог. Остаться в Виссавии? И этого он мог. Он просто хотел побыть один и подумать. Дать себе успокоиться.

— Вот ты где, — сказал кто-то за спиной, и Рэми мгновенно напрягся:

— Отойди! Отойди, пока я сам тебя не убил.

— Так на меня обижен, что сам мечтаешь умереть… — принц подошел и положил руку на плечо друга. — Рэми, давай поговорим.

— Мне кажется, нам не о чем говорить. И так все понятно…

— Проклятый упрямец, — сказал Мир, усевшись рядом. Барс, с такой нелюбовью относившийся к чужакам, сразу же взобрался Миранису на колени и лизнул его в щеку.

— Надо же… где ты взял такое чудо? — засмеялся Миранис, лохмача шерсть урчащего животного.

— Лерин подарил… — хмуро ответил Рэми.

Он не хотел разговаривать с Миранисом, но того обжигающего гнева, как некоторое время назад, уже не испытывал. Рэми был опустошен и устал. Он просто не хотел думать: ни о Мире, ни о Лие, ни о чем еще либо.

— Я даю тебе слово, Рэми, — начал Миранис, — что Лия для меня не просто очередное увлечение. Если было бы так, я бы никогда не прикоснулся к твоей сестре. Лия для меня нечто большее, и, когда мы вернемся в Кассию, она станет моей женой.

Рэми сглотнул, потом посмотрел на все так же улыбающегося Рыку принца и вдруг сказал:

— Я люблю Лию, но Кассию я тоже люблю. Я не хочу, чтобы наследный принц брал мою сестру в жены только потому…

— Что боится целителя судеб? — развеял его сомнения Мир.

Рэми промолчал. К чему слова? И так все понятно.

Рык вдруг навострил уши, уловил какой-то шорох к камышах и, спрыгнув с колен Мира, белой молнией исчез в прибрежных кустах черемухи. Мир обнял руками колени, положив на них подбородок, посмотрел на реку, на темнеющий на другой стороне еловый лес.

— Красиво здесь, правда? — сказал вдруг он. — Спокойно.

Впервые за долгое время, несмотря на все, что произошло, я смог нормально подумать. Здесь, как в храме, душа отдыхает… Здесь можно ничего не опасаться.

— Я опасаюсь… — вдруг прервал его Рэми, — я не хочу становится наследником вождя, и у меня есть на то причины. И я боюсь, что тебе не нужен. Боюсь, что тебе в тягость. После того, как я стал этим…