Анна Алмазная - Власть безумия [СИ]

— Так почему же вы им отказываете в исцелении?

— А почему ты с презрением смотришь на эту женщину?

Рэн вздрогнул.

— Я чувствую это еще сильнее. Я даже однажды попробовал, пожалел. Это было все равно, что в дерьме по уши испачкаться, да нажраться его по завязку, и, что самое страшно, душу свою в том дерьме вывалять. Такое ощущение, что ты сам убил. Ни дышать, ни жить после такого не хочется. Ты ведь помнишь, как я однажды слег?

Рэн помнил. Ему было тогда двенадцать, Дериану едва исполнилось пятнадцать. Рэн вернулся домой от учителя ночью, страшно уставший, и у самого порога, на крыльце, чуть было не упал, споткнувшись о потерявшего сознание Дериана. Он отлично помнил, как на крыльях летел к учителю брата, как тот, бросив на Дериана короткий взгляд, приказал перенести брата в дом старшего целителя. И как брат пропал на целую луну.

Вернулся Дериан бледный и молчаливый. Но что произошло тогда так и не рассказал.

— Старший целитель меня целую луну откачивал, целители душ от моей постели долго не отходили… и когда меня полностью «очистили» я понял, что некоторых людей исцелять просто не могу…

— Я думал…

— Кассийцы тоже так думают, — холодно ответил Дериан. — Считают, что мы просто… чистоплюи. Потому исцеляем лишь избранных. Но это далеко не так. А ты куда, собственно, собрался?

Рэн фыркнул. Братишка так заболтался, что только теперь заметил, что Рэн полностью оделся для долгой прогулки.

— В город.

— И оставишь меня тут одного?

— По мне так ты неплохо справляешься. Если что, намекай просителям, что приходить надо в первой половине дня. А с бумажками я тебе и так не помощник.

— Просители меня, собственно, не тревожат. Меня тревожит это.

Дериан кинул брату два распечатанных письма. В первом неровным, размашистым почерком было небрежно выведено всего несколько слов: «Возвращайся в замок. Я тебя жду». Второе, написанное аккуратными, каллиграфически-правильными и идеально-красивыми буквами было интереснее: «Ради богов, брат, ты что вытворяешь? Я понимаю, что ты обижен, но долго я еще в это играться буду? Принц в гневе. Немедленно возвращайся в замок повелителя или я тебя лично за шиворот из поместья вытяну.»

— Гм… Друзья?

— Наследный принц Кассии и его целитель судеб, — ошарашил Рэна брат.

— И ты отказал? — сглотнул Рэн.

— А у меня был выбор? Наследному принцу Кассии вежливо написал, что, к сожалению, дела рода требуют моего личного присутствия в поместье, и я не могу вернуться на данный момент в замок. Эррэмиэлю ответил, что я уже не маленький мальчик и сам в состоянии решить, что мне делать.

— Я и забыл о младшем братишке нашего наследника… — задумчиво ответил Рэн, защелкивая застежку плаща, — целитель судеб еще тот противник даже для нашего вождя.

— Надеюсь, что Арман образумится и Эррэмиэлю не придется вмешиваться… надеюсь, что наследный принц и его телохранитель пока оставят нас в покое. Но эти письма… Потому лучше, если бы ты остался.

— Я должен выполнять приказ вождя, — перебил его Рэн. — Вернусь поздно, уж не обессудь. У меня встреча.

Дериан промолчал, вернувшись к своим бумагам. Что же, работа с бумажками ему тоже очень даже подходит. Помнится, в хранители дара долго не могли решить, чего же в Дериане больше — таланта целителя или хранителя знаний. Решили в пользу целителей, потому как целители были для Виссавии важнее. И теперь впервые Рэн задумался, что, может, зря решили. С бумажками оно, пожалуй, с безопаснее будет.

— Запри дверь и никого не пускай, — вдруг отрезал Рэн. — Я скажу, что ты заснул и чтобы тебя не беспокоили.

— Не суетись, — спокойно ответил Дериан. — Я не кисейная барышня и сам справлюсь. Если что… ты сам знаешь, что боевой магии мы тоже очень даже обучены.

— Дериан… будь осторожен…

— И ты будь осторожен. Помни, что мы в чужой стране. И люди тут чужие.

Рэн-то помнил… каждое мгновение. В Кассии оказалось не столь весело, как он думал.

В кассийской столице оказалось гораздо холоднее, чем в Виссавии, небо было затянуто тяжелыми тучами, да и дождик начал накрапывать.

Рэн натянул на голову капюшон, его настроение окончательно испортилось. Здесь даже теперь, после наступления темноты, было слишком много народу, при этом народу злого, одуревшего от тяжелой работы и куда-то спешащего по грязным, закиданным мусором улицам.

Рэн вместе с другими пешеходами вжался в стену дома, когда по узкой улочке мимо промчалась подпрыгивающая на камням мостовой повозка.

— И куда боги дурака несут? — проворчала рядом старуха, отрываясь от стенки. Откинув от заботливо прижатой к груди корзины серое полотенце, она завыла:

— Пирожки! Свежие пирожки!

— Пиво… пиво! — вторил ей откуда-то басистый голос. — Вкусное, крепкое пиво!

— Купи цветочки для мамы! — улыбнулась Рэну хорошенькая девушка.

— У тебя, красавица, куплю и репей, — ответил за спиной виссавийца молодой голос. Девушка улыбнулась еще шире, сразу же забыла о Рэне и юркой змейкой скользнула в толпу.

Рэн усмехнулся. Опасаясь встретить на улицах знакомых Нара, да и не желая расходовать силы понапрасну, он принял свой естественный облик, отчего его вновь начали путать с мальчишкой.

Цветочки для матери? Его мать, талантливая целительница, лунами пропадала за пределами Виссавии. Домой возвращалась редко. А когда возвращалась, то больше спала в своей комнате и выходила оттуда нечасто. Вечно бледная, вечно уставшая, хрупкая, как изящная статуэтка, она с сыновьями разговаривала так редко, что временами казалась Рэну чужой. Но все равно бесконечно любимой.

И она никогда бы не приняла в подарок цветов.

— Срывая цветок, ты преждевременно лишаешь его жизни, — говорила мать. — И в то же время слегка поганишь свою.

Кто-то грубо толкнул Рэна в плечо и, выругавшись, виссавиец выскользнул из воспоминаний на улицы кассийского города. Рэн шарахнулся вновь к стенке, пропуская мужчину с тяжелым мешком на плечах и вздрогнул — в толпе кассийцев он различил того, кого увидеть тут явно не ожидал.

Не понимая, каким образом другой хранитель смерти оказался вне Виссавии, Рэн было бросился за укутанной в плащ фигурой, как остановился. Этот человек был наполнен силой, которой в нем быть не должно. И он убивал, не раз, не два, Рэн уж и сосчитать не мог. Он него настолько несло аурой насильственной смерти, что Рэн чуть было не задохнулся.

Это мог быть только один человек. Человек, которому Рэну лучше на глаза не показываться. Изгнанный из Виссавии Алкадий.

Воспользовавшись, что магический упырь не смотрит в его сторону, Рэн живенько окутал себя щитами, скрывая собственную ауру хранителя смерти, и слился с толпой вовсе не желая упускать Алкадия из виду. Мало ли, может, пригодится. Встреча подождет… у Рэна есть дела поважнее.