Марина Голубева - Либерия

Я вот сейчас что помыслил. Скажи-ка, а лесавка знала, что ты только книгой за этой и пришел, а как сыщешь, так домой вернешься? Нынче она тебя просила остаться? — Алексей согласно кивнул головой. — Вот и ответ тебе. Бабы, они такие, на все пойдут, лишь бы полюбившегося мужика при себе оставить. И ведь уверены, что для самого мужика это лучше будет, заботятся, стало быть.

— Не знаю… — версия Демида молодому человеку не нравилась, но своей у него не было. — Как-то не похоже это на Лесю. Ведь она сама мне помогала Либерию искать. Да и понимать должна, что я книгу заберу и, все равно, уйду. Если только…

Алексей даже похолодел, поняв, что лесавка может просто уничтожить книгу. Он вскочил, заметался по избе, чувствуя, как просыпается зверь, поднимается изнутри дикая ярость и начинают увеличиваться клыки.

— Эй, ты чего?! — испуганно окликнул его Малой. — Аж в лице переменился, а глаза, вон, какие бешеные, словно звериные.

Алексей вздрогнул от звука человеческого голоса и начал приходить в себя. Напуганный возвращением своей звериной сущности, он постарался успокоиться, убедить себя, что Леся не пошла бы на такую подлость. А может, и не в лесавке дело?

— А в ком? — спросил Малой. Алексей и не заметил, как произнес эти слова вслух.

— В колдуне, — Алексей тяжело дышал — борьба со зверем далась нелегко. — Тот колдун, который мне амулет дал, просил книгу одну ему принести из подземелья. Я решил, что именно из-за нее та черная дрянь на нас полезла, и выбросил книгу с амулетом. Из-за этого там и рвануло. Помнишь?

— А то. Разве такое забудешь?

— Колдун лесавку еще до меня знал. Может, он ее за своей книгой послал? А Леся, не разобравшись, взяла ту, которую нашла? Только почему она у меня книгу не спросила, а тайно стащила? Или просто будить не захотела? — Алексей, сморщившись, потер виски — голова разболелась так, что, казалось, сейчас разлетится на куски. — В любом случае, надо идти к колдуну. Сам я лесавку не найду.

— И то верно! Пойду, лошадь запрягу. — Демид подтянул к себе сапоги и начал накручивать портянки. — Ты, Алешка, свое рванье не надевай, я тебе найду кафтанишко или кожушок побольше. Не всяко тебе подойдет, эвон, какой верзила вымахал.

— Погоди, Малой. А ты-то зачем к колдуну собрался? — Молодой человек даже растерялся от такой активности. — Мое это дело, не к чему тебе в него лезть. Хотя, от кожушка я не откажусь, а то моим жупаном теперь и нищий побрезгует.

— Значит, твое дело, а я, стало быть, не нужен? — обиделся Демид. — И помощь моя не требуется?

— Да не обижайся ты… сокрушенно вздохнул молодой человек. — Зачем тебе мои проблемы? Ты и так торговлю свою из-за меня забросил.

— Ничего той торговле не сделается. Эка, подумаешь! Только я вот тебе что, Алешка, скажу. Коли тебе помощь по дружбе и от сердца предлагают, ты от нее не отказывайся.

— Ну, хорошо, иди, запрягай лошадь, — кивнул Алексей, подумав, что на санях и быстрее и удобнее будет. А к колдуну Малого он, все равно, не возьмет. Ему самому-то страшно было идти к Чуриле.

Как ни торопился Малой, всю дорогу погоняя лошадь, до села добрались только к вечеру. Зимний день короток, и следовало спешить, чтобы попасть к колдуну засветло. На повороте к селу Алексей попросил остановиться.

— Дальше я пойду один, — Демид попытался возразить, но молодой человек покачал головой. — Нет, Малой, Чурила не тот человек, с которым тебе стоит встречаться, и помочь мне ты ничем не сможешь.

— Ну, как знаешь, — смирился коробейник, — но я тебя здесь ждать буду.

— Слушай, — Алексею пришла в голову дельная мысль, — а зачем тебе в поле мерзнуть. Езжай в село, найдешь местного священника отца Паисия, расскажешь ему, что видел в подземельях Кремля. И еще скажи, Алексей, мол, раскаивается, что вступился за колдуна. Чурила действительно хочет использовать темную силу капища, и погубить город. Жди меня завтра до обедни. Если не приду, значит… и не приду. Езжай домой и не поминай меня лихом.

— Ладно, — кивнул головой Демид, найду отца Паисия и все расскажу. А вот остальное не обещаю. Я тебя в беде не брошу.

В лесу Алексей достал изрядно потрепанное перышко и нырнул за ним в чащу. С трудом поспевая за шустрым «проводником», мельком удивился обилию человеческих следов на снегу. Создавалось впечатление, что местные жители решили устроить в зимнем лесу массовое гуляние. Молодой человек оглядывался на ходу, в глубине души надеясь, что лесавка объявится сама, даже окликнул ее несколько раз. Очень хотелось избежать встречи с колдуном и объяснений по поводу невыполненного обещания. Придумать отмазку было несложно. Можно, например, сказать, что заклинание не сработало, и сундук открыть не удалось, или книги там не было. Но теперь Алексей колдуна откровенно боялся — не известно, что придет в голову этому сумасшедшему старику.

Отец Паисий сидел за рассохшимся столом и косился на поставец, где стояла початая бутылка, принесенная из города. Она притягивала взор и бередила душу. Конечно, вернувшись домой, батюшка принял с устатку, но сейчас хотелось еще. А пить было никак нельзя, потому что наутро предстояло важное и нелегкое дело.

Пока он гостил в монастыре, в селе случилась беда — пропал староста. Хватились не сразу, хоть жена его Катерина уже к ночи побежала по соседям, с тревогой рассказывая, что мужик ее совсем ума лишился — нацепил себе икону на шею, взял топор и куда-то ушел. Но от нее только отмахивались, мол, погуляет да придет, никуда не денется.

Однако Лапша не вернулся и утром, тогда кто-то из селян вспомнил, как видел старосту, идущего через поле к лесу. Делать нечего, пошли искать, без особой, правда, охоты. Старосту в деревне не любили, а многие в глубине души и вовсе желали ему сквозь землю провалиться. Но страх, что по весне неупокоенный и неотпетый мертвец может явиться в село, гнал мужиков в лес. Лапша и живым-то был не подарок, а уж что можно ожидать от заложного [26] Заложные покойники — умершие «плохой» смертью или неотпетые, похороненные не по обряду. Заложные покойники, как и другая нечистая сила, появляются по ночам, бродят по земле, пугают и преследуют людей. покойника, и подумать страшно.

Два дня мужики мерили лесные сугробы, но, все же, нашли. Полузанесенное снегом мертвое тело, раскинув крестом руки, лежало на небольшой полянке недалеко от Проклятой дубравы. Крестьяне поохали для порядка, перекрестились и подошли поближе, но в ужасе шарахнулись в сторону. Не вид мертвого тела испугал мужиков — смерть была частой гостьей в тогдашних селеньях — а то, что у этого тела не было головы. На ее место кто-то глумливо пристроил икону, и Спас с темной доски смотрел на людей сурово и осуждающе.

Придя в себя, мужики поискали голову на полянке, но не нашли, подумали, что волки или медведь-шатун одной головой бы не ограничились. Значит, дело не обошлось без колдуна. Загомонили, возмущаясь, послышались крики, то надо бы отомстить за старосту и покарать проклятого нехристя. Вор и прощелыга Лапша сразу стал в глазах односельчан мучеником и героем, этаким Аникой-воином, который в одиночку пошел на супостата и пал в неравной борьбе со злом. Глаза мужиков загорелись праведным гневом, засверкали вытащенные из-за пояса топоры, послышались призывы немедленно идти жечь колдуна. Впрочем, крестьяне быстро опомнились, сообразив, что идти вот так, с нахрапа, на злодея страшно, да и не знает никто, где его искать. Порешили вернуться в село и звать отца Паисия. Уж он-то знает, как с этим нехристем справиться, да и дорогу к нему скорее найдет, недаром нечистую силу за версту чует.