Валерий Пылаев - Видящий [СИ]

- Негоже заставлять отца ждать, воришка! – раздался за спиной голос Айны. – Владычица Хель уже подготовила для тебя место.

Я обернулся и увидел, как Айна уже заносит топор, чтобы добить скорчившегося на земле Сигмунда. Сын Гисли был чуть ли не на голову выше ее и раза в полтора шире, но уже не пытался драться, а только закрывал голову руками. Похоже, я его здорово приложил дверью…

- Нет, пожалуйста! – закричал он, когда «Разлучник» взметнулся вверх. – Я знаю, где лежит золото!

- Айна, стой! – Я подскочил и успел схватить разбушевавшуюся воительницу за руку. – Пусть говорит. Немного чести в том, чтобы убить безоружного.

- Думаешь, он бы нас пощадил? – фыркнула она, убирая топор за пояс. – Без него Барекстад станет только чище.

- Может быть. – Я взял Сигмунда за шиворот и потащил в дом. – Но пока мы с ним немного побеседуем.

При более-менее приличном освещении «доспехи» незадачливого драугра выглядели еще нелепее. Вполне возможно, когда-то облачение Сигмунда и правда было славной броней, но эти времена прошли десятки, если не сотни лет назад. Насквозь проржавевшие наплечники были нашиты прямо на бесцветную дерюгу, а то, что при определенном ракурсе походило на кольчугу, оказалось настолько дырявым, что годилось разве что украшать огородное пугало. Меч, который Сигмунд выронил снаружи, выглядел немногим лучше – зазубренный, ржавый, да еще и обломанный едва ли посередине.

И все же это было оружие – пусть состарившееся и сломанное, но все же настоящее, боевое, а не сварганенное из серпа или лопаты неумехой. Причем выглядело оно так, будто и вправду пролежало в земле долгие годы. Даже если все россказни о драуграх и были враньем, рассчитанным на суеверных скандов, сам курган вождя, по-видимому, все же существовал. И на него не помешало бы взглянуть поближе!

Поэтому первую часть печальной истории Сигмунда я слушал вполуха. Он был трэллом с самого детства, как и его отец. До того самого дня, пока его хозяин со своим хирдом не погиб в бою. Поселение с труднопроизносимым называнием осталось почти без воинов, и следить за невольниками стало некому. Старый Гисли собрал нескольких – самых молодых и крепких – украл пару лодок и сбежал на соседний Барекстад. Полгода они скрывались в лесах, по ночам пробираясь в город и воруя припасы, но потом за них взялись всерьез. Может, Тормунд Торгейрсон и был уже не тот, что в молодые годы, но терпеть прямо у себя под носом банду мелких разбойников все же не стал. Двоих беглых трэллов поймали и повесили, а оставшихся гнали по лесам с собаками до самых гор. Кое-как перебравшись через снега и скалы, они вышли на дорогу и через два дня пути наткнулись на древний курган. Немногие хотели лезть внутрь, но старый Гисли боялся подступающей зимы даже больше, чем проклятий - а в могилах конунгов всегда было чем поживиться. Добыча оказалась не самой богатой – совсем немного золота, а оружие и доспехи уже давно никуда не годились… Тогда-то Гисли и придумал нарядиться в драугров, чтобы безнаказанно грабить путников. И все складывалось неплохо – перепуганные до смерти купцы и даже могучие воины в ужасе выбрасывали свои кошельки за окно, лишь бы не попасться мертвым стражам кургана…

А дальше я уже знал. Стоило один раз нарваться на того, кто имел в арсенале «Познание скрытого» и толковую секиру – и удача старого Гисли закончилась. Бывший трэлл лежал на полу с разрубленной головой, а из его шайки уцелел только сын…

- Хватит, - прервал я Сигмунда. – Показывай, где это ваш курган. И тогда я подумаю, сохранить ли тебе жизнь.

Похоже, парень до сих пор побаивался мести древних и поначалу отказывался идти к кургану среди ночи, но пара тумаков сделали свое дело. Я пустил его вперед – на тот случай, если оставшиеся в живых бандиты имели про запас еще сюрпризы. Айна прикрывала меня сзади, а Ингвар… Ингвар куда-то пропал. Скорее всего, удрал, как только мы покинули избушку Гисли. И даже не подумал разжиться золотом... Странно, на него не похоже – впрочем, я не стал забивать голову. Болтовни от колдуна было куда больше, чем пользы…

- Отец Всемогущий, - бормотал Сигмунд, уводя нас все дальше и дальше от дороги. – Я никогда бы не стал грабить мертвых. Меня заставили!

- Не сомневаясь, - буркнул я, подгоняя его рукоятью секиры. – Думаю, будет справедливо, если мы оставим тебя внутри и завалим вход. Мертвому конунгу наверняка понравятся твои рассказы о несчастном детстве.

- Что? Нет, прошу тебя! – захныкал Сигмунд. – Лучше убей!

Огонь факела в его руке затрепетал – похоже, мы приближались к морю.

- Далеко еще? – Айна посмотрела по сторонам. – Что-то я не вижу никакого кургана.

- Здесь. – Сигмунд махнул факелом. – Вход здесь.

Неудивительно, что мы не заметили. Беспощадное время почти сравняло курган с землей – теперь высоты в нем осталось едва ли больше половины человеческого роста. А поток холодного воздуха, едва не задувший огонь в руках Сигмунда, шел вовсе не с моря.

А из подземелья. Желтоватое пламя факела освещало полуразвалившиеся каменные ступеньки, ведущие вниз.

- Не хочется мне туда идти, - проворчала Айна. – Даже если никаких драугров здесь и нет, мертвые умеют мстить. Старый обманщик Гисли все-таки встретил свою смерть.

От топора Айны. Похоже, дева-воительница до сих пор стыдилась за свой страх перед фальшивыми драуграми, и от этого становилась еще более сердитой, чем обычно.

- Мы не тронем того, что принадлежит мертвым. – Я шагнул на ступеньку следом за Сигмундом. – Но золото, которое ворюги украли у живых, нам пригодится. В Фолькьерке почти не осталось воинов, зато очень много голодных ртов.

Мысли о родном поселении покойного возлюбленного, похоже, придали Айне решимости. Она осторожно взяла меня за руку, чтобы не споткнуться, и двинулась за нами. Лестница оказалась довольно короткой – да и откуда здесь было взяться глубокому подземелью? И все же гробница древнего конунга оказалось местом, мягко говоря, неприятным. Сверху сюда не доносилось никаких звуков – ни завывания ветра, ни далекого плеска волн, ни даже шума деревьев. Глухую тишину разгоняли только наши шаги и едва слышное потрескивание факела. Обычно про подобные мрачные места говорят что-то вроде «здесь пахло смертью», но ничего подобного я не чувствовал. Когда-то смерть царила здесь, но даже ей оказалось не под силу пережить само время. Воздух пах только сыростью и слежавшейся пылью – и больше ничем. Даже огонь – вечный источник света и самой жизни – потускнел и как будто съежился, оказавшись не в силах бороться с подземельем. Когда Сигмунд запалил еще пару факелов, висевших в самодельных держателях на стене, я смог кое-как разглядеть последнее пристанище древнего конунга и его хирда.