Сергей Малышонок - Девятихвостый демон. Часть 1 [СИ]

– Теперь можете отдохнуть или приступить к планированию, – вытряхнул перегоревшую трубку на разбитый пол Хокаге. – Или у кого-то есть вопросы?

– У меня! – поднял руку Шикамару.

– Да?

– Здесь, как и в любом турнире, тоже будет только один победитель? То есть только один из нас станет чунином?

– Отнюдь, – улыбнулся Сарутоби. – Судьями будут я, Казекаге, даймё, которые нанимают шиноби на задания, и прочие лидеры. Во время сражений мы будем оценивать ваши способности. Чунинами станут те, кто обладает должными навыками. И они смогут получить это звание, даже если проиграют в первом же матче.

– Это значит, что чунинами могут стать все присутствующие? – спросил Саске, скептически глядя на Хокаге.

– Да. Или… – дед выдержал драматическую паузу. – Может статься, что не изберут никого. Продвижение по турнирной таблице просто даёт вам больше шансов впечатлить судей. Ну а теперь… Благодарю за упорные сражения. Увидимся через месяц!

Шеренга разбилась, генины потянулись к своим наставникам и товарищам по команде, рядом с нами приземлился Какаши, Сакура тоже уже спешила вниз.

– Ну что ж, вы всё слышали, – улыбнулся глазом Какаши. – А теперь, Саске, нам с тобой надо отойти, это не займёт много времени.

– Зачем? – нахмурился Учиха.

– Мы просто, – Какаши наклонился прямо к уху Саске и положил руку на место, где располагалась проклятая печать, – закроем эту печать, – Саске вздрогнул, но кивнул. – Отлично. Наруто, позаботься о Сакуре, мы с Саске догоним вас в медицинском крыле, ты же сейчас там?

Я кивнул и создал теневого клона, чтобы он проводил Сакуру в больничное крыло, а сам, улыбнувшись подходящей куноичи, развеялся.

Вынырнув из воспоминаний, я улыбнулся. От плохого настроения не осталось и следа. Забавно получилось, значит, где-то здесь носится Ли, что ж, хорошо, по крайней мере, одной проблемой меньше. Не то чтобы я испытывал к нему особую симпатию, но он всё же свой, и хорошо, что он выжил. Хм… Скоро здесь будет Сакура, а потом и Какаши с Саске, пожалуй, следует прогуляться до палаты Нейджи, пока есть время. Улыбнувшись спящей Хинате и слегка поправив сбившийся на лицо локон, я встал со стула. Аккуратно выйдя за дверь, кивнул клону на палату, а сам пошёл на маячок эмоций несчастного Хьюги. Нужная палата нашлась быстро, благо Нейджи, в отличие от Хинаты, не спал, что позволяло легко отследить его эмоции.

– Привет, Нейджи. Всё ещё считаешь, что судьба – это нечто неизбежное? – спокойно спросил я у лежащего парня, войдя в палату.

– Ты?

– Да, я.

– Это судьба младшей ветви – быть слабее старшей. Я был слишком самонадеян. Оковы судьбы, опутавшие младшую ветвь, нельзя преодолеть, – говорит-то он уверенно, вот только во всей его позе и голосе сквозит, что он пытается убедить в своих словах самого себя.

– Да ты что? – в фирменной высокомерной манере Саске произнёс я. – Тяжёлая у тебя судьба, я погляжу. А хочешь, я расскажу тебе одну историю? – Нейджи демонстративно отвернулся, что я решил истолковать как знак согласия. – С чего бы начать? Хм… Ну, пожалуй, начну с того, что когда Девятихвостый Лис напал на Коноху, Четвёртый Хокаге, чтобы спасти деревню, был вынужден запечатать демона в новорождённом ребенке. С той поры судьба этого ребёнка была предрешена. Джинчурики Конохи. Или, как считали простые жители, новое воплощение Кьюби. Они боялись и ненавидели его. Не став рассказывать мальчику о его сущности, чтобы он не узнал своей силы, они побоялись убивать его, потому что тогда лишились бы оружия. В результате он рос, ненавидимый и презираемый всеми, кто его окружал. Простой ребёнок, желающий того же, что и все обычные дети, никогда не знал материнской любви и ласки, не знал он также и отцовской защиты, когда другие дети избивали его, собравшись в ватагу. Будучи идеалистом, он считал, что сможет повернуть мир к лучшему и обратить ненависть и презрение к себе хотя бы в элементарное уважение. Но на все попытки видел, в лучшем случае, безразличные взгляды. Но однажды мир перевернулся. Один предатель, которому уже нечего было терять, рассказал ребёнку, что в нём запечатан Лис. И вот тогда, исследовав печать, сдерживающую Кьюби, и поговорив с Лисом, ребёнок многое понял. Он понял, что дело не в нём, а в людях вокруг него. Людях, которые видели в нём только оружие, слишком опасное, чтобы его по-настоящему учить или открывать ему правду. А знаешь, что самое весёлое в этой истории? – Нейджи уже не отворачивался, он смотрел на меня широко открытыми, потрясёнными глазами и очень внимательно слушал. – Самое весёлое, что Четвёртый Хокаге взял не первого попавшегося ребёнка из деревни, а своего собственного сына, рождённого в этот же день, буквально в тот же самый момент, когда напал Кьюби. Минато Намикадзе и его жена Узумаки Кушина отдали жизнь, чтобы спасти деревню, а деревня, в качестве благодарности, лишила их ребёнка родового имени, всего наследства и памяти о своём происхождении. А теперь скажи мне, Нейджи, какой ты видишь судьбу этого ребёнка? – ууууффф… Ну я и выдал… Не зря заранее эту речь готовил. Уж если это его не проймёт, то клиент безнадёжен.

Гений клана Хьюга был бледен, его кулаки сжались, а глаза, оторвавшись от меня, упёрлись в потолок.

– Об этом кто-то ещё знает? – спросил он спустя минуту.

– Хината, Сакура и Саске, ну и всё взрослое население деревни, – с лёгкой усмешкой ответил я, наблюдая его реакцию.

– Как… Как ты живёшь с этим?

– А как я должен жить? Возненавидеть деревню? Сорвать печать и выпустить рыжего на прогулку? Пф… Я уже не ребёнок, Нейджи. Кто-то из власть предержащих Конохи решил распланировать мою жизнь и вырастить послушное оружие, которое будет с радостью и энтузиазмом выполнять любые поручения за обещания хорошего отношения и общего признания. Но лично мне на них плевать. Я хочу жить и наслаждаться жизнью, у меня есть те, кто мне дорог, и их я буду защищать всеми доступными способами. А ломать себе жизнь ради мести я не хочу. Я сам добьюсь всего того, что у меня отобрали, и даже больше. Я стану сильнейшим из Каге, благо главное наследство родителей у меня отобрать не смогли, – я дотронулся ладонью до живота. – И уж тем более я не позволю, чтобы мои дети пережили подобное.

– Ясно, – Нейджи приподнял голову и развязал бандану, на его лбу открылась печать – светло-зелёного цвета, внешне напоминающая ремешок с массивной пряжкой. – Скажи, ты знаешь, что это такое?

– Да, Хината рассказывала, – я действительно вывел её однажды на разговор о младшей ветви, и она упоминала эту печать.

– Тогда ты знаешь и о реальном положении младшей ветви клана Хьюга.

– Знаю.

– И по-твоему, я смогу изменить свою судьбу? – сколько трагедии в голосе, а в глубине души горит пламя надежды, неужели я уже стал для него авторитетом? Быстро.