Alex31 - Я калечу, но я же и лечу! [СИ]

— Что, мистер Волков, пора бы и вам блеснуть знаниями, — слегка улыбнулся Донован.

— Ага. Итак, вы, мисс Ингстадсон, чистокровная скандинавка. Не смотря на двойное гражданство США и Швеции, у вас оба родителя были не только «нордической» внешности, но и даже, скорее всего родственниками, дальними. Причём аристократического происхождения. Об это свидетельствуют характерные формы ушных раковин и манера общения с моторикой тела, не говоря уже про оттенок глаз, который очень редкий из-за особенности передачи этого цвета глаз потомкам. Судя по акценту, который всё же слабовато заметен, но я его уловил, ваша мать или отец родом именно со Стокгольма. Судя ещё по немного нервным подёргиваниям пальцев рук и то, как вы их разминали, вы недавно занимались физическими упражнениями, возможно отжимания, хотя турник также не исключён. Зрение у вас довольно-таки замечательное, хотя левый глаз, судя по всему, видит дальше, чем правый, но этот «процент» невелик. У вас явный недосып, несмотря на отсутствие мешков под глазами. Отсутствие мешков это скорее наследственная особенность. Вы ломали правую ногу три раза в районе голени, а левую один. Вы левша, хотя в детстве явно переучили по-старинке, как в Советском Союзе всех левшей. Несмотря на хрупкую и сексуальную фигуру, — в аудитории послышались пошлые шутки и смешки, что вызвало недовольство у Лагерты. — За тип характера не берусь утверждать со сто процентной гарантией, но вы явно «лидер». Кроме того вы не любите подчиняться, и ещё собственница. Будь у вас муж кобель, вы бы его кастрировали, а яйца использовали как свои сережки, — вновь хохот со стороны слушающих курсантов. — Ну, а про параметры вашего тела и его состояние в подробностях, я, как будущий врач, говорить не буду. Это не этично.

— Хм. Кажется, мистер Волков победил бы, если бы это был именно конкурс, — сказал директор.

Моя «верная четвёрка» курсанток радовались больше остальных, а Лагерта, кажется, впервые за всё время посмотрела на меня с долей… уважения (?).

Далее у нас на примете были, как говорится, «главные блюда».

Суть наших проверок на логическое мышление состояла в разборе ситуации, что воссоздали учителя Вест-Поинта, ситуации произошли в реальности в горячих точках. Это были инциденты с фатальным исходом для военнослужащих. И по косвенным уликам и обстановке мы должны были разобраться, что произошло? На каждого было пять таких смоделированных ситуации. Первой проходила этот круг мозгокопательства Лагерта, и она правильно отгадала четыре случая из пяти.

Дальше была моя очередь, я также отгадал первые четыре случая, они были даже чем-то схожи, как в случае с Лагертой, такими же лёгкими, как для меня. Возможно, даже нам первые ситуации дали для разогрева. А настоящая «изюминка» была нам оставлена на конец.

Так и получилось со мной.

Я около пяти минут обследовал «место преступления», которое было очень странным, и, уже не выдержав, сама Лагерта меня поторопила:

— Ну же, быстрее!

— Действительно, мистер Волков, — слегка улыбнулся директор. — Вы долго думаете над этой головоломкой.

— Это фальшивка. Вернее постановка фальшивого преступления, — выдал я им.

— Что? — удивилась Лагерта, а затем тряхнула копной своих волос и нахмурилась. — Вообще-то тут любое задание фальшивка, это соревнование, а не реальное преступление.

— Я знаю. Но в предыдущих пяти случаях у тебя и четырёх у меня там, в постановке, зашифрованы были реальные события и улики. Но тут всё настолько сумбурно, что любой начинающий детектив покрутил бы пальцем у виска. Никакой логической цепочки здесь нет, и не было. Окровавленный нож, две пустых гильзы, разбитая рамка, разрисованная картина с надписью «Ха-ха-ха!» никак не связанные между собой. Словно безумец, что даже детективов не читал, пытался сделать вид, что это смоделированная ситуация. И вы мне, вероятней всего, дали эту ситуацию, чтобы понять насколько глубоко я могу мыслить. И мой вердикт — это никакая не моделировка ситуации, а просто попытка меня запутать, — я победно улыбнулся, чем развеселил директора.

— Прекрасно! — захлопал он в ладоши. Лагерта открыла рот от удивления и возмущения, ведь я выиграл, а «мои» курсантки победоносно и радостно заулыбались. — Но не правильно! — как гром среди ясного неба позвучал голос Донована. — И вы, мистер Волков, и курсант Ингстадсон не учли одного факта. Первые четыре ситуации были направлены на реальные примеры из жизни военных. А последние пятые из реальных примеров гражданских преступлений. Ведь очень часто после службы в армии наши выпускники идут служить в полицию. Вот мы с моими замами взяли два случая, у Лагерты попался случай из Метрополиса, а у вас случай из Готэма. И хоть ваш случай и вправду выглядит как просто набор улик и не больше, но его место преступления в реальности было. И его совершил не безызвестный Джокер. Этот псих совершил неизвестное ни для кого преступление, улики которого нашёл наряд, что был вызван из стационарного телефона на месте преступления. Но ни трупа, ни каких-то следов преступления не было, и всё списали на глупую шутку подростков. Дело хоть и оформили, но пометили его себе как «висяк» и просто отложили на полку. И о нём можно было забыть, если бы через месяц раздражённый и до глубины души возмущённый Джокер не заявился в полицейский участок, и не начал высказывать комиссару полиции о том, что его подчинённые ленивые задницы, и они не хотят работать. И сказал, что он совершил там преступление, надеясь на смекалку полиции и их желание справедливости, поиметь с этого очередное своё безумное веселье. На вопрос, что именно там произошло, и какой закон он там нарушил, Джокер начал играть в молчанку, и его просто упекли в Аркхэм. Криспус Аллен, наш бывший выпускник, занимался этим делом и допросом Джокера и ничего не выяснил. Я не рассчитывал, что вы, мистер Волков, раскроете это дело, но думал, что вы догадаетесь, что дело запутанное, и преступление совершил либо безумец, либо гений.

— Либо гениальный безумец, — улыбнулся я.

Надо же, Джокер умудрился отметиться даже там, где его не было. Слава о нём идёт во все стороны. Интересная он всё же личность. Даже тянет с ним поболтать. Хотя это может быть опасно для меня. Но соблазн велик.

— Похоже, ничья? — спросил директора его зам.

— Нет, всё же есть ещё одно соревнование умов, которое, пускай и древнее, но действенное. Партия шахмат. Я уже увидел достаточно, так что думаю, мне пора заняться делом, так что развлекайтесь, — и тут же ушёл, оставив нас одних.

Без лишних слов кто-то из кадетов поставил на стол коробку с шахматами и отошёл в сторону. Мы оба с Лагертой принялись за игру в шахматы. Тут я в принципе мог обойтись и без подсказок со стороны Индиго и своих штучек, просто ограничился своими навыками и не прогадал. Через минут десять я выиграл партию. Затем мы продолжили играть ещё четыре партии, для верности и результат почти тот же. У меня две победы и одно поражение. И ещё одна ничья. Она весьма быстро учится на своих ошибках.