Галина Агафонова - Выйти замуж за короля? Ну уж нет!

Принц, закончив целование, взял мою руку. Он посмотрел на палец, где красовалось его колечко, а затем, повеселев, сказал:

— Ну и хорошо, что кольцо на месте. Я уже всякое подумал. Но все равно, ты наказана.

Тогда, стоя с принцем и будущим королем, я улыбалась и думала, что Доминик шутит, но как говориться в народе: в каждой шутке, есть доля горькой правды. Весь оставшийся вечер, я провела с принцем, на зависть моим сестрам и казалось, даже дочке хозяина дома. Молодая женщина несколько раз приглашала Доминика на танец, но тот галантно отказывал ей. Зато, ее будущий муж развлекал себя по полной, что давал повод радоваться будущему королю. Доминик прижимал меня за талию и не отпускал, а как только играла музыка, мы тут же кружились в танце. За последний остаток времени, так устала, что ноги были ватными, и я валилась с ног.

После бала, ближе к ночи, Доминик занес меня в дом на руках, почти дремавшую и попытался раздеть, но ничего не выходило у него. Тогда он пригласил для меня служанку и, освободившись от корсета, в одной свободной рубашке, я быстро заснула. Где был принц, я не знала, потому — что открыв ранним утром глаза, заметила, что мой любимый со мной не спал. А молоденькая служанка аккуратно и, стараясь не разбудить меня, складывает вещи в большой сундук. Я села в постели и протерла глаза, сказав при этом:

— Доброе утро Пао, а где молодой принц?

Молоденькая девушка выронила какую-то вещь из рук и, обернувшись в мою сторону, переспросила:

— Принц?! Это принц?! Ой, леди, доброе утро.

— Мужчина, что принес меня сюда, это Доминик, мой возлюбленный, где он? — снова переспросила я, все так же сидя в кровати.

Девушка широко улыбнулась и потрясла маленьким мешочком с монетами, быстро сказала:

— Ваш жених, так он представился. Ночевал в другой комнате, закрылся и не выходил оттуда, лишь его шаги слышались туда — сюда. А с рассветом, приехал еще один господин, кажется герцог Ла'Марн. Точно. Так вот, он и этот господин, с вашим отцом беседовали все утро. А затем, приказали собрать ваши вещи, все необходимое. Вы простите, я не знаю, что конкретно вам нужно, поэтому, положила все на свой вкус.

Я пожала плечами и потихоньку встала с кровати, подойдя к гардеробу и открыв его, я раздумывала, чтобы надеть. В это время в комнату постучали и с быстротой лани, вбежала вся красная Каролина и защебетала:

— А вот, проснулась уже, все из-за тебя! Ух, и будет тебе наука, Лолитка. Твой король решил всех сестер к себе забрать, это же надо, а! Вот, по — твоему, я там, что буду делать? Я не хочу во дворец.

— Да! Вот оно что! Это же здорово, Каролина! — ликовала я, пытаясь прокружиться с сестрой на месте.

Служанка смотрела на нас с дикой завистью, но ничего поделать не могла, низы. Ей, как и Марте, когда-то, понравился принц Доминик, но этот молодой мужчина не смотрел ни на кого из девушек, только на молодую леди. Пао поджала губы, смотря на веселых девушек и снова начала перебирать их вещи. «Возможно, когда — нибудь она тоже, вот так просто встретит своего возлюбленного» думала она. Каролина помогла надеть теплое платье и такие же чулки, подобрала мне волосы и, потрепав за щеку, сказала:

— Ты, как хочешь, а я остаюсь с Францем и с твоим отцом. А ты, как будущая королева, езжай одна, с тобой рядом Доминик.

Мы спустились в столовую, мои сестры уже сидели за столом и делали перед мужчинами деликатный вид. Отец — герцог сделал нам замечание по поводу опоздания к завтраку и негоже, чтобы принц ждал. На что, мой мужчина ответил:

— Моя будущая жена устала после вчерашнего вечера, прошу простить ее.

Я уставилась на Доминика и, не дождавшись его приглашения отодвинуть стул, сама отодвинула его с шумом и уселась на него. Все принялись завтракать, атмосфера стояла напряженная, ели молча. Только герцог — отец и его секретарь Франц о чем-то тихо переговаривались. Я невольно прислушалась к ним и расслышала только обрывки фраз.

— …Ты доведешь их до границы, мне не велено сопровождать дочь. Затем, вернешься и поедешь в Гренвурд, отвезешь кое, — какие бумаги. Я боюсь за Розалию, у меня плохое предчувствие.

Франц только кивал головой, а я реально насторожилась «Почему вдруг в Гренвурд? Что там такое, что может связывать отца с этим городом? Он опасен и не спокоен. Маленький городок, всего несколько улочек государства. Интересно, а где же находиться мое имение?»

Доминик нехотя доел завтрак, вставая со стула из-за стола, откланявшись, строго сказал:

— Лолита, я жду вас в карете, всего доброго герцог Дюамель.

Я поперхнулась кусочком бекона и внимательно посмотрела на Германа, который тоже был не весел и грустен. Старший принц даже не посмотрел на меня и вместе вышел с братом за дверь. У меня задрожали руки, и я лихорадочно перебирала в голове мысли, что же могло случиться за одну ночь?

В карете было так же прохладно, как и на улице. На сидение, куда я села, постелили теплую шкуру. Два принца сели рядом, а я и канцлер уселись напротив. Мои губы подрагивали, мне было не комфортно, лучше бы я пересела к моим сестрам, так было бы спокойнее. Ехали очень долго и в мучительной тишине. Доминик откинувшись назад головой и сложа руки на груди, начал дремать, а Герман неодобрительно посмотрел на меня и хмыкнул. Я устала от такого жуткого молчания и гордо спросила:

— Может мне кто-то объяснит, что происходит? Герман, ты старше меня и вот скажи…

Герман поджал губы и, опустив голову, встряхнул ею, затем сквозь зубы процедил:

— Леди, в вашем положении, лучше помолчать. Отдыхайте дорогая Розалия, нам еще далеко.

Герман впервые назвал меня по родному имени, а как говорил? Скованно и броско. Доминик даже не удосужился взглянуть на меня. Канцлер делал вид, что спит. Вскоре, мне надоела такая неразбериха, погрузившись в воспоминания, осматривала проезжавшие мимо пейзажи. Вспомнилось любовное письмо Доминика, взглянув на спящего мужчину, у меня вдруг потекли слезинки. Я не пыталась их убрать, Герман все видел, его взгляд дрогнул, но сделав вид, что не заметил моих слез, отвернулся тоже к окну. Теперь и я сделала равнодушное лицо, потому что поняла, принц наказал меня за мое безрассудство и легкомыслие. Мне стало немного страшно, ведь я могла его полностью потерять, он же получил все: мою любовь, мое юное девственное тело, мою наивность и что еще остается мужчине? А ничего, все что можно, он уже забрал у меня. А я, а что я, забрала у моего возлюбленного мужчины? К сожалению, кроме того чувственного письма — ничего! Но ведь на бумаге, что угодно можно написать. Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Но тут, карета остановилась и дверь открылась.

Встревоженный Франц попросил прощения и, посмотрев на меня, потом на Доминика и сказал: