Татьяна Серганова - Хищник цвета ночи

Результат тот же. Он меня будто не слышал, продолжал исследовать сантиметр за сантиметром.

— Ты хоть понимаешь, что натворил? — Злиться, находясь под настоящим зверем, было опасно, особенно когда его морда вновь поднялась выше, к шее. — Ты не должен был перекидываться. Это незаконно и просто глупо. Зачем ты вообще это сделал и почему печать не сработала?

Сказала и вспомнила Жерара и его вчерашние слова о том, что метка засияла. Неужели все из-за меня? Неужели желание, рожденное укусом, оказалось слишком ярким для нас?

— Тор-р-р-ри, — прогрохотал хищник.

И я закрыла глаза, затаив дыхание и кусая губы.

Что-то изменилось. Я сама не поняла что. Но что-то изменилось.

Давление на грудную клетку осталось, меня продолжали обнюхивать, изучать и осматривать. Но поменялось мое личное отношение к происходящему. Страх как-то незаметно сменился желанием и возбуждением.

Но осознала я это, только когда почувствовала, как сильная мужская рука забралась мне под топик и накрыла грудь, сжав чувствительный сосок.

— А-ах, — выдохнула, выгнув спину и прижавшись к крепкому телу.

Телу?

— Н’Ери!

Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я смогла спихнуть мужчину с себя, выбраться из кровати и отскочить в угол спальни. И это за считаные секунды.

— Измайлова, ты чего творишь?

Ник — взъерошенный, возбужденный, с пылающим золотом взглядом и заостренными чертами лица — недовольно взглянул на меня.

— Я творю? — поправляя одежду, попыталась успокоиться. — Я творю?! Ты перекинулся!

— Что?

— Ты перекинулся! Повалил меня на кровать и начал облизывать и обнюхивать, а потом и вовсе пытался совратить. А ведь ты обещал — никакого секса.

— Ты сошла с ума? — не поверил он.

Взлохматил волосы на затылке, создав еще больший беспорядок. Рука напряглась, обрисовалась мускулатура.

— Тогда какого черта ты лежишь голый? — И ткнула пальцем на обнаженную филейную часть, которая четко выделялась на белоснежных простынях.

Ник сел, пытаясь себя осмотреть, а я закрыла глаза. Потому что такого моя психика не готова была выдержать. Еще немного, и я сама прыгну к нему в постель.

«Проклятая метка! Проклятый укус! Проклятый хищник!»

— Это ты меня раздела? — выдвинул предположение Н’Ери.

— Делать мне больше нечего. Я спала! А когда открыла глаза, ты был огромной черной кошкой! И не надо мне рассказывать про кошмары!

Молчание.

Глаза я все-таки открыла, но упорно смотрела на пол.

— Я пойду в душ, — произнесла глухо и по стеночке попятилась в сторону ванной комнаты. Не забыв прихватить по пути сумочку и один из пакетов с одеждой. Не знаю, что там, разберусь потом.

Закрыв замок, трясущимися руками достала из сумочки телефон. Вчера я так устала и морально, и физически, что даже не посмотрела журнал вызовов.

Двадцать один пропущенный: пятнадцать от родителей, пять от Дашки и один от… А этому что от меня нужно?

Выяснять времени не было, звонить Андрею тем более, сев на бортик ванны, я набрала номер сестры.

— Вика, — выдохнула она.

— Дашка, — перебила я ее. — У меня к тебе вопрос на сто тысяч миллионов.

Сестра запнулась от неожиданности.

— А что случилось?

— Ты ведь любишь хищников, изучаешь историю, так?

— Ну да, — совсем растерялась мелкая.

— Расскажи мне об оборотах.

— Обороты запрещены вне резервации.

— Это я знаю, — отмахнулась от нее, а сама вновь посмотрела на дверь. Выдержит ли замок, если вдруг Ник решит сюда зайти? — Печать не дает обернуться. Но ведь можно ее обойти.

— Это сложно. И причина должна быть очень серьезной.

— Например?

— Угроза для жизни.

«Отпадает. Угрозы точно не было».

— А еще?

— Вик, а что происходит? Мы вчера тебе весь день дозвониться не могли. А сейчас ты задаешь какие-то странные и непонятные вопросы. Что-то случилось? Это Н’Ери? Он обернулся? — зловещим шепотом спросила Дашка.

— Нет. Я с ним просто сплю и поэтому хочу знать, чего ожидать в будущем.

— Что-о-о-о?

От крика Дашки у меня загудело в голове, усилились и без того болезненные ощущения и нервное состояние.

— Что слышала.

— Ты же сказала, что никогда, ни за что…

— Передумала.

Сестра некоторое время молчала, переваривая информацию, а потом неожиданно тихо спросила:

— И как?

От неожиданности я чуть в ванную не упала.

— Что — как?

— Как он в постели?

Мы никогда не обсуждали мужчин. Совсем никогда. А тут вдруг такой вопрос.

— Так же, как и в жизни. Совершенен. У него даже задница сексуальная. Я уже не говорю об остальном.

— Блин, Вика! В голове не укладывается. Ты и Н’Ери? И давно вы… спите?

— Кажется, что целую жизнь, — касаясь пальцами укуса, сообщила сестре.

— Это он тебе денег дал?

Вот тут я могла не лгать и не уходить от ответа, а сказать честно:

— Да.

— Ох, Вик, это так романтично.

Я вспомнила облизывающую меня пантеру и тяжело вздохнула:

— Не то слово.

— А почему в прессе ничего нет?

— Мы не хотим привлекать публику. Ты же понимаешь, секретарша и ее шеф, хищник и человеческая девушка. Пока пытаемся держать все в секрете.

— Ты сейчас с ним?

— Да. Мы в Париже.

— Ох, Париж! — Дашка счастливо взвизгнула. — Столица романтиков. И как прошло ваше утро?

— Жарко и феерично, — призналась ей. — Непередаваемо и неправдоподобно.

«А еще чуть-чуть жутко, слюняво и немного страшно».

— Ох, Викусь, мне так любопытно, но не буду тебя отвлекать. Расскажешь все потом. В подробностях.

— Ты замужняя тетка, у тебя дочь. Каких подробностей ты от меня ждешь?

— Жарких, Вика. Жарких.

— Извращенка, — хмыкнула я.

После разговора с сестрой состояние стабилизировалось, мне больше не хотелось забиться в угол и дрожать от страха и желания.

— Мне родители звонили, не знаешь, что хотели?

— Шею тебе намылить за деньги.

— Ясно, — произнесла и прислушалась: за дверью кто-то ходил. — Прости, мне пора. Дел много.

— Хорошо отдохнуть, — хохотнув, пожелала сестра и отключилась, а я запоздало вспомнила, что ответа на свой вопрос — причины оборота — так и не получила.

Звонить родителям не стала, быстро поговорить мы бы все равно не смогли, а времени в обрез. Отправилась приводить себя в порядок.

В пакете обнаружились обтягивающие черные брюки и молочный широкий свитер, который приятно льнул к телу и совершенно не кололся.

Пару минут я еще пыталась собрать волосы в хвост, но он был таким жалким и крохотным, что я бросила попытки и оставила их распущенными. Надо привыкать. Коробка с декоративной косметикой лежала в комнате, поэтому обошлась без макияжа.

— Я готова, — громко сообщила, входя в спальню.

Ник стоял у окна и смотрел на дождливый город.

— Виктория, — шеф медленно повернулся и тихо произнес, — нам надо поговорить.