Елена Кароль - Бывших не бывает

— Оля! — Мужской вопль с правой стороны парковки привлек не только внимание той, кого окликали, но и мое. Одинцов, непонятно, как и кем вызванный на операцию захвата, бежал к нам сломя голову и все кричал имя своей племянницы: — Оля, остановись! Позволь тебе помочь! Оля, подумай о матери!

Ой, дура-а-ак…

В черных глазах одержимой не было ни намека на жалость или желание принять помощь. Судя по всему, ростки зла вместе с духом тотема уже прочно укоренились в ее гнилой душонке, и еще за секунду до того, как она подняла руку и отправила в полет мой собственный нож, я уже знала, что она планирует.

И метнулась наперерез.

За какой минимальный отрезок времени можно преодолеть три метра? Кем нужно быть, чтобы без колебаний принять удар на себя?

Об этом я подумаю потом, когда все закончится. Сейчас же я буду думать о том, как не истечь кровью, а заодно какую кару обрушить на голову Одинцова. А я ее обрушу… Ой обрушу! Когда подлатают.

— Айя!

Краем глаза я видела, как подростки, петляя сквозь толпу, будто наскипидаренные зайцы, уносятся прочь, при этом основное внимание сосредоточила на подбежавшем ко мне Одинцове. Виктор был бледен, а как только увидел рану — нож вошел по рукоять под левую ключицу, и вовсе спал с лица.

— Даже не думай начинать отпевать! В ближайшие пятьсот лет я тебе такого удовольствия не доставлю. — Своей язвительностью я не только хотела привести его в чувство, но и отвлечь от одержимых, чтобы, не приведи трехликая, он не бросился за ними в погоню и не сложил голову. Не за тем под собственный нож подставлялась. — Ты на машине?

— Да, но…

— Сам откуда здесь? Майор позвонил?

— Нет, но… — Виктор замялся, не желая отвечать, однако мне это и не надо было сейчас.

— Нести меня сможешь?

Одинцов нахмурился, вновь впился взглядом в нож и кровавое пятно, расплывающееся по футболке, сжал зубы и кивнул. Наверное, я могла бы пойти и сама, но все же транспортировка в лежачем положении имела свои плюсы. Да и боль, несмотря на все мое бессмертие, была поистине адской.

— Куда? — уже поудобнее перехватывая меня под ноги, поинтересовался он.

— В твою машину. Отвезешь меня к Дарье. — Я отдавала указания коротко и емко. — Ты видел ее в тот день, когда пришел за помощью. Она живет рядом со мной и латает даже безнадежно больных.

— Может, все-таки в больницу? У тебя задет крупный сосуд, нужна реанимация…

Виктор попытался сопротивляться, но я вновь включила стерву и жестко потребовала:

— Заткнись и делай, что я сказала. И благодари Гекату, что я настолько быстра и живуча, иначе этот клинок был бы в тебе. А семейные ценности у Оленьки на высоте — судя по траектории, метила она тебе в шею.

По лицу Одинцова было видно — он очень хочет высказаться в ответ. Но не стал. Вместо этого еще сильнее стиснул зубы, донес меня до машины, бережно устроил на заднем сиденье, даже не подумав о том, что я испачкаю кровью обивку, и, проявляя чудеса лавирования в хаосе беглецов из горящего гипермаркета, достаточно быстро вырулил со стоянки. Лишь когда мы миновали самый проблемный участок, я скомандовала вновь:

— Возьми телефон и набери. — Я по памяти продиктовала номер Дарьи. — Дай мне.

Набрал. Дал. Чуть поправил зеркало заднего вида, чтобы лучше меня видеть, и вновь сосредоточился на дороге.

Разговор с целительницей получился коротким. Я лишь уточнила, свободна ли она и сможет ли заштопать одну слегка неловкую в обращении с ножом ведьму, как меня мигом заверили, что уже заваривают чай, кипятят иглу и готовят физраствор. Вот за что я уважала Дарью, так это за профессионализм. Она могла быть несносной сплетницей, но когда речь шла о деле — на первое место выходил опытный целитель.

Майора я набрала уже сама. Просто бессовестно пролистала список входящих и, найдя в нем нужное имя, отправила вызов.

— Виктор, ты не вовремя…

На заднем фоне у майора были слышны докладчики, шум машин и прочая какофония звуков, но я поспешила перебить его:

— Это Айя. Одержимые ушли. Пострадали люди — трое лежат у главного входа. Проверьте их, возможно, они еще живы. Я ранена. Виктор везет меня к знакомой целительнице.

— Ранена? — Майор ощутимо напрягся. — Насколько сильно?

Усмехнулась.

— Жить буду. — Вздохнула, поморщилась, но все же добавила: — Жаль, что не оправдала ваших ожиданий и упустила подозреваемых. Будет минутка, забросьте мои вещи ко мне домой.

— Договорились. Передай телефон Виктору.

Передала. Прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться на себе и не подслушивать, но все равно различила каждое слово.

— Не знаю, что ты там делал, но об этом позже, — отрывисто рубил с плеча майор. — Насколько сильно она ранена?

— Плечо, — неохотно выдавил Одинцов, явно злясь на подобное обращение и поглядывая на меня в зеркало. — Нож вошел под ключицу, других ран я не заметил.

Кажется, я расслышала зловещий скрип зубов.

— Отвечаешь за нее головой, — наконец произнес майор. — Пока не приеду — глаз с нее не спускать и выполнять каждое, даже самое малейшее ее требование. В каком районе вас искать?

Виктор продиктовал адрес, добавив, что, по моим словам, целительница живет в соседнем подъезде, и только после этого майор завершил разговор. Дальнейший путь мы проделали молча. Уже темнело, так что у подъезда нас не встречали вездесущие любопытствующие бабульки, теплыми летними вечерами осаждающие все лавочки в округе.

Кстати, лавочки… Только сейчас я заметила, что у моего подъезда пропала лавочка, но уже в следующее мгновение стало не до нее — Виктор уточнил, куда меня нести, и мы отправились в обитель целительницы.

Несмотря на то что официально Дарья считалась специалистом по болезням магического происхождения: порчам, сглазам и прочим нервным заболеваниям, имелась у нее и операционная, оборудованная в одной из дальних комнат. С самым настоящим операционным столом и полным набором всех необходимых инструментов. Подлатали меня быстро, профессионально вправив плечо, ювелирно зашив рану и обработав обеззараживающей мазью царапины на щеке. Намного больше времени ушло на то, чтобы убедить Дарью, что постельный режим я вполне способна соблюсти в собственной квартире. От чая тоже отказалась, сославшись на то, что после анестезии кусок в горло не лезет, а по поводу информации, которую Дарья так и норовила из меня вытянуть, я сказала следующее:

— Гостайна. Операция под грифом «сверхсекретно». Он свидетель. — И самым наглым образом ткнула пальцем в растерявшегося Одинцова, которого Дарья посадила рядом ассистентом. — Если майор узнает…

И многозначительно замолчала. Виктор, к счастью, быстро сообразил, к чему я клоню, и поспешил поддакнуть.

— Да, майор у нас суров, а наказание за разглашение секретных сведений — еще суровее. Простите, Дарья, при всем моем уважении, без его разрешения я не могу ничего вам сказать.