Юлия Чернявская - Да здравствует королева! [СИ]

Андреас довольно улыбнулся. Ночное происшествие как-то странно подействовало на обитателей малого дворца. Работе было уделено минимум внимания, остальное время те, кому не повезло стать активными участниками событий, восстанавливали душевное равновесие в приятной компании. Впрочем, какая работа после такой ночи? Странно, как эти двое вообще что-то делали, не иначе на злости.

Едва слуга расставил на столе тарелки с закусками, забрал письма и удалился, Филипп, убедившись, что в коридоре никого нет, повернул ключ в двери. Тихо щелкнул замок. Граф подошел к камину и вытащил из-за ящика для дров и угля бутылку. Королевский секретарь усмехнулся — опыт стоило перенять.

Выпили по первой, после чего юноша внимательно посмотрел на графа и поинтересовался:

— Ну и что ты планируешь делать?

— Пока ничего особенного, — пожал плечами мужчина. — С югом больше ничего не сделать, во всяком случае, пока не станут ясны намерения соседей. Теперь надо дождаться более четких вестей с севера, и думать, как быть дальше.

— Да я не об этом, — Андреас прищурился. — С Эми что делать думаешь?

— С Эми, — Филипп задумался. — Вот задаешь ты вопросы не по возрасту.

— Ну, извини, — развел руками юноша. — Приходится. Думаешь, на ком будут плохое настроение срывать? Вот и стараюсь заранее подсуетиться.

— Да не знаю я, что делать, — не весело усмехнулся граф. — Вот можешь не верить, но не знаю. Еще весной знал, а сейчас — нет.

— Ну, весной понятно — убрать соперницу, сесть на трон и самому разгребать тот подарок в виде кучи проблем, что покойный король оставил.

— Примерно так, — согласился граф. — Только о куче проблем тогда не думал. Все заканчивалось частью надеть корону и сесть на трон. Ну, изредка добавлялось — показать всем врагам, кто тут самый главный.

— Вот знаешь, Филипп, не в обиду, но это были мечты мальчишки-подростка, которому только сообщили, что он может унаследовать трон, а не взрослого думающего мужчины.

— Что делать, — настала очередь графа разводить руками, правда он тут же скривился от боли. — Власть — дело такое. Думаешь о правах и возможностях, а не об обязанностях. Про них вспоминаешь, когда поздно что-то менять.

— А теперь что?

— А теперь понимаю, что самому мне этот груз не потянуть, — признался он. — И молю Созидательницу, чтобы Эми не пришло в голову писать отречение.

— А если вдруг?

— Выпорю, — не раздумывая выпалил Филипп.

— Однако… — задумчиво произнес юноша.

Граф хотел что-то сказать, но в этот момент раздался шум возле двери, потом кто-то постучал, попытался войти, после чего оповестил спутников, что заперто, а его светлость, скорее всего, спит. Несколько долгих секунд люди еще топтались под дверью, но потом удалились. Все это время Андреас, чуть наклонив голову, пристально смотрел на собеседника.

— И что ты меня так рассматриваешь? — не выдержал Филипп. — Вроде рогов не растет.

— Тебе их наставлять некому, — парировал секретарь.

— Это вопрос времени, — пожал плечами граф.

— То есть, кандидатка в невесты у тебя уже появилась?

— Пока нет. Но найти ее не проблема. Сам знаешь, что в моем случае стоит только намекнуть — выстроится толпа желающих. От некоторых я пока успешно прячусь.

— Ты хочешь сказать, толпа безмозглых куриц и алчущих денег и власти стерв?

— Ваша светлость, — деланно удивился граф, — откуда такие познания в женской психологии? Мне казалось, что ты меньше всех должен в этом разбираться.

— Так, пока некоторые на границе сидели, я во дворце обретался, благо, что не жил. А тут, куда не пойдешь — эти милые особы. Вот и думаешь, то ли ты в серпентарии, то ли в приюте для душевнобольных, — вздохнул секретарь, — то ли в элитном борделе.

— На тебя хоть не смотрят, как на кусок пирога, — хмыкнул Филипп.

— Пока не смотрят, — уточнил Андреас. — Вот разберетесь вы между собой, кто правит, а кто рядом, тогда и будут или вздыхать вслед, или смотреть как на нечто странное, чему не место во дворце. А в идеале и вовсе сдать бродячим артистам. Потом вспомнят про титул, наличие земель, поинтересуются жалованием и решат, что даже такой муж сгодится, чтобы поправить положение, а для остального можно любовников заводить.

— Дуры, — подвел итог граф.

Мужчины немного помолчали, после чего Андреас вновь озвучил свой вопрос.

— И все же, что ты думаешь делать с Эми?

— Да не знаю я, — немного громче и резче, чем хотелось, произнес мужчина. — Не знаю. Понимаешь, она не такая, как те женщины, с которыми я привык общаться. С теми все просто. Солдат пришел, переночевал и ушел. Да даже если гарнизон в их городе стоит, сегодня он тут, а завтра на его месте другой, а сам горе-любовник вечным сном уснул. Ни тебе обязательств, ни ответственности. Сделал дело, не сделал, сигай в окно, пока муж поднимается. А Эми изначально не такая. Светлая, чистая девочка.

— И ты не знаешь, как к ней подступится…

— Нет. Как подступится — понятно. А вот смогу ли я с таким человеком быть. Я же привык к другой жизни. А теперь придется вновь менять привычки.

— Ты не старый замшелый пень, — хмыкнул Андреас. — Я бы понял, если бы услышал такие заявления от человека вдвое старше тебя.

Филипп сделал жест, показывая, что секретарь может думать о нем все, что угодно.

— Давай сначала разберемся с тем, что происходит, а потом уже будем думать кто с кем.

— Пока думаешь, невесту уведут, — хмыкнул королевский секретарь.

— Некому, — тут же заявил Филипп. — Сейчас всего пара свободных принцев осталась. Но одному лет пять-шесть, а другому несколько месяцев.

— И все-то ты знаешь, — по лицу секретаря блуждала странная улыбка. — Но то принцы. А прочих знатных сколько угодно. Подпишет ее величество Анна-Виктория какой закон, и будет у нас принц-консорт при королеве. А один не в меру уверенный в себе генерал-адмирал будет мотаться по гарнизонам, границам и крепостям, проводить ученья, маневры и пугать соседей постоянной погоней за повышением обороноспособности страны, а все для того, чтобы лишний раз не встретится с той единственной, которую он по собственной дурости упустил. И не смотри на меня, как на вастилианца. Ты сам понимаешь, что так и будет.

— Если только она не осуществит свое намерение, и не уйдет в монастырь, — Филипп постарался произнести это как можно равнодушнее.

— Да кто ж ей позволит? — довольный, словно кот, произнес Андреас. — Нет, когда-нибудь, когда начнут подступать склероз, маразм и ревматизм, муж будет покоиться в могиле, а старший сын ненавязчиво намекать, что матери пора на покой. А сейчас ее ни один жрец и на порог монастыря не пустит.

— Допустим, — не стал спорить граф. — Вот только не стоит ли перед тем, как активно сватать мне свой товар, сначала спросить, а чего хочет сама Эми?