Александра Лисина - Когда темные боги шутят

Но Грема при виде твари, кажется, заклинило. Его рот растерянно то открывался, то закрывался, глаза округлились так, что едва не вылезали из орбит, а из перехваченного спазмом горла вырывалось только подозрительное бульканье, словно старика сейчас удар хватит, несмотря на то что он и так долгое время считался мертвым.

— Артур… — наконец просипел он. — Что ты натворил?! Почему он начал на тебя охоту?!

— Я убил его хозяина.

— Что?!

— Я. Случайно. Убил. Его хозяина, — по слогам, как для идиота, повторил я и попятился еще дальше, не сводя глаз с задумавшегося монстра. — И теперь Палач хочет меня за это наказать.

Грем на такой ответ снова впал в прострацию, а я продолжал лихорадочно размышлять, но ничего умного в голову, как назло, не приходило.

Стоило признать, что я действительно сглупил. Не рассчитал сил и откровенно подставился. С учетом того, что тварь создавалась специально для борьбы с магами моего профиля, устойчивости и выносливости ей было не занимать. Да что там говорить — если верить Грему, в свое время она перебила такое количество некросов, что просто диву даешься! И ни один не сумел дать ей отпор. Так что мне с моим рылом надеяться было не на что.

Разве что в убежище попробовать спрятаться?

Ну, до утра, положим, я там отсижусь, как распоследний трус, а дальше? Переселюсь на край света, буду жить в страхе и шарахаться от каждого зеркала? Никогда больше не воспользуюсь Тьмой из опасения, что на той стороне меня годами будет ждать неутомимый и не умеющий забывать монстр? Его привязка к нашему миру и без того держалась на соплях, а теперь бешеного пса не сдерживала никакая цепь. Не поймает меня сегодня, так выловит завтра. А если не выловит, то покусает кого-то другого, а потом снова вернется за мной. Заняться-то ему теперь нечем. К тому же он умеет перемещаться тоннелями, и нет никакой гарантии, что ему не под силу проникнуть в мое логово. Но если это действительно так, то убежище станет не просто ловушкой, а заодно и могилой.

Тогда что остается?

— Беги! — внезапно разразился хриплым воплем Грем, когда Палач наконец шевельнулся.

Я, так и не придя к конкретному решению, молниеносно создал пространственный «коридор», а тварь, словно только того и ждала, внезапно сорвалась с места и с такой скоростью ринулась в нашу сторону, что у меня аж пятки занемели при мысли, что их сейчас попросту отрежут.

Прыжок сквозь узкий тоннель. Мрак. Знакомый холодок меж сведенных лопаток. И вот я уже не на Победной улице, а на занесенной снегом Кузнечной, нутром чувствуя тяжелый взгляд, буравящий спину. Причем ощущение это было столь сильно, что я без раздумий нырнул во Тьму снова, но перед этим успел услышать короткий хлопок открывающегося «коридора», тихий свист над головой, от которого сами собой зашевелились волосы на затылке, и ласковый шепот в ушах, настойчиво уговаривающий остаться.

Второй прыжок дался мне нелегко, несмотря на обещание отца Лотия. А на третьем я почувствовал, что происходит что-то неправильное. Темнота, конечно, расступилась, но не слишком охотно, да и схлынула далеко не сразу. Словно не хотела отпускать. Или же надеялась, что после крохотного промедления следующий по пятам Палач поможет мне передумать и остаться во Тьме навсегда.

Вывалившись на снег посреди пустынного перекрестка, я перекатился на спину и жадно хватанул ртом воздух.

Да что за ерунда? И почему у меня такое ощущение, что я тащил сквозь мрак не только себя, но и как минимум еще парочку пассажиров?!

Беглый взгляд по сторонам доказал, что меня выбросило на окраине города. В одном из северных районов, куда после наступления темноты даже городская стража предпочитала не соваться. Но я всегда чувствовал себя здесь как дома, потому что даже среди разбойников и убийц почти не было таких, кто рискнул бы заступить дорогу мастеру Смерти.

А потом сбоку мелькнула гигантская тень.

Я торопливо вернул совмещенное зрение и вздрогнул, обнаружив, что Палач уже здесь и опять стоит на расстоянии всего десятка шагов. Одна из его «секир» при этом легонько касалась заснеженной дороги и неслышно царапала его кончиком лезвия.

— Виновен, — беззвучно шевельнулись губы Палача, и он выразительно приподнял лезвие.

Я даже не сразу сообразил, почему он еще не напал, но потом догадался — наверное, поблизости просто не оказалось зеркал, иначе все закончилось бы здесь и сейчас! Хотя это совершенно не помешало Палачу прогуляться за мной по всему городу и даже, может, стать тем непрошеным пассажиром, которого я был вынужден тащить сквозь Тьму на собственному горбу!

Тьфу ты, пропасть! И ведь даже спросить-то не у кого! Грем, как назло, куда-то запропастился и напрочь отказывался отвечать!

Я снова огляделся.

Интересно, как долго я смогу удерживать дистанцию? И как долго буду бродить по Верлю, прекрасно видя, что проклятая тварь следует за мной по темной стороне? А сколько при этом народу покажется ей виновными в мелких грешках? Скольких Палач успеет казнить, пока охотится за мной? Жрать-то ему что-то надо. А что он умеет жрать, кроме душ? Вот то-то же. Видимо, мне теперь придется ходить по улицам и попутно считать вываливающиеся из окон трупы. Или же вернуться на темную сторону по доброй воле в надежде, что хотя бы на какое-то время это его отвлечет.

Я ожесточенно потер костяшки на кулаке, пытаясь придумать что-нибудь толковое, но пока было ясно одно — следовало увести Палача как можно дальше от Верля. Только куда? Где найти безопасное место, чтобы можно было попытаться избавиться от твари, при этом не укокошив половину города?

Ответ пришел совершенно неожиданно, но именно в тот момент, когда я почти отчаялся его найти. После чего на душе сразу полегчало. Я неожиданно понял, что надо делать, а затем без колебаний создал еще один тоннель, куда почти с облегчением запрыгнул. А вывалился уже на крохотном островке почти в самом центре Алторийской трясины.

За прошедшие три года приютивший меня остров ничуть не изменился. Все та же жухлая трава, сейчас покрытая густым слоем инея, все то же вонючее и невероятно глубокое болото, на фоне усеявшего берега снега кажущееся особенно грязным. Чахлые деревца посреди непролазной топи. И одна-единственная безопасная тропка, известная лишь нескольким посвященным.

Стоящая посреди островка хижина тоже выглядела заброшенной и хлипкой. Почерневшие от сырости деревянные стены, выбитые окна, зияющий чернотой дверной проем, в глубине которого виднелась покосившаяся от времени табуретка… правда, на темной стороне она смотрелась совсем иначе, но мне еще два месяца не рекомендовали туда заходить.

Размеренный скрип заставил меня оторваться от созерцания местных красот и обернуться: Палач уже был тут как тут и снова, как в городе, царапал снег кончиком «секиры». Только на этот раз я его услышал, и это, надо при знать, действовало на нервы.