Галина Гончарова - Летняя практика [litres]

Впрочем, выход был.

Я дернула одного из сиренидов за плавник:

– Сколько их?!

Сиренид показал ладонь, на которой были растопырены шесть пальцев.

Шесть штук?!

Одного более чем достаточно. Одного гройна убивали десять человек. Убивали, используя рассчитанное Лери заклинание «тайфун». И потом от них и пепла не нашлось.

Что ж.

Кто сказал, что есть выбор между смертью и бесчестьем?

Я еще раз дернула сиренида за плавник:

– Вы сможете доставить наших друзей на сушу… потом, после битвы? Или сейчас – подальше отсюда?

Сиренид недоуменно поглядел на меня:

– Вы хотите повстречаться с гройном? Зачем? Он ядовит для людей.

Я пожала плечами:

– Мы клялись защищать. Поэтому я прошу вас увести отсюда наших друзей… и тоже уйти. Вы вернетесь, когда все будет кончено, ладно?

Похолодели ладони. Я предполагала, что рано или поздно умру, но хотелось бы попозже.

А впрочем, это не мне выбирать. Но я хотя бы уйду достойно.

Тёрн схватил меня за плечо.

– Я никуда не уйду, слышишь?!

– А кто тебя спрашивать будет?!

– Ты и будешь!

Я сбросила руку друга со своего плеча.

– Это – мой долг. А твой – сделать Элварион счастливой страной, в которой больше нет войн… твое величество.

Тёрн сверкнул глазами.

Но прежде чем он успел что-нибудь сказать, вмешались сирениды. Все тот же, с красным хвостом, которого я тормошила, чтобы получить ответы:

– А что вы хотите делать с ворролоуррр?

– Убить, – коротко ответила я. – Троих, четверых – на сколько сил хватит. Нас тоже в живых не останется. Но это не важно. Вы уведете наших друзей?

Сиренид несколько секунд смотрел на меня:

– Это ваше решение?

– Да.

– А ваши друзья?

Я пожала плечами. Повернулась к ребятам – и коротко разъяснила проблему. Почему мы не идем дальше. Сколько там гройнов. Чем это нам грозит. Драться будем?

– Дурацкий вопрос, – обиделся Лютик. – Ёлка, еще раз – и ты точно в глаз получишь. Хоть и женщина.

– А ты – поэт доморощенный. Так что, драться будем?

– Конечно.

– Спрррашиваешь. – Эвин на глазах перетекал в промежуточную форму – полуволка-получеловека. Вроде и на двух ногах, но шерсть, клыки, когти, уши и полуволчья морда – тоже в наличии. Ночью увидишь – и ночной горшок уже не понадобится. Никогда. Если маги энурез не вылечат.

Это Эвин не нарочно. Просто ему так удобнее пользоваться всей своей силой.

Лерг пересчитывал накопители.

– Должны управиться. Ёлка, что ты хочешь с ними сделать?

– Мне плевать, лишь бы они убрались из бухты, – пожала я плечами. – Возможно… Ребята, а давайте выбросим их на скалы?!

– Куда именно? – Эвин пока еще не понял. А вот Лютик – уже. К северу от Милотана находилась полоса неосвоенного побережья. Скалы, рифы, ни одного толкового участка плодородной земли. Почему так? А почему бы и нет? Рекультивировать – слишком долго и хлопотно. Вот когда население разрастется до такой степени, что или – или, тогда его величество и будет потрошить казну. А пока – незачем.

Изменять природные условия, рельеф, почву, растить траву и деревья, вообще окультуривать участки – дорогое удовольствие.

Если слевитировать гройнов именно туда – они так и останутся на суше. Хотя нам уже будет все фиолетово. Мы пойдем на следующий круг перерождения.

Моего плеча коснулись холодные пальцы. Я не вздрогнула. Просто повернулась – и взглянула в глаза… спасенному нами сирениду. Ведь и трех часов еще не прошло. А кажется, это было в другой жизни?

– Не торопиться… умирать, – он говорил на языке людей, и поэтому его понимали все присутствующие.

– Каждая минута нашего промедления тут – чья-то погубленная жизнь там, – коротко ответила я.

– Не спешить. Мы предлагаешь… отдай гройн нам?

Я хлопнула ресницами. Открыла и закрыла рот. И родила:

– Да хоть всех! Но как?

Сиренид усмехнулся. А потом полез за пазуху – и достал крохотный кувшинчик на веревочке:

– Моя бабушка делать… давно, еще там… Дотронешься…

Ей-ей, увидь я это в мире техники – приняла бы за сувенир. Делают такие иногда, для ароматических веществ. Но этот кувшинчик был плотно зашит, залит чем-то темным и подвешен на тонкий длинный шнурок. Я послушно коснулась кончиками пальцев какой-то плотной синей кожи.

И задохнулась от восхищения.

Мастера, боги, какие мастера! Да их надо приглашать в Универ, чтобы преподавали магию разума! Этот кувшинчик был… сокровищем! По-другому и сказать нельзя. По существу, он представлял собой переходник между разумом животного (любого, от блохи до гройна) и человека (сиренида). Ни о каком подчинении не шло и речи. Просто амулет позволял переводить мысли одного во что-то простое и понятное для другого. Например, перевести кошкино «Мяу!» в понятное человеку «Рыбки! Пора обеда!».

То, чего я безуспешно пыталась достичь с Дымком, лежало у меня в руках.

Сиренид улыбнулся:

– Мы… не уравлять…

– Управлять.

– Да. Мы – нет. Мы – договариваться. Они нам – защита, помощь, охрана… Мы им – корм, спасение паразитов…

– От паразитов.

– Да. От паразитов. Уход. Любовь.

– Они же ядовиты! – вырвалось у Лютика.

– Не для… наш, – пожал плечами сиренид.

Это и решило все дело. Я пожала плечами:

– Если вы можете найти применение этой пакости – забирайте!

– Вы бы действительно их убили? – уточнил краснохвостый на своем языке.

– Да, – не дал мне ответить наш спасенный. – Они из нашей касты воинов. Они готовились умереть, но не пустить воррлоуррр на берег.

Краснохвостый взглянул на нас с уважением:

– Мы заберем ворролоуррр. Мне кажется, они из нашего мира. А потом доставим вас на берег. Хорошо?

– Разумеется. А этого, – я коснулась пальцем амулета, – хватит?

– Нет. Но вы можем… усилить… увеличить… да?

Я лихорадочно вцепилась в накопитель. А почему бы нет?! Я не могу лезть в чужую магию. А вот усилить ее, добавить мощности – это пожалуйста.

– Вот, – рядом так же протянули амулеты Лютик и Эвин.

Должно хватить.

Я кивнула сирениду. Красноперый улыбнулся мне – и надел бабушкин подарок на шею.

Эвин протянул руку – и взял сиренида за руку. Чтобы контакт был лучше. И принялся осторожно вливать силу в магический рисунок кувшинчика.

– Может, лучше я? – на миг я засомневалась. Но оборотень покачал головой.

– Нет. Мне удобнее. Лучше наблюдай за происходящим в бухте. Нам еще идти на помощь.

Эвин добавлял силы амулету очень, очень осторожно. По капле. Пятьдесят тысяч искр – это как если бы на лампочку в двести двадцать вольт подали ток в двести двадцать тысяч. Перегорит – не глядя.

Но бабушкин амулет и не думал перегорать. Наоборот – пропускал через себя большое количество силы и что-то излучал в пространство.