Анастасия Романчик - В тени леса

– Не надо, – отстранила её Таня.

– Я не нравлюсь вам? – расстроилась девушка.

– Я ничего вам дать не могу. Я всего лишь ученик.

Из глаз девушки брызнули злые слезы.

– Я хочу принадлежать вам! Разве это преступно?!

– Дорогая, идите домой, пока вас не заметили, и забудьте обо всем. Зачем вам старик? Вы молоды, еще найдете себе спутника.

Таня едва сумела её выпроводить. Только в комнате она смогла вздохнуть спокойно.

– Девушка – тэй хала расэж, но ума у неё еще меньше, чем у тебя, – раздался прямо в ухе ехидный голос Дахота. – Хорошо, я тут рядом притаился и прикрыл ваши лобзания. Она могла бы место выбрать потише.

– Неужели она не понимает, что её заметят? – произнесла Таня, присев за стол.

– О, Таня, эта девица еще тот прагматик. Ты думала, она соблазняла тебя ради одной ночи? Нет, ей в гарем попасть позарез надо, пока её не вычислили. Она рассчитывала, что ты её купишь. Хотела хорошо устроиться рядом с симпатичным, а главное перспективным тэй хала хасэж.

– Разве бы её не забрали, если бы выяснили кто она?

– Пф, когда заключен договор купли-продажи? Деньги платили её семье? Платили. Девицу купили? Купили. Какие претензии? А то, что продали драгоценный камень, а не бижутерию, простите, не углядели, духи взгляд затуманили. Вот перекупить – другой вопрос.

– Как же в бордель попадают?

– Не аристократическую семью чиновники ставят перед фактом. Либо девку продают по стандартной цене, либо её заберут силой и не заплатят, еще и позором заклеймят, как предателей родины. Потом она попадает на аукцион. Чем слабее девка, тем вероятнее, что её купят в бордель.

– А аристократическая семья?

– Они имеют право выбрать сами жениха для своей породистой дочурки. Там и цены другие озвучивают.

– Я хочу домой, – скуксилась Таня.

– Может, тебе это поднимет настроение, но к нам обратилось сразу три девушки, чтобы сделать приворот на тебя.

– И вы согласились?!

– Нет! Мы привороты не делаем, хотя признаю, это было бы очень прибыльное дело.

– Не думала, что сразу стану популярной, будучи мужчиной.

– К чужакам местные девки готовы толпами в гарем идти. Видят другое отношение и из платьев выпрыгивают, лишь бы заинтересовать иномирца. Только на Ингварра в этом году сто тридцать приворотов пытались заказать. Очень уж он видная фигура. Все у него есть: и престиж, и деньги, и должность, и сила, да и собой недурен.

Их разговор прервал мощный стук в дверь.

– Там эти двое из твоего мира, – подсказал Дахот.

– Дахот, помоги. Как мне войти в мужской коллектив, не выдав в себе женщину? – быстро спросила Таня.

– Не притворяться.

– В каком смысле?

– Веди себя так, как вела бы себя обычно. Они не идиоты. Фальшь сразу раскусят. Не пытайся изображать из себя мужчину, когда ты им не являешься. Теперь иди, встреть их.

Таня поспешила открыть дверь. На пороге стояли норвежец и француз.

– Дринкен с нами? – весело спросил Арно.

Недолго думая, Таня согласилась. После напряжения последних дней ей хотелось расслабиться. Выбрано было небольшое и тихое кафе, где наблюдалось всего пара посетителей. Заказали местный аналог пива с легкой горчинкой.

– Лёха, у нас к тебе разговор личного характера, – едва принесли большие кружки, заговорил Арно. – Мы долго думали, совещались. Не пойми нас не правильно…

– Алексей, ты пид…р? – в лоб спросил норвежец с непроницаемым выражением лица.

Таня поперхнулась пивом, но чтобы выкрутиться из ситуации решила идти ва-банк:

– Нет, я… кастрат.

– Матерь божья! – закричал француз в шоке, едва не опрокинув на себя пиво. – Лёха, тебе fascistes отрезали яйца?!

Татьяна скромно промолчала. В лицах мужчин читалось столько сочувствия, что ей стало стыдно за обман.

– Выпьем за твои отрезанные яйца, – стукнул кулаком по столу француз и первым опустошил свой бокал.

– Давай не будем, – скривилась Таня.

– Оу, извини, я не подумал о твоих чувствах. Я-то понять не мог, чего магистры извинялись, когда тебя щупали. Отрезать яйца… звери… – не унимался француз. – Будь уверен, волшебники тебе помогут и вырастят новые.

– Заткнись! – прикрикнул норвежец. – Зачем ты даешь ему пустую надежду? Не научились люди еще исправлять то, что сломали злые камни, – и сказал свой тост: – За биомага.

– Да! Биомаг – это про тебя, Лёха! Ты сам себе все вырастишь!

– Арно, уймись.

Они выпили. Какое-то время неловко молчали, каждый смотрел в свой бокал, но первой не выдержала Таня:

– С чего вы взяли, что я из… этих?

– Ты отверг двадцать моих приглашений! – оскорблено пояснил Арно. – Как же я старался, чтобы изобразить влюбленную богатую мадмуазель! Столько бумаги испортил! Столько духов вылил! А ты! Отверг!

– Вы хотели надо мной пошутить и шутка не получилась?

– Да, – коротко признался француз.

– Эти предложения, – заговорил Ингварр, делая глоток, – неплохой способ быстро заработать. И нам, конечно, было непонятно, почему здоровый мужик отказывается, хотя нуждается в средствах. Но после твоего ответа, вопрос снялся сам собой.

Потом они пили, много пили. Расплакался пьяный Арно, делясь воспоминаниями о Гитлере и фашистах. Норвежец молчал. Опьяневшая Таня упала со стула, запутавшись в ногах. Их прогнали из закрывавшегося кафе. На улице мужчины громко пели военные песни на французском и русском. Им сделали замечание за шум. Арно спел на бис и едва не получил горшком по лбу. У самого порога дома нарвались на расэж. Подрались. Вместе удирали от представителей закона. Помирились с расэж. Снова выпили, снова спели. Норвежец молчал…

***

Домой Таня вернулась только под утро со здоровенным фонарем под глазом, разбитой губой и бровью. В своей кровати застала Пашу, который уснул, не раздеваясь, явно не дождавшись её. Стало очень стыдно перед сыном.

На стуле материализовался Дахот.

– Не умеете вы, люди, культурно проводить время, – укоризненно произнес он. – Ты себя в зеркало видела? Как ты с такой рожей на занятия пойдешь?

– Твоя дочь пила больше меня, а я за восемь лет всего один раз позволила себе выпить лишнего.

Дахот огрызнулся, но быстро остыл:

– Я тебя сегодня зауважал. Быстро сообразила, что нужно им говорить, чтобы подозрений не вызывать.

– Так вы меня и так сделали кастратом.

– Но ты ж об этом не знала.

– Могли бы сказать.

– Дополнительная консультация не входила в стоимость сделки.

В этот момент проснулся и широко зевнул Паша, а Дахот стал туманом и вылетел в окно.

– Привет, соня, – неумело попыталась прикрыться мокрым полотенцем Таня. – Как ты устроился? Как тебе одноклассники?

– Все хорошо. У меня большая комната и одноклассники дружелюбные, хотя некоторые глуповатые. Меня каждый день осматривают, – он хлопнул себя по груди. – Говорят я – находка для их исследований.