Михаил Казьмин - Дочь лесника

- В общем, Корнат, что война будет, ты, конечно понимаешь.

- Понимаю, как не понять, - согласился он. - Считай, уже год, как мерасков не гоняли, пора бы.

- Нет, на этот раз все по-другому будет, - я сделал пару глотков и отставил стакан в сторону, показывая, что разговор предстоит серьезный. - Император всю Мераскову степь забирает.

- Вот как даже? - Корнат тоже отставил стакан.

- Вот так, - в тон ему сказал я. - А значит, тебе и Фиарну доплачивать за охрану границы перестанут, да и патроны давать больше не будут.

- С чего бы? - удивился он. - Мераски-то свои привычки не бросят, хоть их и заберут в Империю!

- То-то и оно, что не заберут, - выдавать государственную тайну, конечно, нехорошо, но все равно тут это узнают быстро, так уж пусть мои близкие будут первыми. - Император забирает землю, а мераски на ней ему и даром не надобны.

- Ого! - Корнат, похоже, начал соображать, что пахнет чем-то серьезным. - И куда их?

- За Филлиран, - Филлираном на имперских картах называлась река, разделявшая мерасков и даянов.

- Прямо всех? - к столь радикальному решению вопроса Корнат, похоже, готов не был.

- Особо упорных - на четыре локтя вниз, - уточнил я. Хоть систему мер, аналогичную нашей метрической, в Империи ввели лет уже полтораста назад, старые меры продолжали, как и у нас, жить в пословицах, поговорках и идиомах. 'Четырьмя локтями вниз' называлась могила, по стандартному, еще со времен Синей смерти, размеру ее глубины.

- А нас куда? - Корнат помрачнел и, тяжело вздохнув, посмотрел на отставленный стакан. Но пить не стал.

- Леса в долине Филлирана тоже есть. Может, они там и другие какие-то, я не знаю, но есть, это точно. Так что можно туда. Можно остаться и лесничествовать здесь. Я так понимаю - кто-то подастся на новую границу, кто-то останется. Но по-старому уже не будет.

- Спасибо, что сказал, - Корнат все-таки выпил и тут же налил себе еще. - Завтра на свадьбу многие наши придут, потом с ними и обсудим...

До завтра, однако же, было еще неблизко, так что и посланцы успели вернуться, и небольшое застолье по поводу успешного сватовства организовали. Клевать носом что я, что мои сваты начали куда быстрее хозяев - все же в путь мы сегодня отправились совсем рано. На столе еще оставалось много чего съестного, когда нас развели по комнаткам и устроили на ночлег.

Вставать пришлось в несусветную рань, но никакие переживания по этому поводу меня не одолевали. Наоборот, встал я бодро и быстро, и с самого начала этого дня настроение мое смело можно было выдавать за эталон жизнерадостности и оптимизма. Казалось, что сейчас на моей стороне сама природа - пусть за окном сейчас и серели предрассветные сумерки, но уже чувствовалось, что день будет не по-осеннему ясным и теплым. Умываясь и бреясь, я не шибко музыкально (а что поделать - медведь на ухо наступил) напевал пришедший на ум бодренький маршевый мотивчик, полностью соответствующий моему состоянию. Облачившись в парадный мундир, я спустился вниз, где и застал предпраздничную суету в полном разгаре - народ вовсю собирался на выезд.

Корнат с сыном и мои сваты тоже обрядились в парадные мундиры, а вот женщины Триамов выглядели весьма своеобразно. Как я понимаю, если бы им показали дамские седла для боковой посадки, лесные красавицы не сразу бы и сообразили, что это такое и для чего оно нужно. А когда им это объяснили бы, то в лучшем случае пошевелили пальцами возле уха - здесь это то же самое, что у нас покрутить указательным пальцем у виска. Но сесть в длинной юбке в обычное седло - во-первых, довольно сложно, во-вторых, неудобно, а в-третьих, смотреться такое будет, скажем так, неудачно. Поэтому, надев для удобства передвижения верхом штаны с высокими сапогами, Лорка и Таня принарядились выше талии в белые рубашки и цветные узорчатые корсажи 'мэйд ин Алинка', завязанные шнурами с вплетенными в них золотыми и серебряными нитями, а на головы повязали на манер бандан яркие цветные платки.

Оседлав коней, мы двинулись. На всякий случай на хуторе остались Каська с сыном, да капитан Линнгройс с лейтенантом Лоди. Корнат и младшую дочку хотел оставить, но Тирюшка чуть не разревелась от такой несправедливости, и все-таки отправилась с нами - к себе подсадил ее Фиарн. Помнится, Корнат говорил, что в свое время не применял строгих воспитательных мер к Лорику, младшенькую, смотрю, он балует тоже.

До хутора Лаама Груитта, исполнявшего должность лесного старосты, мы ехали около полутора часов. У ворот нас встретили человек пятнадцать празднично одетых жителей леса во главе с самим старостой - полноватым невысоким и уже заметно пожилым мужчиной, роскошная седая борода которого не могла скрыть обильно украшавшие его лицо шрамы.

Обряд бракосочетания провели во внутреннем дворе, благо, хутор у старосты был побольше, чем у Корната, так что места всем хватило. Лаам Груитт путем личного опроса удостоверился в доброй воле на брак и жениха, и невесты, поинтересовался согласием родителей невесты и законного представителя жениха, коим выступил ротмистр Киннес, а затем, связав белой лентой мою правую руку с левой рукой Лорки, велел нам трижды обойти вокруг ритуальной композиции в центре двора. Композиция, насколько я понял, символизировала семейное счастье в том виде, в каком его понимали лесные баары. Ее основой послужил небольшой стол, покрытый белой скатертью с вышитыми по углам цветами. На столе жались друг к другу каравай хлеба, горшок каши, круг колбасы и головка сыра, участвовавшие во вчерашнем действе, бочонок пива, бутыль вина, солонка и перечница, ложка с вилкой и ножом, детская колыбель, седло, кинжал, топор и винтовка. Хороший тапкой наборчик, да. Наше хождение вокруг этого богатства сопровождалось приветственными выкриками присутствующих, а вот ружейного салюта почему-то не было.

- Достопочтенный господин староста и уважаемые гости! - обратился я к народу, когда мы завершили обход. - На моей далекой отсюда родине принято, чтобы на свадьбе жених и невеста надели друг другу золотые кольца. Дозвольте мне исполнить этот обычай и в вашем лесу!

- Достойно уважения, что ты готов соблюсти обычай своей родины вдали от нее, - согласился староста. - Я дозволяю!

Народ такое решение одобрил, Кинннес по моему знаку подал кольца, которые я заказал еще в Коммихафке после нашей с Лоркой встречи, и мы с Лориком друг друга окольцевали.

Потом староста громко прочитал на память положение гвенда, призывавшее нас с Лориком созидать очаг нашего счастья в постоянном единстве и согласии, и под занавес церемонии старосте принесли толстенную книгу в кожаном переплете, где он и совершил официальную запись о бракосочетании Феотра Миллера с Лоари Триам.

Вернувшись к Триамам, мы застали уже почти что окончание подготовки к пиршеству. Часть гостей подъехала в наше отсутствие, и под мудрым руководством Каськи они заставили внутренний двор столами и сейчас расставляли угощения. Лорка самолично нарезала и выложила на отдельное блюдо 'красный пояс' и 'подушку-сидушку', что мы опять привезли с собой, и водрузила оное блюдо на главный стол.