Ольга Аматова - Возвращение домой [СИ]

И как на зло явился Марк.

Я совсем забыла о нем, хотя до ночи оставалось достаточно времени, чтобы вспомнить. Но то ли он ждал меня пораньше, как в последнюю встречу, то ли по другим причинам решил зайти. Я подвисла в коридоре, разуваясь рядом с незнакомой обувью. Инстинкты проснулись раньше сознания: пока я разгоняла туман в голове, независима часть мозга проанализировала косвенные признаки и сделала единственно возможный вывод. Судя по испугу на лице Лукаса, он подумал то же.

— Мы дома, — громко сказала я. — Сейчас переоденусь и спущусь.

— К нам зашел альфа, Адалина, — официально уведомила мама, выходя навстречу. — Поздоровайтесь.

Я не хотела здороваться. И вообще видеть его в этом доме, на своей территории. Показывать ему Лукаса. Ничего из этого.

— Ладно, — процедила, устраивая ладонь на плече сына в знак поддержки. Добавила для него: — Это ненадолго.

Марк не ответил на робкое приветствие мальчика, не предложил руку. Только осмотрел бесцеремонно, свысока. Лукас храбрился, стоял, не шевелясь, как на эшафоте, только побелели пальцы на ярко-оранжевом корпусе. Альфа определенно произвел впечатление. Да и я словно заново оценила бугрящиеся мускулы, пронзительный взгляд и давящую ауру превосходства. Хотя его внимание было направлено не на меня.

— Жду через час, — бросил он. Поднялся, не удостоив больше никого и словом. Лукас шарахнулся ко мне, чтобы убраться с траектории его пути. Мама посеменила следом — проводить дорогого гостя.

Мальчик поежился, и я немедля убрала руки, с опозданием понимая, как сильно надавила на его плечи.

— Прости, — повинилась.

— Он жуткий, — прошептал сын. — Хуже отца.

Как ни печально признавать, это правда.

Пока Лукас плескался в ванной, поднялась на чердак. Расчет на мамину бережливость оправдался: обнаружила скрупулезно подписанные коробки со старыми вещами. Я никогда не тяготела к кружевам и рюшам, предпочитая мешковатые штаны и кофты. Сейчас это пригодилось, кое-какую одежду можно позаимствовать. Поскольку забиралась опять через балкон, много набирать не стала, только сменила проносившиеся кроссовки на крепкие «найки».

Когда вернулась, мальчик сидел на постели. Понурый, слишком маленький для своих лет, несмотря на полноценное питание последние недели. Я опустилась перед ним на колени, заглядывая в опущенное лицо.

— Все хорошо, — сказала мягко. — Маркус меня не обидит.

— Он так смотрел, — шепотом произнес Лукас. — Будто хочет убить.

— О, мой дорогой. — Потянулась, обняла его, устроив вихрастую макушку на своем плече. — Не принимай это на свой счет. У альфы такая работа — нагонять ужас на чужих.

— Альфа Старк не был таким пугающим, — опротестовал сын.

Я припомнила грузного мужчину в возрасте, которого за все годы видела на ногах считаное количество раз. В основном он возлежал на переносном кресле, подложив под поясницу подушечки. Стая принимала его как вожака из-за острого ума, былых заслуг и ватаги могучих сыновей.

— Здешний альфа молод, — как приговор. — Годам к шестидесяти ему тоже надоест вызывать страх.

Лукас коротко хохотнул. Наверное, представил картинку. Я тоже на миг задумалась, как возраст изменит черты Марка, сотрет ли острые грани или, напротив, отразит непримиримость и твердость характера.

Вздохнула, отстраняясь.

— Не забывай о мерах безопасности, — сказала серьезно. — Итан не единственный, кто может замышлять дурное. Я постараюсь вернуться быстрее.

— Хорошо, — пообещал, уже не столь подавленный. — Удачи.

Впервые застала Маркуса на первом этаже. Шторы закрыли панорамные окна, погружая помещение в полумрак. Пламя играло отблесками на хмуром лице. Он стоял у камина, босой, в расстегнутой рубашке, со стаканом в руке. Услышав шорох, обернулся. Пока я разувалась и неуверенно подходила ближе, молчал. Затем проговорил, глотая гласные:

— Ты, твою мать, издеваешься?

— О чем ты? — спросила опасливо.

Как много он уже выпил? Насколько опьянел? Андреас не злоупотреблял спиртным, и я не обладала опытом обращения с нетрезвыми людьми.

— От кого ты его родила? Гребаного негра?!

Он швырнул стакан в камин, взметнулся огонь. От звона лопнувшего стекла я вздрогнула. Затем нахмурилась.

— Не будь расистом, — сказала сдержанно. — И его отец не негр.

— А темная кожа ему от тебя досталась, да? — громко и едко. Схватил со столика бутылку. — Черти бы тебя побрали, Ада. Твой сын — мулат. Он вообще волк? Если ты привела в стаю пуму, завтра же ни одного из вас здесь не будет!

— Лукас еще не оборачивается, — соврала ровно. От испытующего взгляда засосало под ложечкой. — Однако в его наследственности нет кошачьих примесей.

— Тебе же лучше, чтобы это было правдой, — произнес вкрадчиво, в два шага оказываясь рядом. — Потому что в среду полнолуние, и мои волки растерзают чужака.

Сердце рухнуло в пятки. Я отвернулась, чтобы скрыть мгновенно охватившую панику. Как я могла забыть? Что делать?!

— Смотри на меня, когда я с тобой говорю, — прорычал Марк, восприняв мой жест на свой счет. Крутанул, вцепившись в талию. Прижался губами, щедро делясь вкусом виски.

Я отпрянула.

— Я сходил по тебе с ума, — пробормотал он, неуклюже стаскивая брюки. — Жил в розовых мечтах, как девчонка. Твой побег растоптал часть меня. Я гадал, каким ебаным идеалом должен быть тот, другой, для которого ты с готовностью расставила ноги. Но ни разу, ни в одном кошмаре мне не привиделся негр!..

— Прекрати!.. — Сжала кулаки. — Единственное, что пострадало, — твое раздутое самолюбие! Ты всегда был эгоистом, всегда думал только о себе! Ах, я такой роскошный, такой ослепительный, — передразнила едко. — Ты не можешь выбрать никого другого, ведь я идеален! Сюрприз, Маркус! Мне плевать на твой статус, твою внешность, цвет кожи! Гораздо важнее, каков человек внутри!

Он метнулся ко мне единым стремительным движением. Я шарахнулась, да без толку — альфа завел мои руки за спину и прижал своим телом к стене. Повернула голову, спасая нос от расплющивания.

— Каков внутри, говоришь, — лихорадочно повторил он, стягивая с меня штаны. — Сколько баб у меня было, все внутри одинаковы!

Возбужденный член уперся в ягодицы, и я напряглась. Марк заметил это, нарочито помял ягодицу, передвинул пальцы к дырочке между ними. Я дернулась.

— Что такое? — приторность не скрыла яд в его голосе. — Хочешь что-то сказать?

— Ты пьян, — прошипел я, уходя от прикосновений. — А я не подготовлена.

— Да ты большой специалист, Адалина, — мерзко хихикнул. — А если я настаиваю?

«Не хочу», — подумалось с неожиданным отчаянием. В уголках глаз вскипели слезы. Попыталась вырвать руки, но зря. Опьянение не уменьшило его силы.

— Что же ты молчишь? — прошептал мужчина. — Значит, не возражаешь?