Ольга Аматова - Возвращение домой [СИ]

— Я с самого начала знал, что ты вернулась не просто так! Укрыться от расследования на моей территории? Думаешь, кто-нибудь поверит в это дерьмо? Будто ты не знаешь, что ни один альфа не возьмется защищать чужака, будь он хоть трижды бывшим членом стаи! Нет, ты прекрасно понимала, что должна официально взять мое имя, чтобы выйти из-под юрисдикции Старка!

Я потеряла челюсть и чувство реальности.

Боже, он это серьезно?

— Не пытайся изображать удивление, — натурально зарычал. — Твоя уступчивость, покорность, эти ласки — всё, лишь бы влезть мне под кожу! Ты молчала о мальчишке, задирала сестру, втиралась в доверие к моему другу и рискнула обратиться, только бы показаться со мной перед всей стаей! Что, — ухмыльнулся, когда я нахмурилась, — скажешь, не помнишь, как бежала со мной наравне?

Возникли смутные образы: луна, пружинистая земля, прыжок над поваленным деревом… Спутник по левую сторону. Неужели это правда? Я не только присоединилась к охоте, но возглавила ее вместе с альфой?

Кошмар.

— Пусти! — Заскребла ногтями по его руке.

Марк скривился, но не пошевелился.

— Что же ты засуетилась? — спросил ехидно. — Не нужны стали вещи?

Чудесным образом я все-таки вывернулась и влепила ему пощечину — бессмысленный и бесполезный жест, эмоции выключили здравый смысл.

— Поди ты к дьяволу со своей паранойей! — прошипела ему, бросаясь вниз по лестнице. — Мы уедем завтра, и, если судьба будет ко мне милостива, я никогда больше тебя не увижу!

— Стой, — окрикнул он, но, судя по звуку, преследовать не стал. — Забыла о Старке? Или вдруг перестала беспокоиться?

— Его компания стала приятней твоей!

Вылетела из дома фурией, на ходу перевязывая халат. Как же он разозлил меня своими параноидальными догадками! Каким поразительным самолюбием надо обладать, чтобы мнить себя центром вселенной! И что за навязчивая идея объединяет их с Солом и мою мать?!

Сол выстукивал костяшками незамысловатый мотив, когда дверь кабинета с грохотом распахнулась. Мимолетный сумрачный взгляд предварил поиск крепкого алкоголя. Хрусталь зазвенел на высокой ноте, коря хозяина за жестокое обращение.

— Не пожалеешь? — лениво спросил Сол на правах давнего друга и кровного побратима.

— Она вернется, — ушел он от ответа. — Просчитает варианты и вернется.

Косвенное признание женского здравомыслия из уст женоненавистника? Мир катится к чертям.

— Ты высокого мнения о ее уме.

Альфа поморщился. Крутанул стакан и выпил залпом. Внутри кипели страсти, которым не суждено выплеснуться: статус не позволяет вольностей. Он привык контролировать каждый свой шаг и оттого сильнее злился на Адалину — споры с ней делали его эмоциональным, порывистым, юнцом без груза прошлого за спиной.

Чем же она его цепляла? Презрением к нему и всему, что он собой олицетворял, которым дышало каждое ее слово, каждый поступок? Она всегда смотрела свысока. Маркус п отом и кровью зарабатывал уважение стаи, истязал тело, доводил до грани, проверяя на прочность, лишь бы добиться скупого одобрения отца, но Ада по-прежнему отводила глаза. Он увивался за ней как последний щенок, кулаками отбивая у погодок и старших желание шутить, ловил редкие улыбки, никогда не предназначавшиеся ему лично. Надеялся, что однажды она привыкнет, узнает его получше и, возможно, даже…

Мужчина выругался бы, не будь в комнате Картера с его вечно понимающим прямым взглядом. На Сола всегда можно было положиться, доверить решение деликатных вопросов и улаживание самых непростых ситуаций, но даже он, самый близкий человек, не должен стать свидетелем слабости альфы. А несдержанность суть слабость.

— Адалина умна, — сказал коротко.

Вспомнились дурацкие логические задачи, которыми мать любила забрасывать своих детей. Иногда вместе с Лизистрэйт под раздачу попадала ее драгоценная подружка. Маркус тогда не знал ее имени, только сокращение «Адди», но уже недолюбливал: девчонка щелкала мамины загадки слету. Он злился, отлавливал королевских змей [4] неядовитый род семейства ужеобразных и подкидывал на крыльцо ее дома по утрам (пока однажды мистер Сайке на застал его за этим делом и не посоветовал добродушно искать внимания его дочери без урона фауне), задирал по пустякам, никогда, впрочем, не становясь победителем в словесных перепалках. Когда гены взяли свое, и он за два месяца вытянулся, нарастил мускулатуру и обрел в девичьих глазах привлекательность, Марк готовился праздновать победу. Однако всё, чего он удостоился по возвращении из стаи дальнего родственника, — опасение в выразительных глазах.

— Умна и красива, — добавил Сол, словно подслушав мысли. — Если позволишь им остаться, кто-нибудь обязательно приберет к рукам.

— У нее ребенок.

Не мальчишка, сплошное недоразумение. Мелкий, худой, цепляется за руку Ады, словно ему четыре, а не четырнадцать. Да еще афроамериканец!

Милостивый Боже, она предпочла ему негра. Негра. От одной мысли о темных руках на ее коже хотелось блевануть. Что она позволяла ему? Судя по реакции на всю эту садистскую херню, многое.

— Славный парнишка, — заметил друг. — Диковат, но любознателен. От незнакомых мужчин шарахается, к женщинам и ровесникам равнодушен.

— К чему ты клонишь?

— Психолог из меня хреновый, так что не принимай всерьез, да только этот страх сложно объяснить. Смерть отца могла травмировать, но породить панику? Либо парень видел больше, чем сказал, либо всё-таки причастен.

— Думаешь, справился бы?

— Разные бывают обстоятельства, — пожал Сол плечами. — Побеседуй с моей сестрой, она спец по аффективным состояниям.

И в принципе по любой теме, которую мусолят в интернете.

Иногда Марк мечтал родиться на пятьдесят лет раньше, до изобретения смартфонов, соцсетей и форумов для скучающих беременных.

— Или с ним поговори, — продолжал Картер. — Ада сильно привязана к мальчику. Ты не добьешься взаимности, если не примешь его существование.

— Взаимности!.. — громыхнул Марк. — К дьяволу взаимность! Всё, перегорело, а то, что тлело, потухло за последние дни!

Вопреки громким заявлениям померещились горящие гневом глаза и застывшее на скуластом лице упрямство. Когда она сбегала по лестнице, его буквально загипнотизировали соблазнительно покачивающиеся бедра и красивые, сильные ноги. Мозги перемкнуло, посыпались картинки пережитого утром: податливом тело, протяжные стоны, нежная кожа и пушистые локоны, рассыпавшиеся по зеленому мху светлым ореолом.

Сол отвернулся, чтобы альфа не прочел написанное крупными буквами сомнение. Может, юношеская одержимость действительно прошла, однако ничто не мешало увлечься Сайке снова, тем более девчонка сочетала бойцовские повадки с трогательной уязвимостью. Стоило Аде отвлечься, как уголки ее губ трагически изгибались, плечи опускались под тяжестью забот, а взгляд наполнялся грустью. Марк, сам того не понимая, видит в ней страдающего члена стаи и инстинктивно стремится помочь.