Сергей Скиба - Амадзин 2. Осколки былого могущества

– Нужно убираться отсюда.

– Проснулся? – Заёрзал разминая затёкшую спину Волан. – С чего вдруг?

– А они раскиданные тут трупы с собой заберут?

– Я бы всё спалил к провалу, чтобы и не светиться, и не возиться. Ещё одно огненное представление устроил, только без купола сверху – никаких следов не останется. – Напарник мгновенье помедлил соображая насколько разлетятся струи пламени в таком случае и добавил. – Мимо них пойдём или в глубже спрячемся?

– Ага.

Кивнул я и направился дальше, в ряды стройных колонн упирающихся в потолок. Сколько же мастеров камня работало здесь? Ни одна колонна не повторяет другую. Прямо настоящий парк застывших деревьев. Осветительные кристаллы одинаковы, но встроены под разными углами и в совершенно неожиданных местах. Свет то полностью рассеивает тьму, то позволяет ей сгуститься. Видимо мастера специально так сделали – для некогда гуляющих по парку влюблённых парочек.

Раз помещение общественное то просто обязано иметь несколько выходов. Правда, врядли хоть один из них ведёт наружу. Не то бы, за столько лет, дохляки вылезли и разбрелись. Большая дверь из лунного серебра, через которую мы вошли, единственный выход на поверхность. Остальных или не существует, или они надёжно завалены.

Звокий металлический топот известил о том что к месту с прахом Романа движется процессия. Стукнув напарника в плечо я заспешил в другой конец зала. Подальше от возможной огненной зачистки. Идти стараюсь там где темнее. Благо расстановка освещения это позволяет.

На краю каменного парка виднеется ещё один арочный проход. Судя по нетронутой пыли им давно никто не пользовался. Внутри полная темнота. То что нужно. Короткий коридор окончился массивной двустворчатой, чуть приоткрытой, дверью.

Что бы внутри ни ждало, можно забаррикадироваться. Всё вокруг покрыто толстым слоем пыли и за нами по полу остаётся чёткий след. Убрать его нет никакой возможности. Разве только натоптать таких повсюду, но это тоже подозрительно. Если кто-нибудь наткнётся – заинтересуется. Следы ведущие сквозь запертую дверь вызовут интереса не меньше, но между нами и преследователями, по крайней мере, будет преграда. Оставить таких штук пять – шесть за спиной и можно попытаться запутать преследователей. Не факт что погоня будет, но перестраховка ещё никого не убила.

За дверью просторный высокий зал. Слабый свет фитиля не достаёт до потолка, но эхо приличное. У стены здоровенная квадратная тумба на ножках.

– Самшит. – Постучав по дереву определил Волан. – Покрыто чем-то. Прочная штука. У меня в детстве стул такой был. Что я с ним только не вытворял, но он до сих пор целый.

– Значит подойдёт. – Согласился я.

Подтянул к створкам двери тумбу и основательно подпёр поставив под дверные ручки. Думал тяжелее будет, а она лёгкая совсем. Такая долго не продержится, если ломать начнут. Хотя, о чём это я? Короли и прожечь могут, если понадобится. Баррикада нам как сигнализация нужна, а без шума тут уже не пройдут.

– Волан зажги один из своих, раны обработаем, а то лоб саднит – достало.

Я отстегнул от пояса маленькую аптечку. Напарник захрустел фитилём личного производства. Мои лишь слегка разгоняют мрак, а у него они ярко светят, даже ярче масляного фонаря, жаль недолго.

Дворф отвернулся заблаговременно, заметив начинающуюся в куске верёвки реакцию. Меня же яркая вспышка ослепила. Осталось хлопать ресницами и ждать пока желтые пятна перед глазами растают.

– Ого. – Воскликнул напарник. – Саднит говоришь?

– Саднит.

– Нет, просто саднит и всё?

– Давай без шуток.

– Я серьёзно. Люди от таких ран обычно ноют больше.

– А что там?

– Лоб счёсан до кости. – Волан поднёс фитиль к самому моему лицу. – Да и кость оцарапана. Последний человек, что я видел с такой раной, хныкал пол дня.

– Ну, так уже часа четыре прошло, наверное. – Пожал я плечами. – А сразу я в горячке боя был, вообще ничего не чувствовал.

– Какого боя? – Ехидно хмыкнул напарник. – Тебя только пару раз по полу прокатили. Боя! Великой битвы, ещё скажи. Валялся всё время. Никакой помощи. Амадзин называется. Одно расстройство.

Дворф продолжал говорить, а сам протирал тряпицей, настоянной в специальных отварах, мой разбитый лоб. Это он специально пакости болтает, чтобы меня от боли отвлечь. Однако никакой боли нет. Чувствую определённый непорядок – ощущения не из приятных, но острая боль отсутствует. Если бы знал, что смогу всю процедуру тихо вытерпеть, ещё бы в зале с колоннами попросил обработать.

– Глаза прикрой. – Скомандовал Волан и плеснул на рану из бутылочки. Кожу защипало, но морщился я больше от света бьющего в глаза, чем от действия микстуры.

– И это всё? – Недоверчиво проговорил напарник наблюдая мою реакцию. – А где вопль? Ты себя нормально чувствуешь?

– Неплохо. – Пожал я плечами.

– Легко терпишь?

– Ага.

– Так. Ладно. Ну ка иди сюда.

Оттянув от двери тумбу, дворф установил её ровно и уселся с противоположного края. Руку, согнутую в локте, поставил на столешницу растопырив пальцы. Бороться со мной надумал?

– Издеваешься? – Скептично поинтересовался я. – Может пару кругов по залу, кто быстрее?

Всё детство и юность, если меня хотели поддеть, предлагали поочерёдно подымать тяжести или бороться на руках. Прозвище «четвертьгорец» не на пустом месте появилось. По силе я тягаться ни с кем из горцев не могу. Позже додумался предлагать в ответ пробежку наперегонки – после этого отстали. Быстро бегать горцам не дано – ноги коротки. Они могут не останавливаясь бежать целый день, но я то предлагаю на скорость.

Это как на танцах – силовые приёмы борьбы: разные захваты и броски – были моей слабостью. Уверенно себя чувствовать я начал лишь после того как дед натренировал меня сносно биться на кулаках. В драке ловкость и реакция нужнее чем сила. Тут уж у меня конкурентов мало, тут я в деда. Он в молодости, говорят, стрелы руками ловил.

Не знаю насколько это правда, но вот клинком точно отбивал – сам видел. Вернее, я как раз и стрелял из лука. Вместо наконечника на стреле, понятное дело, тупая пробка была. Со ста шагов Оттан отбил восемь из десяти, пущенных мною, стрел. Половина Горнара этот аттракцион наблюдала. По-моему дед тогда это на спор делал, не припомню уже с кем.

– Я не в обиду. – Серьёзно заявил напарник. – Проверить кое-что нужно. Ты просто мою руку удерживай, давить не нужно.

Удерживай, хм, это даже не смешно. Сцепив ладони мы принялись «бодаться». Волан всё больше начинает корчить напряженное лицо, будто увеличивает усилия. Держать становится тяжелее, но полную силу дворф не использует, постепенно нагнетает.

С минуту он наседал всё сильнее и сильнее. Ещё чуть чуть и я сдамся, удерживаюсь на одном упрямстве. Наконец на лбу у напарника выступили капли пота. Что? Неужели он в самом деле сильно напрягается?