Галина Гончарова - Зеркало отчаяния [СИ]

Еще добавим!

– Говорю, кобелей развелось. Надо бы живодера на них пригласить.

Лоран подавился воздухом.

Слуги рассасывались.

Уже к вечеру по Донэру пошел слух, что вдовствующая герцогиня… того самого – с собаками! А герцогесса предлагала отдать дядюшку на живодерню. И особенно старались несколько служанок. Две – из тех, кого Лоран предпочитал чаще остальных, и три – из тех, кого ни разу не предпочел.

Атмосфера за завтраком была далеко не идеальной.

Лорена злилась, Силанта пыталась подкалывать над Маленой, но куда там?

Детский сад ваши провокации, штаны на лямках! Матильда такого в юридической конторе насмотрелась, что провокации сводной сестренки даже не воспринимала всерьез.

Смешно же!

То Силанта начинает рассуждать, как плохо в монастырях!

То поет, какие у нее шикарные платья, и как замечательно она одевается!

То рассказывает, сколько юношей ухаживают за ней, и сочувствует Малене, у которой в монастыре никого не было…

Матильда смотрела на это чуть ли не с умилением. Тем более, основную опасность представлял дядюшка, который опять устроился рядом. И смотрел с такой укоризной, что у другой бы кусок в горле застрял… Не у Матильды.

Та абсолютно спокойно кушала, глядя мимо дядюшки.

Лоран понял, что угрызений совести сегодня не будет, и опять перешел в атаку.

– Племянница, ты должна мне новые сапоги.

– Неужели?

– Старые оказались непоправимо запачканы кровью…

Если он рассчитывал, что Матильда поинтересуется тяжестью травмы…

– Не расстраивайтесь, дядюшка. Если у вас начнется гангрена, вам вообще сапоги на эту ногу не понадобятся.

Лоран подавился вином так, что заплевал половину стола. На Марию-Элену правда, не попало. Она успела вовремя выскочить…

– Как ты добра!

Матильда царственно склонила голову. Получилось достаточно утрированно, но того и надо было.

– Обращайтесь, дядюшка. У человека 206 костей, есть, где разгуляться…

И вышла из столовой.

Лорена поглядела на брата.

– Лоран?

– Ничего, сестричка. И не такие крепости сдавались…

– А что она говорит про кости?

Лоран непроизвольно покосился на ногу.

– Ничего. Я справлюсь.

То же самое говорила и Матильда.

– Не переживай, Малечка. Я их построю…

– Мне страшно!

– Вряд ли они что-то с нами рискнут сделать. До столицы.

– А…

– Вариант один. Изнасиловать.

– Л-лоран?

– Он самый.

– Тогда нам придется выйти за него замуж!

– Вот еще! С какого перепуга?

– Я буду опозорена на всю жизнь, меня никто замуж не возьмет, это или брак – или монастырь…

– Малечка, ты – Домбрийская. Тебя замуж даже с тремя детьми возьмут! И спасибо скажут!

– Мне страшно… Мотя, мне так страшно! Почему нельзя навсегда остаться у вас? Ходить на работу, встречаться, с кем я захочу, кино смотреть…

– Потому что мы здесь. Так что встряхнись – и вперед. Я в тебя верю. Чем там принято заниматься хозяйке?

– Сегодня собирались варить мыло. И это требует присутствия хозяйки.

– Пошли?

– Не все так просто, надо переодеться…

– Идем переодеваться…

К концу дня в лексиконе Матильды появилось новое бранное слово – мыловарня.

Обед она с этим весельем пропустила, на ужин не пошла, попросила Ровену принести ей чего-нибудь пожевать, к примеру, пару яблок, получила просимое вместе с большим куском пирога, слопала все до крошки – и упала в кровать.

Едва хватило сил вымыться и помыть голову. И то… оххх!

Лоран, который планировал новый натиск на девушку, и в связи с этим достал из погреба выдержанное вино, остался не у дел. Девушке банально было не до него.

Голова болит?

А руки, ноги, все мышцы? А еще и нос впридачу, и этот омерзительный запах, который проникает в каждую пору тела…

К концу дня Матильда готова была согласиться, что хенд-мейд обязан стоить дорого. Очень дорого.

Брррр… это ж надо – добровольно и такое!

Ну уж – нет!

Матильда Домашкина

Утро Матильда начала с душа. Два раза, для надежности, и с большой порцией ароматического геля. Обычно Мотя не уважала всю эту косметику с запахом, и держала гель для особых случаев. Отмывать руки от селедки, например.

Но сегодня!

Малена поддерживала подругу.

– Какие же вы счастливые! И душ, и все это…

– А у нас сказали бы, что вы счастливые. Экология… то-се…

– Вот тебе вчера… экология!

Матильда вздохнула.

Жир, щелок, несколько громадных котлов, соляной раствор, который добавляют при варке – и так несколько раз. И только потом можно сушить хлопья мыла, ароматизировать…

– Давай-ка на работу. А то время, время…

Антон задерживался в этот раз. Но пришел довольный, словно нагулявшийся котяра.

– Тапком бы его по морде , – оценила Матильда.

– Мужчины всегда и везде урывают свое , – печально вздохнула Малена. – Но после брака…

– И после брака – тоже. Даже не рассчитывай, что он изменится.

– А вдруг?

– Не верю.

– Малена, найди мне договор с «Accogliente patio». Это примерно года три назад было, я точнее не помню.

– Хорошо.

– И кофе свари.

– Ристретто? – невинно поинтересовалась Матильда.

– Эспрессо.

– Будет сделано, шеф.

– Добавь мне запись за послезавтра в ежедневнике. На шесть – у меня ничего нет?

Матильда взглянула.

– Нет.

– Тогда поставь – Юля.

Матильда кивнула, и жирно вывела три буквы. А хотелось-то другие…

И пошла искать договор.

Немного ясности внесла Женя, которая забежала за кофе, увидела запись и расшипелась гадюкой.

– Опять она!

– Кто?

– Да Шареметьева! Сучка такая!

– Кто?

– Юлька! Есть такая тварь, живет за счет богатых мужиков, а к Тошке прибегает, когда под хвостом засвербит! Сука!

– Так вышла б за Антона замуж? И деньги, и… хвост!

– А он не женится, – с едва скрываемым злорадством сообщила Евгения.

– Неужели принцессу ждет? А ей такое бэ/у нужно?

– Нужно , – тоскливо вздохнула Малена.

– А ты не принцесса, ты герцогесса. У тебя планка понижена , – припечатала подругу Матильда.

Женя смотрела круглыми глазами. Кажется, ей такое в голову не приходило.

– Ну…

– Жень, я все понимаю. Кроме одного – что вы нашли в Антоне?

– Он лучший, – просто ответила девушка.

Матильда только головой покачала. И даже пальцем у виска вертеть не стала, грешно издеваться над больными людьми.

Мария-Элена страдала. И успокоилась только после предложения подруги – подумать головой.

– Мотя?

– Малечка, солнышко, в моем мире нам ничего не угрожает. А вот в твоем…