Елизавета Дворецкая - Дракон восточного моря, кн. 3. Каменный Трон

Да и к тому же он, Бьярни, с Торвардом уже бился. Эдельгард ярл еще нет. Вот и пусть попробует.

Договорились выступить через несколько дней, когда люди Эдельгарда отдохнут, исправят повреждения своих кораблей и снова будут готовы к походу. И теперь, имея в руках целое войско в тысячу человек и союзника-сэвейга с дружиной на шести боевых кораблях, Бьярни ни на миг не сомневался в грядущей победе.

Элит пришла в бруг Айлестар ближе к вечеру, когда в нижнем помещении башни уже готовили ужин. Не желая сидеть на полу, «как собаки», сэвейги сколотили скамьи и привычные для себя высокие столы, так что брох приобрел странный для уладов вид, но зато фьялли теперь чувствовали себя здесь почти как дома.

– Ну, что? – спросил ее Торвард, которого она встретила еще во дворе.

Элит молча покачала головой и пошла в грианан. Вся ее стройная, гибкая фигура выглядела поникшей и усталой.

Торвард посмотрел ей вслед, подумал и пошел за девушкой. В последнее время Элит свободно ходила где хотела и покидала брох без сопровождения. Торвард уже не считал ее пленницей, и, если бы она однажды не вернулась, он, пожалуй, огорчился бы, но посчитал бы ее в своем праве. Но она всегда возвращалась в бруг Айлестар просто потому, что здесь жила.

Элит сидела на лежанке, уронив руки на колени. Торвард подошел, положил ладонь ей на голову и прижал к своему боку. Помочь ей в ее трудностях он никак не мог, но в душе верил, что все как-нибудь образуется. Уже год живя и даже одерживая победы под гнетом самого страшного проклятья, он считал, что и другие проклятья преодолеть как-нибудь да можно.

– Молчит? – спросил он.

Элит вздохнула. Уже несколько дней она ходила на поляну у священного источника Двух Богов, проводила обряды очищения, приносила искупительные жертвы – но источник молчал. После того как на поляне пролилась кровь и был убит Даохан, сила покинула источник и Элит больше не видела лиц богов в игре золотых песчинок на его дне.

– Я видела сегодня… Каллеах, – наконец выговорила она.

– Кальях? – Торвард знал это имя таким, как его произносят на Козьих островах. – Старуху? И что это значит?

– Я видела Старуху в источнике. Сейчас это… моя мать, – Элит с трудом выговорила это и даже положила ладонь себе на горло, словно ее что-то душило. – Она совсем состарилась. Она стала такой дряхлой… что может умереть…

– Разве богини умирают?

– Великая Богиня, чьего истинного имени не знаем даже мы, посвященные, бессмертна. Но ее малые воплощения, богини и духи земель и источников, смертны. Проклятье Даохана прервало связь моей матери с Великой Богиней. Ее еще можно было восстановить. Но теперь, когда Даохан мертв, восстановит ее только сам Каладболг.

– Она говорила с тобой?

– Очень мало. Ей теперь трудно говорить. Если бы ты знал… – Элит подняла голову, жалея, что не может передать Торварду всю красоту и прелесть Клионы Белых Холмов. – А теперь ее имя – Каллеах. И если она умрет, то умрет и вся земля Клионн. Здесь будет бесплодная пустыня и камни. А потом она погрузится в море – туда, откуда вышла.

– Ну, кабы знать! – Торвард виновато развел руками. – Если бы я знал, что этот урод тебе нужен живым, я бы его взял живым.

– Но я не думала, что он может погибнуть. И еще так скоро.

– Он сам тоже не думал. Иначе не стал бы такие дела затевать. Вдвоем с этой рыжей…

Доказать участие в заговоре Тейне-Де так и не удалось: люди Даохана, попавшие в плен, ничего об этом не знали. По знаку Даохана им надлежало поджечь заранее сложенные на холмах костры – по цепочке сигнал был бы передан на остров Банбу, и оттуда подошло бы войско, чтобы обрушиться на сэвейгов, потрясенных и растерянных после смерти вождя. Но Торвард был уверен в ее участии и не желал видеть дочь Брикрена. Прочие фьялли открыто ненавидели «рыжую ведьму», и Торвард ради ее собственной безопасности вынужден был держать деву под замком. И Тейне-Де сидела запертая в погребе, дожидаясь, пока приедет риг Брикрен с пятью кумалами выкупа.

– Но мать сказала мне… – несмело начала Элит, снизу вверх глядя на Торварда.

– Что сказала?

– Что…

– Конунг! – В дверь снаружи стукнули, и послышался голос Аринлейва. – Конунг, извини, но ты не мог бы выйти поскорее?

– Заходи, – разрешил Торвард.

Аринлейв приоткрыл дверь, осторожно просунул голову и убедился, что тут не происходит ничего такого, что нельзя видеть посторонним. Потом вошел и продолжал:

– Извини, конунг, если помешал. Но там Эйк приехал, из Хьёртова десятка. На берегу куррахи Биле Буады, и его самого привезли.

– Его привезли? – Торвард поднял брови. – Что это значит? Он живой вообще?

– Он, говорят, тяжело ранен и не может ходить. Его вынесли из курраха на носилках. И он передал, что излечить его можешь только ты.

– Я? – изумился Торвард. – Ничего себе лекаря нашел!

Как всякий воин, Торвард умел перевязывать раны и вправлять кости, если это вообще было возможно, но не отличался в этом никакими особыми умениями. Лучшими лекарями в его дружине считались Сёльви и Виндир Травник. А что до преданий о том, что-де истинному конунгу достаточно наложить на больного руки, чтобы тот исцелился, то их Торвард всегда считал выдумками. Как он в таких случаях говорил, от наложения его тяжелой руки гораздо чаще умирали, чем выздоравливали.

– Да он, Хьёрт, сам толком ничего не понял. На пальцах, небось, объяснялся. Короче, спрашивает, пускать ли их сюда. Их немного, десятков пять.

– Да пусть едут. – Торвард пожал плечами. – Договаривались ведь.

Аринлейв ушел, а Торвард снова погладил Элит по голове. Она внимательно смотрела на него.

– Ну, и что сказала твоя мать? – спросил он, все-таки вспомнив, о чем они говорили перед этим.

– Она говорила, что я должна стать женой Брикрена, – вздохнула Элит. – Тогда он соберет под своей властью все пять Зеленых островов, станет ард-ригом, Светлый Луг благословит его владеть Каменным Троном. И, возможно, с помощью Луга он доберется до Каладболга… Когда ты уйдешь отсюда.

– А ты хочешь стать женой Брикрена?

Торвард спросил это совершенно спокойно, без малейших признаков досады или ревности. Он знал, что чуть раньше или чуть позже действительно уйдет с Зеленых островов, а Элит останется здесь. Он знал, что их будущее не связано, но не испытывал по этому поводу особого горя. Элит была прекрасна, как мечта любого мужчины, но и сейчас, как в день их первой встречи, при виде нее Торварда не покидало впечатление, что он общается не просто с женщиной, а с чем-то гораздо большим. Она всегда была нежна и ласкова с ним, но он не мог ни проникнуть в ее мысли, ни понять их. Она шла навстречу его желаниям с такой страстью, которой он только мог пожелать, и каждая частичка ее прекрасного тела была словно создана для того, чтобы дарить блаженство. Но даже в его объятиях она продолжала жить в своем особом мире и мощный любовный пыл Торварда направляла на какие-то свои непостижимые цели. Даже понимая это, он не мог противиться своему влечению к ней, но каждый раз снова проходил по грани бездны и его наслаждение было смешано с ужасом близкой смерти. Видимо, с ней иначе нельзя.