Анна Гаврилова - Приманка

Щёки сразу вспыхнули, однако высвободить руку я не попыталась.

— Пробуешь меня расслабить?

— Не хочу весь вечер смотреть на бледную дрожащую моль, — подтвердил догадку Крам.

Прозвучало обидно, и я даже надулась, а он улыбнулся и предложил:

— Давай представим, что это настоящее свидание?

— Зачем?

— Так проще. — Байкер пожал плечами. — И достовернее.

— На настоящее свидание ты бы никогда не пригласил. — Я не сдержала улыбки.

— Это ещё почему?

— У меня пальто некрасивое, — отыгралась за недавнее пренебрежение я.

Парень фыркнул, тоже повеселел.

— Могу купить тебе новое.

— Вот уж спасибо! — В моём голосе прозвучала ирония, и собеседник окончательно расслабился.

Он опять провёл пальцем по внутренней стороне ладони, после чего отпустил руку и попросил:

— Расскажешь о себе?

Несколько секунд за столом царила тишина — я пила вино и переваривала вопрос. Рассказать? Что именно? Делиться подробностями жизни в Чиртинсе не очень-то хотелось, да и недавняя жизнь в Кросторне событиями не блистала. А потом с языка сорвалось незапланированное:

— Это первое свидание в моей жизни.

Во взгляде тёмных глаз появился скепсис, который быстро сменился весельем.

— Тогда я просто обязан сделать его незабываемым, — сказал Крам.

Он выглядел настолько нормальным, словно никакой выходки в тренировочном зале не было. Эта нормальность подкупала, и я действительно заговорила. Только не о романтичном…

— Приёмные родители были очень против моей затеи с колледжем.

— Почему? — неподдельно удивился он.

— Считают, что это бессмысленно. Что жизнь в родном городе лучше.

— Но ты решила иначе?

— Чиртинс никогда не привлекал, — призналась я. И сказала о том, о чём прежде не говорила вслух: — Там я всегда чувствовала себя чужой.

Крам подлил вина, и разговор продолжился. Вероятно, дело в алкоголе, а может, просто накипело, но здесь, в этой уютной полутьме, я говорила вещи, о которых обычно предпочитала молчать. Об ощущении одиночества, о том, что с самого раннего детства мечтала об отдельной комнате, о страхе опять остаться одной и прочих, наверное, не слишком интересных крутому охотнику моментах.

Но он слушал. Задавал вопросы, улыбался и хмурился. Фыркал. Шутил, когда это было уместно, а потом начал рассказывать о себе.

Крам не говорил ничего особенного или принципиального, но я слушала в оба уха. Одновременно продолжала удивляться его нормальности и даже получать удовольствие от этого общения. Единственным неприятным штрихом оставалось ожидание демона — оно отзывалось колкими мурашками по телу, заставляло то и дело озираться по сторонам.

А после горячего, когда официант принёс вторую бутылку вина, я не выдержала и подняла тему, о которой старалась даже не думать…

— Вы сейчас пытаетесь отыскать моих настоящих родителей, верно?

Брюнет слегка прищурился, ответил после паузы:

— Да, пытаемся. Но пока безуспешно.

И после новой порции молчания:

— Внешнего сходства с кем-либо мы не видим, и у нас нет поводов подозревать кого-то в тайных родах. Но в то, что ты родилась в обычной человеческой семье, никому не верится. Если подозрения верны, мы обязательно найдём.

— А можно оставить всё как есть? — выдохнула я.

Сказала и только сейчас поняла: моё нежелание встретиться с родными — ложь. Я хочу, но не уверена, что это кому-то нужно. И понятия не имею, как отреагирую на встречу. Не думаю, что обрадуюсь. Совсем.

— Знает Оракул, — неожиданно признался Крам. Я чуть бокал не выронила. — Она знает практически всё и обо всех, но говорит лишь о том, что считает нужным.

Сразу вспомнились алые, лишенные белков глаза и белая чешуя, покрывающая кожу. И понимание, с которым эта странная женщина смотрела на меня.

Знает всё? Но…

— Она не скажет, — увидав мой шок, повторил Крам. — Только если посчитает нужным. А заставить её невозможно, это не в нашей власти. Она выше любого из охотников и гораздо сильнее.

Я не расстроилась, но вспомнила слова о том, что Оракул не всегда чует совершенный в наш мир переход и часть демонов «находит» лишь после того, как случилось убийство…

А что, если и здесь дело не в возможностях, а в желании? Что, если она намеренно молчит?

— Исключено, — когда я осторожно озвучила эту мысль, сказал Крам.

— Это почему же?

Брюнет подался вперёд, словно опасаясь подслушивания, и объяснил:

— Оракул очень заинтересована в том, чтобы демоны в свой мир не возвращались. Выпивая человеческие эмоции и эмоциональную память, они не просто насыщаются, а переходят на другой уровень силы. Сильные демоны Оракулу не нужны.

Я мотнула головой — про то, чем чревата «повышенная сила» демонов, помнила и развивать тему не желала. Вместо этого спросила:

— А тест ДНК?

— Что? — нахмурился Крам. Не понял.

— Отыскать моих родителей с помощью теста ДНК… Ведь это возможно?

— Как ты себе это представляешь? — отодвигаясь, спросил Крам.

Я пожала плечами. Представляла плохо, по фантастическим фильмам и популярным ток-шоу. По логике, определить родство по ДНК можно, если существует круг подозреваемых, но охотники… они ведь такие продвинутые. Неужели у них нет общей базы, по которой можно просто взять и сравнить?

— Базы у нас, возможно, и есть, — выслушав сбивчивое объяснение, сказал брюнет. — Но у нас другая структура крови, и ДНК не выделяется. По крайней мере существующими методами.

— Значит, если родные и найдутся, то проверить это…

— Но ведь до открытия ДНК как-то проверяли, — парировал охотник.

Он сказал, а я поняла — моё желание увидеть родных сильнее, чем могла представить.

— Это всё вино, — пробормотала, хмурясь.

— А может, оно и к лучшему? Иногда очень полезно выговориться, Лирайн.

Выговориться — да, а вот проговориться — нет. Поэтому я решительно отодвинула бокал и в который раз огляделась.

— Что, если демон вообще не появится? — спросила шепотом.

— Значит, обойдёмся без него, — хмыкнул Крам.

Я в такую покладистость охотников не поверила, и не зря. Едва покончили с ужином, брюнет предложил:

— Прогуляемся?

Учитывая короткое платье, не слишком длинное пальто и очень тонкие колготки, гулять не хотелось, но я кивнула. Просто надеялась, что вечер пройдёт не зря, что поймают хотя бы одного.

Кросторн встретил знакомым холодом и вязкой темнотой, разбавленной светом фонарей и бликами окон. Я покорно взяла Крама под руку и позволила увлечь себя к ближайшему скверу — крошечному островку живой природы, которыми был усеян весь город.

Правда, сейчас сквер выглядел убого. Деревья и кустарники голые, скамейки мокрые, а несколько бронзовых статуй, установленных здесь, сливались с темнотой, превращаясь в неясные силуэты. И, как по мне, это место было буквально создано для нападения. Неудивительно, что я напряглась.