Александр Балабаш - Александр Македонский (история жизни и смерти)

Его жена спала, а рядом лежал молодой мужчина и читал книгу, помеченную печатью его библиотеки. Обмотав левую руку плащом, правой достав кривой рыбацкий нож, он вышиб стекло и прыгнул в комнату. Первым ударом он вонзил нож в грудь спящей, и зарычал как зверь. Вторым ударом он попытался достать мужчину, но тот оказался проворнее и, соскочив с кровати, отпрянул к стене. Когда Сикон попытался перепрыгнуть через кровать, тот схватил стоящий рядом стул и что было силы ударил нападавшего по голове. На мгновение потеряв сознание, Сикон уронил нож, и этого мгновения было достаточно, чтобы Кадид, прыгнув вперед, вцепился руками в его горло. Вместе их отбросило к окну, причем Сикон, вывалившись из него наполовину, повис над землей.

Отпустив его горло Кадит схватил Сикона за голени и выбросил со второго этажа. Он услышал глухой стук, когда тело ударилось о землю, и хрип, какой издает умирающий, прежде чем испустить последний вздох. Обернувшись, он увидел, что его любовь мертва. Упавшая на кровать свеча, распространила огонь по простыне. Языки пламени лизали тяжелые портьеры. Комната наполнялась дымом. Тогда Кадид поцеловал ее мать в последний раз, испачкав кровью лицо и руки. Он покинул город вместе с Зариной и вернулся в родную деревню.

И вот Зарина снова увидела отца на базарной площади. Он выглядел старше, чем его портрет, пылившийся в паутине на чердаке. Когда в поисках какой-нибудь затерявшейся старой куклы она забиралась туда, натыкалась на картину и, забыв о первоначальной цели своего визита, подолгу рассматривала полустертые черты. И в мерцающем свете свечного огарка ей казалось, что глаза портрета меняют свое выражение, а губы шепчут слова приветствия. Она гладила рукой старый холст, и на пальцах оставались комья пыли.

И не было ничего удивительного в том, что за минуту до смерти Кадит не узнал своего врага. Видев его лишь раз в полутьме, с лицом искаженным от ярости, он умер, так и не поняв, чья рука отправила его во тьму из которой ни кто не возвращался.

Утром к пепелищу выехал отряд в составе ста конных солдат. Командовал ими молодой капитан.

Подъехав к палаткам, отряд спешился на привал. Капитан подошел к группе крестьян, грузивших на телегу свои нехитрые пожитки. Он рассказал, что следует в столицу по приказу Правителя. Вечером отряд остановился в одной из деревень, примерно в десяти километрах отсюда. Поздно ночью, заметив зарево, дозорные разбудили его. Приняв во внимание, что времена нынче настали неспокойные, он направил отряд в сторону огня. Путь оказался длиннее, чем они ожидали, к тому же отряд заплутал, свернув в темноте не на ту дорогу. Утром, сориентировавшись по клубам дыма, они заметили ошибку.

Закончив описывать собственные приключения, он попросил рассказать о том, что произошло здесь, и не напрасно ли была тревога. Выслушав перебивавших один другого крестьян, побродив среди трупов чудовищ, он пожелал увидеть человека, руководившего сражением.

Подойдя к погасшему костру, капитан заметил двоих, спавших на одном одеяле. Слегка смутившись, он не стал их будить, ибо был человеком, способным войти в обстоятельства. Вернувшись к своим людям, он приказал отряду двигаться на отдых в деревню, куда потянулись и крестьяне, возвращаясь в свои дома, надеясь найти их невредимыми.

Они проснулись почти одновремено и, посмотрев друг на друга, вместе рассмеялись. Сажа испачкала их лица, а роса прочертила на них полосы. Солнце стояло уже довольно высоко в безоблачном небе. Становилось жарко. Все вокруг покрывал пепел. Крестьяне, забрав с собой раненых и палатки, ушли. Они были одни посреди сожженной рощи.

Они встали и пошли к ручью, к месту, которое служило ей купальней в эти дни. Там небольшую поляну обступали высокие сосны, и ручей падал в крохотное озерцо с невысокой скалы. Вода была прозрачна и в ней плавали радужные форели. Те, самые большие в округе.

Они разделись и вошли в воду. Смыв сажу, они любили друг друга, не чувствуя холода воды и хода времени.

Когда голод стал почти невыносим, они с сожалением покинули это волшебное место и вернулись в деревню. Крестьяне, завидев их на дороге, приветствовали Александра и кланялись, а дети махали им вслед руками.

Они прошли рыночную площадь. Там уже стояли палатки солдат. Лошади с удовольствием лакомились подгнившими яблоками и проросшей картошкой. Столик циркача и разрубленный узел нашли свой конец в одном из солдатских костров. Над огнем висели котлы, солдаты готовили завтрак.

Они свернули на тихую улицу, где в тени ветвистой шелковицы белая в черных пятнах собака грызла старую кость, возя мордой в пыли.

— Вот мой дом, — сказала она — Он будет твоим, если хочешь.

Поднявшись по ступенькам, через горницу они вошли в небольшую комнату. Запах аптеки наполнял ее. Всюду на стенах сохли пучки лечебных и ядовитых трав.

— Пойдем на кухню, посмотрим, что там осталось из запасов, — сказала Зарина.

К счастью, ее хозяйство Белки обошли стороной. Все оставалось как и прежде, лишь хозяин дома больше никогда не переступит его порог.

Они поели. Набив запасную сумку склянками с настойками и отварами, она отправилась навестить раненных. Он же пошел на площадь.

Большинство солдат спали в палатках, утомившись ночным переходом. На копьях, составленных пирамидой сидела сойка. Это было хорошим знаком, ибо после того, что произошло здесь в тот памятный всем базарный день, птицы оставили село.

От одного из костров ему навстречу поднялся молодой офицер.

— Гидон, — представился он. — А тебя зовут Александр. Крестьяне мне порассказали о твоих геройствах.

Несмотря на легкую насмешливость его слов, Александр ощутил в них плохо скрываемое восхищение. Они пожали друг другу руки. Было что-то такое в этом военном, что при первой же встрече внушало к нему чувство симпатии.

— Вот, сняли шкуру с одного из ваших зверей. Хочу показать во дворце. Удивить, так сказать. Ты сам-то откуда будешь? Крестьяне сказали, ты нездешний.

Слушая рассказ о ночном сражений, он то хмурился, то отпускал одобрительные замечания.

— Да, — протянул он задумчиво, после окончания рассказа. — Я бы и сам не смог придумать лучшей диспозиции.

Он улыбнулся и хлопнул Александра по плечу:

— Ну молодец! Устроил им чертову петрушку. Жаль, что мы опоздали.

По секрету скажу тебе — плохие новости. Правитель собирает войска. На востоке неспокойно. Мы пока соблюдаем нейтралитет, но я думаю, это ненадолго. Приказано всем гарнизонам отправить отряды в столицу. Четыре дня назад и к нам прискакал гонец. Но мы не смогли выступить сразу. Твои белые друзья устроили изрядный тарарам и в нашем уезде. Почти неделю наш отряд шел за ними следом. Я видел те деревни, в которых они успели порезвиться. И если бы не ты, могил на здешнем кладбище было бы гораздо больше, и лежали бы в них по одной косточке, да по одной досточке от человека. У этих пушистых милашек преизрядный аппетит.