Александр Балабаш - Александр Македонский (история жизни и смерти)

— Встань, — сказал Александр. — Ты ошибся, принимая меня за другого. Я не из народа Хастры. Мой друг подарил мне этот перстень.

— Пусть так, — сказал старик, поднимаясь на ноги, — Все равно, я рад снова разговаривать с живым человеком, ибо за последние двадцать лет я беседовал лишь с призраками своих воспоминаний и видел людей лишь в своих снах. Однако скажи мне, чужестранец, как очутился ты здесь, почти на самом краю света? Ведь ни один корабль по доброй воле не приближается к этим водам, ибо они обитаемы ужасными Левиафанами, или ты никогда о них не слышал? Может быть, тебя занесло сюда бурей? И где же твои спутники?

— У меня нет спутников, — сказал Александр, — И прибыл я сюда один. Мой корабль стоит на площади, ему не страшны морские волны и чудовища, потому что он не плавает по воде.

— Летающий корабль! Прости мне мое волнение, потому что это похоже на чудо. Но как? Неужели ты один можешь управлять таким кораблем?

— Да, — сказал Александр, — «Солнечный Ветер» был построен таким образом, чтобы им мог управлять один человек. Мое имя Александр. А как зовут тебя?

Услышав имя, старик словно окаменел на мгновенье, его взгляд сделался беспомощным как у ребенка, — Иштвар, — прошептал он чуть заметно шевеля губами, — Мое имя Иштвар.

Он поднял глаза и впился взглядом в лицо Александра. — Скажи мне, из какой страны ты прибыл, кто твои родители, и что привело тебя на этот остров?

— Я уже ответил на множество твоих вопросов. И сейчас хотел бы знать, почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Потому, что когда-то давно я знал одного мальчика по имени Александр. Он жил здесь, но потом судьбе было угодно, чтобы он покинул этот остров.

Александр побледнел, что не укрылось от цепкого взгляда старика. — Может ли быть так, что ты прибыл из страны, которая называется Македония?

— Да. — промолвил Александр.

— Ты мой сын, — сказал старик дрожащим голосом, — Подойди и обними меня!

Они были похожи на людей, и образ их жизни отчасти напоминал людской. Возможно, когда-то Диадавов ослепляли страсти, мучила неудовлетворенность, терзали властолюбие и жадность. Вероятно, когда-то они были самым обычным племенем людей, и так же, как все остальные народы, сражались и умирали за власть и золото. Но это было так давно, что никто из них уже не помнил этого времени. Диадавы веками жили в городе, который был создан не ими, но никто из них не знал каким образом они оказались здесь. Ни один из них не умер от старости, но так же ни один младенец не увидел света с тех пор как они поселились в этом городе, высеченном из драгоценного кристалла, имя которому было Изурион.

Они не умели любить в том эгоистическом смысле, который вкладывают в это понятие люди. Свободная от страха потерять, их любовь не знала испепеляющей ревности и иссушающей похоти. С веками прожитыми в Изурионе сгладились, потеряли остроту и почти исчезли из их жизни все страсти. Старость и болезни не имели над ними власти. Они научились жить в гармонии с тем, что их окружало, и не искали для себя большего. И хотя им была знакома боль, их раны заживали необыкновенно быстро.

И все же Диадавы могли умереть, погибнув в результате несчастного случая, или на войне, случись таковая. Они испытывали страх перед опасностью. Порою гнев владел их сердцем, но никогда не оставался там надолго.

Диадавы охотились в богатых животными и птицами лесах острова, но никогда не убивали больше, чем им было нужно для пропитания. А поскольку племя людей-драконов насчитывало немногим более трехсот человек, нужно им было немного.

Они были искусными ремесленниками, но занимались этим лишь ради совершенствования своего мастерства, ибо их деревянная мебель не гнила, железо не точила ржа, а одежда не изнашивалась веками. Свойства лечебных растений и трав были для них открытой книгой.

Люди-драконы не заключали браков. Любовные союзы создавались без принуждения и распадались по обоюдному согласию. Пары сходились, расходились и через какое-то время бывшие любовники могли соединиться вновь, не испытывая ни сожаления, ни ревности. Их души приобрели твердость и чистоту величайшего в мире кристалла, из которого возник Изурион.

Способность превращаться из людей в драконов и снова становиться людьми не стоила им никаких усилий. А самым совершенным их умением было искусство войны, которым они владели в более чем превосходной степени. Их сила, реакция, ловкость и выносливость были бесподобны. И никто в мире не смог бы противостоять им в открытом бою.

И это обстоятельство было поистине удивительным, ибо им не с кем было враждовать. Их остров был удален от населенных людьми земель, а в глубинах окружавших его вод жили Левиафаны — чудовища, подобные самой смерти. Пищей им служили киты и гигантские акулы, в изобилии населяющие эту часть океана. Левиафаны не имели зрения и нападали на любое достаточно большое тело, движущееся под водой или по ее поверхности, ориентируясь с помощью слуха и обоняния. Возраст этих чудовищ насчитывал тысячелетия. Никогда природа не создавала существ больше и ужаснее чем Левиафаны. Поэтому шансы корабля пройти по тем водам и остаться невредимым были ничтожно малы.

Жизнь Диадавов была счастлива и беззаботна, но они всегда помнили о своем предназначении, о цели, ради которой они жили столетиями и не умирали. Платой за жизнь бессмертных, за отсутствие забот, за свободу от страстей должна была стать Последняя Битва. Когда нибудь придет тот день, ради которого они совершенствовали свое смертельное искусство. Тогда они выйдут на бой с тем, кого невозможно победить никому другому. И этот день будет днем их славы.

Диадавы не знали, кто и когда предопределил их народ для этой битвы, или кто будет их грозным противником. Но все это бесконечное время они готовились к этому и жили, наслаждаясь каждой минутой, с сердцем открытым, для всех тех радостей, мимо которых люди, озабоченные суетой, проходят не замечая: Глоток свежего воздуха, ворвавшегося в легкие на утренней заре. Луч заходящего солнца, прорвавшийся сквозь тучи на горизонте. Трава и звезды, волны океана, лижущие песок пляжей. Теплый дождь, падающий с неба. Ветер, играющий в волосах, приносящий прохладу в жаркий день. Кто из людей может похвастаться тем, что в полной мере наслаждался этими простыми и вечными вещами, с тех пор как перестал быть ребенком?

— Когда я стал жить среди людей-драконов, то поначалу чувствовал себя словно прокаженным. Однако, их доброжелательность и в особенности любовь твоей матери помогли мне победить собственные страхи. Ее звали Авинат.

Иштвар замолчал, собираясь с мыслями. Александр встал со стула и прошелся по комнате, разглядывая мебель, покрытую причудливыми узорами, изящную серебряную посуду на столе, мечи и кинжалы, развешанные по стенам. Несмотря на единственное небольшое окно, в комнате было светло. Лучи света, многократно отражаясь от кристаллических стен, создавали ощущение, что сами эти стены являются их источником.