Александр Балабаш - Александр Македонский (история жизни и смерти)

Всю ночь защитники не смыкали глаз, ожидая приступа, вслушиваясь в шум неприятельского лагеря, с тоской наблюдая как множится число костров, загорающихся в степи. Но ночной штурм так и не состоялся. А утром, для руководства осадой, к городу прибыл сам Царь.

Утром, установив порядок дежурств, Геном отправил большую часть воинов отдыхать. Сам же поднялся на башню, служившую так же воротами в город. Армия Царя была огромна, по грубым подсчетам на каждого защитника приходилось по пятнадцать — двадцать солдат врага. И постоянно подходили все новые отряды, не понадобившиеся Царю для осады других городов, но нужные ему здесь.

В центре огромного лагеря Геном увидел шатер Царя в окружении палаток Непобедимых. Он насчитал сорок семь осадных башен, уже частично собранных солдатами, и около тридцати таранов, предназначенных для проделывания брешей в стенах. Большое количество метательных машин различного вида и размера, привезенных из покоренных городов, устанавливалось на ближайших к городу песчаных холмах.

Весь тот день сменялись караулы на стенах. Но, казалось, враг забыл о городе, и лишь по недоразумению это огромное полчище людей оказалось в этом месте. Словно большая стая саранчи, сегодня покрывшая землю здесь, а завтра вдруг поднявшаяся в воздух и исчезнувшая в пустыне.

Тем же вечером, когда солнце упало в море, начался штурм. Сотни метательных машин обрушили снаряды на город. В темнеющем небе зажигательные бомбы прочертили огненные дуги над землей, несясь в направлении Новой стены. Огромные арбалеты, которые натягивали не менее шести сильных солдат, со свистом выпустили двухметровые стрелы. Впрочем, поначалу большинство камней и снарядов не достигали цели.

В городе раздавались звуки труб. Люди спешили на свои места. Солдаты занимали посты на стенах, расчеты метательных орудий быстро приводили их в боевую готовность, наполняя пустотелые каменные ядра Греческим огнем. Часть ополченцев рассредоточилась по городу, готовясь бороться с пожарами с помощью песка и пропитанных специальным составом огромных кусков ткани.

И вот заговорили орудия города, выпуская десятки снарядов в минуту. Баллисты боевых кораблей били залпами через равные промежутки времени. И первые же выстрелы защитников накрыли неприятельский лагерь, снося и поджигая палатки, калеча солдат, готовившихся к штурму. Снаряды ложились точно, в пристрелянные во время учений места.

Звуки этой артиллерийской дуэли были похожи на шум бури в лесу, когда ветер, дико свистя и завывая на сотни ладов, проноситься меж деревьев и с грохотом валит иные из них на землю. Постепенно вражеские выстрелы становились точнее, несколько снарядов попали во внешнюю стену, разбившись на тысячи огненных брызг, выбивая из нее камни. Несколько упали в городе. Но зародыши пожаров, которые они несли в себе, были быстро потушены ополченцами.

Интенсивность перестрелки нарастала. Из-за тесноты в воздухе камни сталкивались со страшной силой, словно кто-то подбрасывал в воздух огромные огненные гвоздики. В городе появились первые убитые и раненные. Подвальные этажи дворца превратились в огромный госпиталь. Там находился личный врач князя, с помощниками и учениками.

Тогда в стане врага затрещали десятки барабанов, и тысячи воинов бросились на приступ, неся длинные лестницы с крючьями на концах. С вершин низких песчаных дюн, медленно набирая скорость, двинулись осадные башни. Их тащили новые рабы Царя, захваченные в одиннадцати прибрежных княжествах. Погибая под ударами камней своих бывших союзников, падая на землю пылающими факелами, они успевали послать проклятия врагам и своим слабоумным правителям.

Прятавшиеся за зубцами стен, лучники вышли из своих укрытий и осыпали стрелами приближающуюся волну штурмующих. Десятки воинов, остановленных оперенной смертью, упали на землю. По их растоптанным телам, атака достигла стен, и словно пена, взметнулись вверх лестницы, и веревки с крючьями зацепились за стены. Когда сорок семь осадных башен, каждая из которых по высоте превышала башни Новой стены, как корабли в море штурма уже проделали половину пути к городу, а трупы первых взобравшихся на стены врагов упали на головы их товарищей, в городе снова запели трубы.

Тогда ворота города раскрылись, и тысяча закованных в броню всадников вылетела из них галопом. Пятьсот из них взяли направо, пятьсот повернули налево. Они пронеслись под стенами города как лезвия двух мечей, сметая атакующих, разделив их на тех кто уже успел взобраться на лестницы, и тех кто в панике отступал к лагерю. Доскакав до воды, они повернули и устремились назад к воротам. Увидев, что атака остановлена, Царь послал конную гвардию под стены. Но когда десять тысяч всадников, с трудом прокладывая себе дорогу среди отступавших войск, достигли их, конница Бериллы уже втянулась в город, и ворота закрылись. Непобедимых встретили стрелы и огонь, льющийся со стен.

Метательные машины осажденных сосредоточили удары на осадных башнях, брошенных разбежавшимися рабами. Вскоре часть из них была разрушена прямыми попаданиями гигантских баллист, а часть пылала, подожженная греческим огнем. Их огромные факелы озаряли пространство перед городом. Земля шевелилась, и была похожа на берег моря, когда в одну из ночей вдруг сотни и тысячи черепах разом выходят на пляж, чтобы отложить в песок яйца. Это множество раненых, пробираясь среди трупов, ползли к лагерю Царя.

Так началась осада Бериллы, продлившаяся тридцать два дня. Не решаясь больше на штурм, Царь отвел свой войска подальше от городских стен, куда уже не долетали камни городских баллист. По всему периметру города была построена прочная деревянная стена, надежно блокировавшая его с суши, защищавшая осаждающих от ночных конных налетов. Решив взять город измором, Царь понимал, что только с помощью флота он сможет прекратить осуществлявшееся морем снабжение осажденных.

Его народ, рождавшийся и умиравший вдали от морских берегов, почти не имел морских навыков. Лишь у нескольких торговцев были небольшие суда на реке, протекавшей через его столицу. Пока по всему царству искали людей опытных в мореплавании, Царь приказал собрать захваченные в портах одиннадцати княжеств боевые суда. Подняв на их борта солдат, он посадил на весла рабов из захваченных им в плен мореходов.

На десятый день осады двадцать восемь кораблей вышли патрулировать море. Они держались вдали от города, опасаясь боевых галер Бериллы. После двухдневного безрезультатного скитания вдоль берега было замечено торговое судно, направлявшееся в город. Немедленно объявили тревогу, и корабли Царя пустились на перехват. Но команды гребцов сделали все от них зависящее, для того чтобы судну удалось уйти. Изящно маневрируя, его опытный экипаж увернулся от кораблей Царя. Напрасно солдаты рубцевали спины рабов плетками, те не желали грести быстрее.