Александр Балабаш - Александр Македонский (история жизни и смерти)

Нездоровье, растворенное в капельках болотных испарений, все сильнее заражало воздух. И после обеда Александр приказал надеть повязки, намордники — как называл их рыжебородый. Тогда же им стали встречаться поваленные деревья. Небольшие трещины то тут, то там пересекали дорогу. Солдаты, сняв доспехи, остались в одних рубахах, но и это не спасало от духоты.

Весь тот день Александра одолевала тревога. Он сделался хмур и неразговорчив. Он выслал вперед четырех конников с приказом докладывать обо всем подозрительном на дороге. Зарина, по-видимому, тоже почувствовала неладное. Пересев с коня на телегу, она кроила и шила, превращая шкурки, подаренные крестьянином, в повязки.

После обеда лес окончательно уступил место степи. Иногда легкий ветерок, пролетая над желтой травой, освежал на миг лицо, высушивая капельки пота. Но потом исчез и он. Духота и испарения властвовали в воздухе над этой землей.

— Неужели в тот раз, когда мы проходили этой дорогой, здесь стояла такая же жара. — спросил Александр Зарину, поравнявшись с телегой.

— Нет, — сказала она, отрываясь от шитья, — Но тогда лето только начиналось, а сейчас самое жаркое время.

— Да, сказал Александр, — Но может быть есть еще одна причина.

— Ты думаешь, он просыпается?

— Боюсь, что причина жары и землетрясений в этом.

— Тогда нам нужно торопиться.

Из-за поворота дороги к ним галопом приближались разведчики. Осадив коней возле повозки, старший доложил:

— Мы наткнулись на трещину, в полукилометре отсюда. По видимому, там был когда-то мост. Теперь его нет. Я послал двух людей влево, сам же с напарником проскакал около километра вправо. Боюсь, нам не проехать здесь.

— Что стало с мостом? — спросил Александр.

— Он сожжен, и угли еще горячие.

Тогда, уже не в первый раз за этот день, Александр почувствовал, что за ними наблюдают. Только теперь он был в этом уверен.

Остаток дня они шли вдоль трещины. Расширяясь и сужаясь, она тем не менее оставалась непроходимой для повозок и всадников. Уже на закате, когда солнце, зацепившись за сухие стебли трав, стремительно садилось на западе, они заметили нагромождение камней.

Александр с разведчиками отделились от отряда и поскакали в ту сторону. Подъехав ближе, они увидели, что груда камней в действительности оказалась грубым каменным домом. Трава перед ним была утоптана, и несколько тропинок расходились в разных направлениях. Поблизости ни кого не было видно. Обнажив мечи, солдаты соскочили с коней, и следом за Александром осторожно вошли в дом. В очаге еще горел огонь. Четыре охапки сена вместо постелей, стены без окон, грубое подобие посуды. Кто бы это ни был, их было немного. И они, по видимому, не желали ни с кем встречаться.

— Возможно, разбойники, — подумал Александр. — Одно из их убежищ. Кому придет в голову блажь искать их на болотах. Правда непонятно, зачем им понадобилось сжигать мост?

Тревога продолжала владеть Александром. Решено было остановиться на ночь в этом доме. Снаружи поставили палатки. Четверо дозорных, сменяясь, должны были всю ночь охранять покой лагеря.

Из-за духоты было трудно уснуть. Повязка мешала дышать, и еще более усиливала неудобство. Шорохи в степи за стенами палатки выдавали наличие мелких животных. Александр лежал с открытыми глазами, слушая ровное дыхание спящей Зарины. Их отношения с стали другими. Новизна и чистота ушли в ту памятную для обоих ночь. И все же он любил ее. Подобно тому, как виноградный сок меняется под воздействием времени и усилий виноделов, превращаясь в вино, так изменилась его любовь.

Постепенно сон все же нашел дорогу к его глазам. И на той самой грани, когда человек уже не бодрствует, но еще и не спит, он услышал шорох и хрип, заставившие его мгновенно проснуться. Он осторожно, прикосновением руки, разбудил Зарину. Она проснулась, Александр приложил палец к губам и кивком головы показал на ее короткий меч, лежащий в изголовье. Она поняла его без слов. Внезапно полог палатки откинулся в сторону. Темная быстрая тень скользнула внутрь. В руке человека блеснула сталь, и, не раздумывая ни секунды, он нанес удар. Реакция Александра была молниеносна, он направил меч снизу в живот нападавшему. Клинок, натолкнувшись на броню, отбросил неизвестного обратно во тьму. Зарина, сжав зубы, издала короткий стон. Нож вонзился ей в плечо. Александр выскочил из палатки.

Три тени метнулись к нему. Он успел разглядеть темные плащи и мечи, направленные в его сторону. Отбивая их удары, он отступал шаг за шагом, пока не ощутил спиной холодные камни дома. Два раза его меч, пробивая искусную защиту, находил дорогу к их сердцам, но броня нападавших была на редкость крепкой. Их незащищенные головы и шеи оставались единственными местами, куда он мог нанести смертельный удар.

Противники были сильны. Даже сражаясь с каждым из них один на один, ему бы нелегко далась победа. Недалеко от него четверо солдат теснили еще одного из нападавших. Тот отбивался с успехом. Ему даже удалось ранить одного из солдат в ногу. Этот прием Александр знал, он назывался «Внезапное пробуждение» и состоял в том, что противник, притворяясь упавшим, потом резко снизу наносил удар в пах врагу. Солдату повезло, что его товарищ, атакуя противника с фланга, нечаянно оттолкнул его в сторону. Меч чужака лишь скользнул по ноге солдата, взрезав кожаные штаны, оставив глубокий порез.

— Где же мои люди, неужели их прирезали спящими? Куда, черт возьми, смотрела охрана? — успел подумать Александр.

Он двигался как быстрый ветер, но этой скорости хватало только для того, чтобы отбивать сыпавшиеся на него удары. Тогда он превратился в вихрь.

Через минуту трое его противников с разрубленными головами лежали на земле. Он бросился на помощь солдатам, где их противник перешел в наступление. Последнего он не хотел убивать. Он нанес разбойнику сильный удар по запястью. Вероятно, броня там была слабее, меч вместе с кистью, сжимавший ее отлетел прочь.

— Свяжите его и остановите кровь. — приказал Александр запыхавшимся воинам, сам же поспешил в палатку к Зарине.

Смерть промахнулась лишь чуть-чуть. Рана была глубокой, хотя и не опасной. Зарина приложила одну из своих травок к раненому плечу, к тому самому, что уже пострадало от ее собственного удара. Она перевязала рану, остановив кровь и теперь полулежала, опираясь на локоть, сжимая в правой руке меч. Он подсел к ней, провел рукой по волосам.

— Ничего, я скоро буду в порядке. — улыбнулась она сквозь гримасу боли. — Кто эти люди?

— Не знаю, — сказал Александр, — Но собираюсь узнать.

В эту ночь уже никто не ложился спать. Нужно было позаботиться о раненых, похоронить убитых. Было непонятно, каким образом, несмотря на охрану, чужакам удалось проникнуть в лагерь и устроить в нем бойню. Из двадцати солдат, сопровождавших экспедицию, в живых осталось лишь пятеро. Из них один был ранен очень тяжело, другой отделался неглубокой раной на ноге.