Елизавета Дворецкая - Утренний всадник, кн. 1: Янтарные глаза леса

Утром чуть ли не все женщины и даже девчонки сбежались посмотреть на веретено Смеяны. Такой тонкой и ровной пряжи в семействе Добрени еще не видали.

– Да верно ли до полуночи сделано? – в который уже раз спрашивала у Смеяны тетка Купава. – Да когда же ты успела? Ой, смотри, девка, – если в пятницу пряла, Макошь веретеном истыкает…

– И будешь рябая, никто замуж не возьмет! – закричали разом две девчонки-подростки, сами не так давно затвердившие эту истину.

– До полуночи все сделано – или дай мне Макошь мужа рябого! – хохотала в ответ Смеяна.

– Ну, слава Великой Матери! – приговаривала Купава. – Хоть на двадцатом году ты за ум возьмешься! Глядишь, этой зимой и замуж отдадим!

Смеяна фыркнула, но оказалось, что ее названая мать как в воду глядела. В тот же вечер к Ольховикам явились гости из дальнего рода Чернопольцев.

– У вас, говорят, невесты хороши – нет ли и на нашу долю? – весело спрашивал краснолицый чернопольский староста по имени Легота.

В широкой медвежьей шубе, со всклокоченной темно-русой бородой и маленькими умными глазами он сам походил на бодрого и дружелюбного медведя. Несмотря на то что с ним приехал двадцатилетний внук, Легота еще выглядел молодцом хоть куда, и женщины подшучивали, спрашивая, не собирается ли он присмотреть невесту и себе.

Гости привезли Ольховикам бочонок меда, ложки и гребешки из резной кости, несколько хороших шкур, медвежьих и оленьих. Две новенькие, отлично выделанные рысьи шкуры предназначались лично Смеяне.

– Как раз под глаза твои янтарные, под косы золотые! – приговаривал Легота, разворачивая шкуру на лавке. – Внук мой сам добыл для тебя!

Он кивнул в сторону рослого парня с темно-русыми, как у деда, кудрявыми волосами ниже плеч и доброй, смущенной улыбкой. У парня оказалось красивое имя – Премил, да и сам он был неплох, так что Коноплянка почти не сводила с него глаз, теребя в руках платочек. Но Премил ее не замечал, – едва войдя, он сразу нашел глазами Смеяну и ни на кого другого почти не смотрел. Они, оказывается, встречались на купальских игрищах, после чего она и запала ему в сердце, но Смеяна не смогла его вспомнить: в те дни ее мысли занимал Грач и все, что с ним связано.

Но и теперь, как назло, Премилу не удалось произвести на невесту нужного впечатления. Когда она подняла на него глаза, в них стояли слезы.

– Вы их убили… – выговорила она с таким отчаяньем, что гости растерялись.

А Смеяна всхлипнула, уткнулась носом в рукав. Ей нестерпимо было видеть шкуру лесной красавицы-рыси, такой стремительной и сильной, и знать, что та убита!

– Или не ко двору подарок? – озадаченно спросил Легота. – А мы-то думали…

– За подарок вам поклон низкий, отдарим по чести! – Варовит поклонился. – А на девку не обижайтесь, она…

– Она у нас блаженная! – резко вставила бабка Гладина. – Сама не знает, чего несет! И чего ей надо, ума не приложу! Такие женихи, такие подарки – другая от радости до неба прыгала бы, а эта, вишь, нос воротит! Ну да ничего, у нас и другие невесты найдутся, поумнее!

Женщины в избе смущенно переглянулись, дед Добреня недовольно качнул головой.

– Прежде-то мы ее веселой видали! – сказал Легота. – Вот, внуку моему так на сердце запала, что мы и подумали: не брататься нам с Ольховиками, не кумиться, а посвататься бы…

– Мало ли ей женихов! – хмыкнул Забота. – За нее же Заревник сватается.

Забота тоже имел дочь-невесту и предпочел бы, чтобы гости обратили внимание на его Коноплянку. Чернопольцы славились работящими и толковыми мужиками, угодья у них были богатые, скотины много, и всякий отец с радостью отдал бы дочь в такой хороший род.

– Коли сватается, так придется ему с нами поспорить! – весело и уверенно ответил Легота. – Мы своего даром не отдаем! Покажи-ка, сыне.

Премил бережно вынул из-за пазухи засохший пучок цветов. Головки Велес-травы сохранили синеву, шарики кашки лишь чуть-чуть пожелтели, и по всей избе вдруг повеяло сладким запахом ушедшего лета.

– Это купальский венок ее, – смущенно сказал парень и поглядел на Смеяну, улыбнулся, стараясь глазами напомнить ей о чем-то.

Смеяна сидела на полу, тихо поглаживала ладонью рысью шкуру, расстеленную на лавке. Ей очень нравилась эта шкура, но почему-то от ее вида становилось жутко.

– Как – купальский венок? – Варовит изумленно поднял белые брови. – У Заревника же ее венок…

– И у Заревника, – Смеяна утвердительно тряхнула головой, не поднимая глаз. – Они надвое разорвали. Ну, когда березку топили… Я теперь вспомнила.

Люди в избе тихо гудели, переглядывались, ухмылялись. Такое бывало, но надо же было случиться именно со Смеяной!

– Говорите, люди добрые, какое вено хотите? – спросил Легота у Варовита. – Мы не поскупимся. И девка хороша, и слава о ней дорогая идет – она у вас и скотину лечит, и поля от сорной травы заговаривает. Нам такая невестка в род пригодится! Вот, говорят, княжич на новогодье невесту привезет. В один год с князем жениться – счастье! А мы своего счастья не упустим!

– А коли ко мне завтра Перепела явятся, и тоже с венком? – спросил Варовит. – Вот что, свашеньки. Ступайте к Перепелам да с ними потолкуйте. Если они отступятся, вам венок отдадут – сговору быть тут же. А не отступятся – решайте как знаете. Кто мне две половины венка покажет, тот и жених.

– Это нам годится! – Легота повеселел, встал с лавки, беглым взглядом поднял сына и внука, и все трое разом поклонились Варовиту и печи. – Ждите вестей да собирайте приданое! А у нас уже и меды для свадьбы припасены!

Проводив гостей за ворота огнища, Варовит вернулся в избу. Смеяна все так же сидела на полу и гладила рысью шкуру.

– Что сидишь? – спросил Варовит. – Чего гладишь попусту? Твое, не отнимут. Бери иглу да шей себе полушубочек – до Чернопольцев далеко ехать, зазябнешь по дороге. Жених старался, зверя в лесу следил! С этакой зверюгой сладить надобно суметь! Добрым мужем тебя Макошь наградит. Хоть и не по заслугам, да говорят ведь: дуракам счастье.

– Ты что же, брате, уже все решил? – спросил Добреня. – А ты-то что скажешь, внучка? – Добрый дед посмотрел на Смеяну.

Она медленно поднялась с пола, сгребла в охапку пятнистые шкуры, прижалась щекой к блестящему меху. Легота напомнил о том, о чем она старалась не вспоминать, – о скорой женитьбе княжича Светловоя. А раз он женится, ее светлый Ярила, зачем ей нужна воля? Зачем ей оставаться в девках, чего ждать? На что надеяться? Каждому когда-то приходит пора стряхнуть радужный туман пустых мечтаний и жить, как живут люди, работать, любить мужа, растить детей. Колос прорастает, убивая зерно, девушка идет замуж, умирая для прежней родни. Так заведено, на этом стоит мировой порядок…