Владимир Ильин - Напряжение 4 [СИ]

– Девушка, можно ли вас на секунду? – Попросил Нику переговорить никто иной, как князь Давыдов.

Который, готовясь к столь ответственному разговору, не пил уже минут десять.

Ника дала отвести себя к дальнему углу зала, стараясь оставаться на виду у всех. Личность князя ей была знакома – в основном по светским скандалам. Говорят, еще ни одно сватовство с ним не удалось – умудрялся опошлить буквально на пустом месте и все сорвать. А тут, в присутствии таких столпов общества – вел себя, можно сказать, образцово и крайне воспитанно. Тем не менее, следовало беречь честь и достоинство.

– Ника, я тут услышал, что вы целитель, – чуть нервно оглянувшись, с надеждой посмотрел на нее Василий Владимирович.

– У вас что-то болит? А, наверняка руки онемели, – со знанием дела произнесла Ника. – Вчера вон у троих слуг и вовсе отнялись после онемения. Совсем не умеют держать их при себе.

Стандартная ситуация: один полапал и пожаловался, что руки немеют. Второй сказал “что за чушь!” И тоже полапал, после чего жалобы повторились. Третий сказал “вы два идиота, хватит меня разыгрывать”, и на свою беду полапал третий раз. А Го зверела и зверела, даром, что улыбчивая… Примерно по этой причине у них не осталось слуг, способных разлить сок из пачек по графинам и выкладывать блюда на тарелках не в стиле «и так сожрут».

– Это уже прошло, – отмахнулся Давыдов. – Я их коньяком протер и все нормально… Тут другое, крайне деликатное дело. – Понизил он голос и скосил взгляд влево. – Понимаете, у меня… Ну, не держится. Опадает, как ни крути.

– А-а… – С пониманием закивала невеста. – Так может, это нервное? Если физиология, то что-то можно сделать, а если психологическое…

– Постойте! Я не про это! Там у меня все хорошо стоит! Я же гусар! – Возмутился Давыдов. – Я про ус, – скосил он снова взгляд. – Правый – стоит, а левый – опадает. Настоящая трагедия – верите или нет, но приходится фотографироваться только правым боком! Можно ли что-то сделать?

– Простите, – смутилась Ника. – Можно я? – Поднесла она ладонь к щеке гусара.

А как тот решительно кивнул, осторожно коснулась роскошных усов и призвала дар. Ладонь – как и место под ней – мягко засветилось.

– Вот так, – удовлетворенно посмотрев на результат работы, Ника чуть поправила длинный ус, отметив, как тот стойко противостоит гравитации и вполне завивается.

Давыдов мигом ощупал лицо, осторожно коснулся уса, и с выражением надежды и счастья на лица – словно человек, вновь обретший конечность – лихо крутанул левый ус вверх.

– Стоит! Господа, у меня снова стоит! А я уже отчаялся надеяться! Ника, вы и ваша ладошка – это просто чудо! То есть, я хотел сказать, работает! – обратил он внимание на задумчивые взгляды князей из зала. – Ус снова стоит и вьется! Честью клянусь, ничего пошлого, – тут же отреагировал он на хмурое выражение лица Юсупова и даже изобразил стойку смирно.

– Ника, – чуть не прослезившись от радости, повернулся он к невесте. – Не знаю, как вас и благодарить.

– Что вы, мелочи. Там было всего лишь небольшое проклятье. – Засмущалась Еремеева. – Хотите, перевешу его пониже?

А взгляд Давыдова даже слегка протрезвел.

– Не надо! В знак искренней благодарности, с сегодняшнего дня я зачисляю вашего сына в полк! – Торжественно произнес он.

– Н-но его пока даже нет в планах…

– Когда это останавливало настоящего гусара?!

В общем, от крайне настойчивого в своих намерениях Давыдова пришлось убегать (он требовал имя ребенка, настойчиво предлагая вариант Василий), отговорившись важными делами на кухне. А там подбодрить крайне недовольную Аймара, что комплект блюд для большого банкета рассчитан на пятьдесят персон, а гостей всего-то шесть, и вовсе тут немного посуды. Ну и отогнать Го от поваров – потому что если и у тех откажут руки, то придется угощать пельменями.

Обратно Ника возвращалась осторожно, отслеживая местоположение Давыдова – но тот, по счастью, уже был за столом, с удовольствием крутил себе ус и по новому кругу знакомился со всеми князьями. А те в очередной раз прощали человека, дети и внуки которого составляли руководство канцелярии императора.

Словно по очереди, к ней подошел князь Панкратов, рассыпался в комплиментах, пожелал самого лучшего и, напомнив о выбранной стезе хирурга, пожелал подарить ей личный полевой хирургический набор.

– Каждое лезвие – артефакт, – скромно хвалил князь свой подарок. – На днях руку человеку пришивал, так ни одного шрама не осталось, а координация движений и прохождение импульсов просто идеальны. Не смейте отказываться, это от всей души. Доставят на днях.

С тем и отошел, коротко поклонившись, оставив девушку со светлой радостью.

Подошел и Долгорукий, витиевато рассказав о невесте своего внука, которая наверняка была бы рада такой подруге, и что им определенно надо познакомиться. Ведь у Ники пока нет свидетельницы на свадьбу, верно? Особенно из имперского рода Ховриных?

– Ника Сергеевна, – через пару минут после прошлого визита неведомо как незаметно оказался рядом князь Шуйский.

Этот тоже, по всей видимости, решил не оставаться в стороне.

– Позвольте высказать вам свое восхищение.

– Александр Олегович. – Ника повернулась к нему и изобразила книксен.

– Из вас выйдет очень красивая вдова.

Слова не сразу добрались до сердца. Но после осознания, кровь прилила к щекам, а пальцы сжались в кулаки. Но затем мгновение обдумывания, и гнев сменился задумчивостью.

Ника с затаенной тревогой посмотрела на князя, словно ожидая продолжения.

– Умная, красивая вдова. – Неторопливо, с расстановкой добавил князь.

Во взгляде же его было привычное равнодушие – так смотрит лес на человека, пытающегося плыть по быстрой стремнине и еще не знающего, что впереди вода падает с высоты на острые камни.

Шуйский достал из внутреннего кармана мундира желтый конверт без надписей и, заслоняя от чужих взглядов, передал девушке.

А та, коротко поклонившись, заспешила с конвертом внутрь дома. И только быстро пройдя пару поворотов, остановилась в пустом помещении, освещенном узким окошком, стараясь унять тревожное биение сердца.

В конверте оказалась одна фотография, в которой вовсе не было ничего криминального. Цветная, но почти лишенная красок, она явно была сделана с большого расстояния – детали на переднем плане характерно размывались, а угол обзора был направлен сверху вниз. Но узнать по обстановке на фотографии один из фешенебельных ресторанов на Арбате можно было без малейших проблем, равно как и то, как за одним из столов в нем вместе обедают князь Черниговский и Милютин Борис Игнатьевич.

Мало кто из романтиков помнит, что за широким и красивым жестом, пролившимся водопадом купюр на зеленый газон, последует муторное и скучное разгребание тонн нарезанной цветастой бумаги с земли. Причем, сволочные дарители первыми откланяются и покинут праздник жизни, немного ускоряя шаг с каждым призывом «а что теперь с этим делать?!», «подождите!», «а чеком нельзя было, а?!».